В Москву приехала легендарная фотостудия Harcourt

Парижская фотостудия Harcourt на несколько дней стала ближе. Со 2 по 5 апреля на втором этаже ТЦ «Гименей» открыт филиал студии, где каждый желающий сможет заказать портрет в узнаваемом стиле. До конца апреля в «Гименее» можно будет увидеть уникальные работы из архивов студии.
По такому поводу корреспондент «Ъ-Lifestyle» встретился с владельцами Harcourt Studio Франсисом Даньяном и Катрин Ренар.

— Добро пожаловать в Москву. Впервые у нас?

Франсис: Harcourt у вас во второй раз, но мы с супругой впервые. Первое, что приходит на ум,— у вас по-настоящему огромный город! Мы прилетели только вчера, так что впечатлениями делиться пока рано, но с нетерпением ждем открытия pop-up студии. Очень интересно узнать, что именно интересует русских клиентов. Мы всегда замечаем разницу в менталитете: наши японские клиенты, например, ведут себя совсем по-другому, нежели бразильцы. Очень любопытно узнать, каково это — снимать русских.

— Что представляет из себя pop-up студия Harcourt в Москве?

Франсис: Наша студия будет работать четыре дня. Тут никаких секретов: мы приехали заниматься своим любимым делом — фотографировать клиентов. Среди записавшихся есть как известные в России люди, селебрити, если хотите, так и просто ценители фотографии и стиля. Для нас вообще не важно, кто перед нами — мировая знаменитость или обычный человек. С нами приехала та же самая команда, которая работает в нашей парижской студии. Во главе — фотограф Дидье, который, например, снимал и Алена Делона, и несколько человек, которые наверняка вам знакомы,— Немова, Мазаева, Хабенского. И хотя Harcourt в первую очередь славится фотопортретами знаменитостей, мы также очень гордимся нашими снимками «героев своего времени» — людей, добившихся больших успехов в спорте, бизнесе и других областях. Их мы тоже надеемся встретить среди наших московских гостей.

— Вашу студию саму можно назвать героиней своего времени. Как все начиналось?

Франсис: Студия была открыта в 1934-м, в эпоху расцвета кинематографа. В Harcourt актеров снимали точно так же, как в кино: снимки были черно-белыми, а ключевую роль играл свет. Вскоре выработался особый подход: в Harcourt решили придать каждому актеру богоподобный вид. Секрет был в световом ореоле вокруг голов позирующих. И никаких улыбок в духе Моны Лизы: только строгий взгляд вперед. Буржуазия была в восторге: всем хотелось походить на знаменитостей, а значит, и на богов. С годами наш стиль несколько изменился: черно-белая гамма осталась, но правила стали менее строгими. Теперь наши клиенты могут улыбаться столько, сколько хотят!

— То есть уже можно изображать из себя Мону Лизу?

Франсис: Легко!

— А что насчет цветных снимков? На них у вас наложено табу?

Франсис: Да. Хотя есть исключения, которые касаются коммерческих проектов. Мы часто снимаем рекламные фотосессии для производителей автомобилей, украшений, часов, иногда даже кукол, и такие съемки часто бывают цветными. Что касается фотосессий людей, то тут клиенты сами хотят получить фото в нашем классическом черно-белом исполнении. Хотя наши клиенты на Востоке часто просят цветные снимки, и мы делаем для них исключение.

— Как известно, охота за идеальным снимком может занять как несколько часов, так и несколько дней. В Harcourt существуют какие-либо временные ограничения во время работы с клиентами?

Франсис: Здесь все индивидуально. Можно вспомнить звезду фильма Люка Бессона «Никита» Анн Парийо. Она вернулась к нам на следующий день, чтобы продолжить съемки и найти идеальную позу, которой бы она осталась безоговорочно довольна. Но требовательными бывают не только актеры. Один из наших клиентов, известный писатель и академик приходил к нам на протяжении недели, пытаясь достичь того особого состояния, в котором он будет выглядеть в наилучшем виде. Мы всегда открыты для идей наших клиентов. Поиск идеальной игры света и создание идеального кадра — элементы творческого процесса. А у творчества нет временных рамок.

Катрин: Больше всего времени у актеров уходит на выбор фотографии из уже отснятого материала. Ведь все понимают, что с их уходом останется всего один снимок. Все помнят высказывание Ролана Барта (французский философ.— М. А.): «Во Франции ты не можешь считать себя актером, если тебя не снимали в Harcourt». Кажется, что эта фраза снова и снова звучит в голове каждого нашего клиента, когда ему нужно сделать выбор финального, того самого снимка.

— Получается, вы снимаете каждого человека всего один раз? Актеры же большие любители менять внешность…

Франсис: Тут никаких правил нет. Все зависит от того, когда и при каких обстоятельствах человек хотел бы сфотографироваться. Мы работаем и за пределами студии: снимаем людей на мероприятиях и устраиваем выездные фотосессии. И, конечно, встречаем на таких событиях людей, которые уже были в нашей студии. Бывает, к нам подходит человек и говорит: «Вы меня уже снимали, но у меня тут появилась новая идея, можно я к вам снова загляну?» Конечно, мы не можем отказать. С годами люди меняются: мужчина может отпустить бороду и обрести брутальность. Ален Делон, например, снимался у нас на протяжении всей своей карьеры: он позировал нам более 25 раз. А Брижит Бардо гостила у нас раз десять.

