Как из-за глобализации финансовых рынков судьба мировой экономики оказалась в ее собственных руках

В глобальной экономике сложилась неожиданная ситуация, при которой она зависит от процентной ставки американской ФРС. Сами же действия этого центробанка диктуются экономическим замедлением в мире, и здесь одним из лидеров является Россия.

Сергей Минаев

Неделю назад МВФ обнародовал свой новый прогноз развития мировой экономики в 2016 году, согласно которому мир испытывает замедление экономического роста: вместо предполагавшегося еще в январе увеличения мирового ВВП на 3,4%, рост составит 3,2%. Индустриальные и развивающиеся страны замедляют свой рост совершенно синхронно: и для тех и для других прогноз снижен на 0,2 процентных пункта. Рост экономики США также замедляется на 0,2 процентных пункта. Особняком в новом прогнозе стоит Россия: МВФ предполагает, что российский ВВП снизится в 2016 году на 1,8%. Конкуренцию России в этом отношении могут составить страны Африки южнее Сахары, прогноз для которых снижен ровно на 1 процентный пункт (в основном из-за проблем в нефтедобывающей Нигерии, являющейся по размерам ВВП крупнейшей африканской страной). Теперь считается, что рост ВВП в этих странах в 2016 году составит 3% (см. график).

Следует вспомнить, что именно на слабость общемирового экономического роста ссылалась глава американской ФРС Джанет Йеллен в марте, когда объясняла решение Центробанка не повышать процентную ставку. Это заявление несколько ослабило доллар и вызвало оживление на мировых фондовых рынках, в том числе на рынке нефтяных фьючерсов — цены на нефть стали расти.

2015-й оказался годом, когда стало окончательно ясно, что в мире закончился глобальный сырьевой бум. В феврале мировые нефтяные цены еще росли, но в марте они перешли к падению: 2 марта, в первый торговый день месяца, Brent подешевела сразу почти на 5%, опустившись ниже уровня $60, до $59,54. 18 марта цена Brent упала до $53 за баррель (цена американской WTI вообще снизилась до $42,5 за баррель — так дешево она не стоила с марта 2009 года). В итоге с 17 февраля по 17 марта мировые цены на нефть упали на 16%. Спекулянты весь год рассуждали в рамках традиционной теории, согласно которой цена на нефть и курс доллара должны двигаться в противоположном направлении, так как нефть продается исключительно за доллары. В какой-то степени такая теория основывается на опыте 1970-х годов, когда США отказались от золотого стандарта, курс доллара стал быстро падать, а на мировом нефтяном рынке произошло подорожание. При этом курс доллара определялся процентной ставкой американской ФРС. Дело кончилось тем, что 14 декабря, за два дня до заседания ФРС, на котором она должна была поднять процентную ставку, котировки барреля Brent упали ниже уровня $37. А завершился прошедший год тем, что американская ФРС все-таки приняла 17 декабря решение поднять процентную ставку впервые с 2006 года и прервать семилетний период нулевого уровня этой ставки — решение, ожидание которого определяло ситуацию в глобальной экономике (в том числе и российской) всего 2015 года.

Нынешний год начался с того, что мировые финансовые рынки в полной мере оценили последствия решения ФРС. В первый торговый день 2016 года, 4 января, одновременно рухнули котировки на всех фондовых рынках. Американский индекс акций крупнейших компаний Dow Jones потерял сразу 418 пунктов (2,4%) и снизился до 17 008 пунктов — наибольшее удешевление акций с 1 сентября 2015 года. Индекс американских высокотехнологичных компаний NASDAQ снизился на 145 пунктов (2,9%), до 4862 пунктов. Немецкий фондовый индекс DAX снизился сразу на 4,3%, французский CAC 40 — на 2,5%, британский FTSE 100 — на 2,4%. Символом биржевого падения в этот день стал Китай — индекс Shanghai Composite упал на 6,9% (падал бы и дальше, но китайские власти остановили торги). Японский Nikkei 225 снизился на 3,1%, гонконгский Hang Seng — на 2,7%, южнокорейский Kospi — на 2,2%. Российский фондовый индекс РТС упал на 1,03% — до 749,28 пункта.

К 6 января котировки акций в мире падали уже пять торговых дней подряд. MSCI World (индекс котировок акций в индустриальных странах) снизился до самого низкого уровня за три месяца, а MSCI Emerging Markets (индекс котировок акций в развивающихся странах) — до самого низкого уровня с середины кризисного 2009 года.

На следующий день, 7 января, индекс Dow Jones упал еще на 392 пункта (2,32%), до 16 514 пунктов. В итоге получилось, что всего за четыре торговых дня января американские акции подешевели сразу на 5,2%,— что стало худшим началом года в истории фондового рынка США. В этот день российский индекс РТС упал на 2,11%, до 736,82 пункта. А 18 января индекс РТС составлял всего 646 пунктов.

Ярким примером январского кризиса фондовых рынков стали биржи ближневосточных нефтедобывающих стран. За две недели котирующиеся на них акции подешевели сильнее, чем за весь 2015 год. Скажем, 17 января индекс котировок акций на Саудовской бирже, крупнейшей среди арабских стран, упал сразу на 7,2%, до уровня ниже 5500 пунктов — самый низкий уровень с 2011 года (с начала месяца акции на этой бирже подешевели на 21,1%). В тот же день индекс биржи Катара, второй по величине после саудовской, упал также на 7,2%, до уровня, ненамного превышающего 8500 пунктов, такого не случалось с апреля 2013 года. Все компании, акции которых котируются на этой бирже, пережили в январе падение котировок, за две недели оно составило 18%. Котировки акций на Дубайской бирже упали 17 января на 4,6%, до 2684 пунктов — самый низкий уровень за три года. За этот же день котировки на бирже Абу-Даби снизились на 4,24%. На Кувейтской бирже 17 января котировки снизились на 3,2%, до 5000 пунктов — такой уровень последний раз наблюдался в мае 2004 года. На бирже Омана акции подешевели на 3,2%, и котировки оказались ниже отметки в 5000 пунктов — такое происходило только в середине кризисного 2009 года. На бирже Бахрейна падение 17 января составило 0,5%. Общая капитализация фондового рынка семи перечисленных выше стран снизилась за две недели января на $130 млрд, до $800 млрд.

Стало очевидно, что в условиях явно нестабильной мировой экономики (прежде всего экономики развивающихся стран) и ужесточения денежной политики американской ФРС инвесторы опасаются вкладывать деньги в рискованные активы, типичными представителями которых являются не только нефтяные фьючерсы, но и любые акции. И в дальнейшем инвесторы будут не просто с опаской относиться к акциям, но и ссылаться на январский фондовый кризис (который сами же и породили), а также на возможность повторения глобального финансового кризиса 2008 года, который тоже начался с рынка акций.

После повышения процентной ставки в декабре 2015 года ФРС дала понять мировым финансовым рынкам, что процентная ставка в 2016 году будет повышена четыре раза и к концу года дойдет до 1,25-1,5%. Однако с тех пор игроки на этих рынках выяснили, что в ФРС существуют две партии. Одна из них, которую возглавляет вице-президент Центробанка Стенли Фишер (бывший главный экономист Всемирного банка и первый заместитель главы МВФ), придерживается официального взгляда, согласно которому ФРС должна пристально следить только за связью безработицы и инфляции. Как указывал в прошлом году Фишер, снижение безработицы неизбежно приводит к ускорению инфляции. В конце 2015 года в США произошло резкое увеличение занятости (уровень безработицы составил 5% экономически активного населения), и партия Фишера настояла на том, чтобы ФРС предотвратила возможное ускорение инфляции с помощью повышения ставки и продолжила это повышение в 2016 году.

Точка зрения Лейл Брейнард возобладала на мартовском заседании ФРС, когда американская процентная ставка не была повышена

Об этом официальном взгляде применительно к 1970-м годам бывший глава ФРС Алан Гринспен пишет следующее: "В экономике дела обстояли необычным образом — предприниматели находились под влиянием вьетнамской войны и политической напряженности внутри страны. Десятипроцентное повышение подоходного налога, введенное президентом Джонсоном и сохраненное президентом Никсоном для финансирования войны, ничего хорошего не принесло, и в 1970 году США оказались в рецессии, которая увеличила уровень безработицы до 6% экономически активного населения. В то же время инфляция, казалось, жила своей собственной жизнью. Вместо того чтобы упасть в соответствии со всеми прогнозными моделями, она достигла 5,7% в год, и это было еще мало по сравнению с тем, что случилось в дальнейшем. Господствовавший кейнсианский взгляд на экономику диктовал, что безработица и инфляция должны двигаться в противоположных направлениях. То есть чем больше людей занято, тем больше должны расти зарплаты и цены, и наоборот. Но кейнсианские экономические модели не предусматривали возможности того, что безработица и инфляция могут расти одновременно. Этот феномен, получивший название стагфляции, поставил политиков в тупик. Чтобы преодолеть рецессию, ФРС снизила процентную ставку и стала накачивать деньги в экономику. Это позволило возобновить экономический рост, но еще более ускорило инфляцию. В окружении Никсона заговорили о том, чтобы ввести контроль над зарплатами и ценами. В итоге в августе 1971 года Никсон ввел такой контроль".

Другую партию в ФРС представляет член совета управляющих Лейл Брейнард, которая полагает, что из-за глобализации финансовых рынков и ключевой роли доллара на них ФРС должна быть в 2016 году крайне осторожной в повышении процентной ставки, несмотря на положение с занятостью и инфляцией в США. Очередное повышение ставки может привести к росту курса доллара, панике на мировых фондовых рынках, переводу капитала из всех стран в американские облигации, как наименее рискованные, и тем самым замедлить общемировой экономический рост, в том числе американский, как это случилось в январе нынешнего года. Именно точка зрения Брейнард возобладала на мартовском заседании ФРС, когда американская процентная ставка не была повышена.

В итоге оказалось, что из-за глобализации финансовых рынков судьба мировой экономики оказалась в ее собственных руках. Чем больше она замедляется, тем меньше вероятности повышения ставки американской ФРС, роста курса доллара и падения мировых цен на нефть. И Россия с ее нынешним замедлением неожиданно стала играть ключевую роль.