— Снимки Harcourt трудно назвать игривыми: необходимость приближать моделей к богам обязывает сохранять серьезность. Но за кулисами все наверняка веселее. Поделитесь забавными историями с кухни студии?

Франсис: Разумеется, у нас на съемках происходит много интересного, но контрактные обязательства и уважение к нашим клиентам не позволяют превращаться в прессу и рассказывать что-то секретное…

Катрин: Но мы можем рассказать историю, связанную с Жаном Рено. В нашей студии висит его огромный фотопортрет, а сам Рено недавно был на выставке наших фотографий в Женеве. И там он рассказал нам, что его часто благодарят другие наши клиенты, которых вдохновляет его портрет. Узнав, что именно его снимок занимает такое почетное место в студии, Рено в прямом смысле слова прослезился. Сказал, что это невероятная честь.

— Вы уже упоминали, что снимали несколько русских знаменитостей. Как прошли съемки Константина Хабенского? Есть ли вообще какие-то отличия в работе с русскими?

Франсис: Константин пришел к нам в потрясающем виде. Элегантный, куртуазный, безупречный. Большой актер всегда величественен, и Константин именно такой. Профессиональные актеры всегда знают, чего от них хотят, и работать с ними — одно удовольствие.

Катрин: Многие актеры, которых мы снимаем, говорят, что главное достоинство съемок в Harcourt — простота работы. У нас не нужно скакать и что-то из себя изображать: просто садись и покажи камере свое настоящее лицо. Если на съемках фильма тобой руководит режиссер, то тут ты во власти фотографа.

— 16 снимков из коллекции Harcourt можно увидеть на выставке в «Гименее». А как насчет полноценной выставки в Москве? Уверен, у вас куда больше достойных работ, которые было бы замечательно показать широкой публике.

Катрин: Не поверите, буквально после этого интервью мы идем на встречу с представителями французского посольства в Москве, чтобы обсудить возможность проведения выставки.

— Здорово! Тогда не забудьте прислать приглашение. А вообще, сейчас у каждого своя выставка прямо на кончиках пальцев: за последние десять лет фотография сделала невероятный скачок вперед. Как вы относитесь к приложениям, где можно за считанные секунды «состарить» фотографию, выбрав нужный фильтр? И не думали ли выпустить свое приложение для смартфонов?

Франсис: Вы снова правы. Мы пытались разработать собственное приложение, но ничего путного из этой затеи пока что не вышло. Чтобы фото получилось достойным, исходное изображение должно быть просто идеальным. Зато в Париже мы установили фотокабинки, где можно быстро сняться «в стиле Harcourt» и получить фотокарточку с буквой «H» в уголке. Это, конечно, трудно сравнить с визитом в нашу студию — так, скорее приятное развлечение. Такие будки стоят в Париже, Гонконге и Токио.

— В следующий визит привозите такую в Москву! Если не в ручной клади, то в багаже.

Катрин: Ха-ха, постараемся. Кстати, в кабинке, которая стоит на парижском вокзале Сен-Лазар, фотографию можно не только распечатать, но и отправить себе на электронную почту. Пока что это самый современный из наших проектов.

— Существует ли какое-то ключевое правило работы ваших фотографов?

Франсис: Наши правила вполне общие для любой фотостудии. Модель может и сидеть, и стоять. Единственное правило — лучше не надевать яркую одежду и избегать узоров и картинок. А что касается фотографов, то они обязаны сделать три-четыре по-настоящему грандиозных снимка. Понятно, что все снимки будут достойными, но от этих должны идти мурашки по коже. И еще у нас нельзя использовать вспышку.

— Что делать фотографу, который мечтает получить работу в вашей студии?

Франсис: Быть готовым много учиться и много работать. У нас каждый начинает путь с ассистента. Причем это касается даже самых известных фотографов. Полноправным фотографом Harcourt он может стать через месяц, а может, через год или два. Вместо обучения — ежедневная кропотливая работа. Главное — научиться выстраивать свет так, как принято у нас в студии. И когда фотограф чувствует, что готов, мы собираем десять фотографов, и они принимают окончательное решение.

— Есть ли список людей, которых вы мечтаете пригласить в вашу студию?

Франсис: Конечно, папа римский, Барак Обама…

— Путин?

Катрин: А его мы уже сняли, ха-ха.

Франсис: У нас есть друг, который делает прекрасные восковые фигуры. Мы сняли их и стали показывать людям, чтобы те определили, живой на снимке человек или нет. Арнольд Шварценеггер, например, вышел очень реалистичным. С Путиным трюк очевиднее. Фигуры чаще всего выдавал взгляд: все-таки глаза — зеркало души.

Беседовал Михаэль Агафонов