"От Шагала до Малевича" в Альбертине

Выставка живопись

"От Шагала до Малевича" — под таким названием венская Альбертина показывает выставку русского авангарда. Точнее, "русских авангардов". Множественному числу в подзаголовке едва не удивился специально для "Ъ" АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.

130 работ и вся история русского искусства между 1905 и 1935 годами? Амбициозный проект в венской Альбертине замахнулся на святое — русский авангард был и остается одним из главных хитов выставочного мира. Австрийский проект базируется в основном на коллекции Русского музея в Петербурге, три четверти экспонатов происходят отсюда. Работы предоставили также собрания Амстердама и Вадуца, Базеля и Мадрида, Парижа и Берна (могли бы быть и Салоники, но до тамошней части коллекции Костаки мало кто добирается). Из музея Стеделейк, например, привезли "Скрипача" и "Автопортрет с семью пальцами" Шагала, проуны Лисицкого предоставили Музей Тиссена-Борнемисы и замок Морицбург в немецком Галле. Присутствуют и частные коллекционеры, пожелавшие, как это у них принято последние десятилетия, остаться неназванными. Неизбежно участвует в выставке и сама Альбертина — из хранящейся здесь коллекции Батлинера, занимающей теперь весь третий этаж здания, отобрали, в частности, "Офицерского парикмахера" Ларионова, "Павлина" и "Синюю корову" из цикла "Сбор винограда" Гончаровой, а также "Красный мост в Царицыно" Аристарха Лентулова.

Придумывать подобные проекты — опасное занятие. Слишком много их было в последние годы, слишком навязчивы ожидания публики и потому очевидны предполагаемые решения. Куратор венского проекта директор Альбертины Клаус Шредер сфокусировался на живописи, отказавшись от желания представить фотографию и архитектуру, инсталляции и театральные работы. Хотя несколько скульптур в залах все же есть, например, "Портрет" Беатрисы Сандомирской и проект памятника Ленину работы Сергея Меркурова, не говоря уже о бюстах последнего российского императора и его супруги от Марка Антокольского; да и графики немало. Но Родченко, например, представлен только живописью. Помимо попавших в название выставки авторов (Шагалу и Малевичу отдана треть пространства) внимание уделено таким художникам, как Иван Клюн, Владимир Лебедев и Натан Альтман. Экспозиция разбита на 11 монографических глав, от неопримитивизма, лучизма и кубофутуризма до агитпропа и малевичевского супранатурализма. Куратора не особенно интересует хронология, зато диалог "измов" происходит, говоря языком официоза, в живой и непринужденной атмосфере. Кандинский и Петров-Водкин оставляют воздух авторам, задвинутым было в тень всем ходом арт-истории,— Михаилу Векслеру, Семену Павлову или Артуру Клеттенбергу (об авторе плаката "Поднимай производство" известно лишь, что он родился в 1901 году). Благодаря разнообразию имен, энциклопедичности взгляда и в то же время отказу от выбора лишь хрестоматийных произведений и возникает ощущение множественности авангардов, разрушается представление публики о гомогенности художественного процесса.

В этом контексте и Шагал, немало измученный беспрерывным экспонированием одних и тех же работ, смотрится свежо, а не замшело. Конечно, время, когда он не был копиистом самого себя, лучшее в его наследии, но и здесь Шредер смог либо отобрать малознакомые вещи (впрочем, остались ли такие у Шагала?), либо выстроить их так, что художник выглядит ищущим автором. Да и Малевич показан во всем своем трагическом развитии, от "Скачет красная конница" 1918 года (в каталожном комментарии ставится под вопрос революционный дух картины и напоминается, что она одна с таким сюжетом в его наследии) к "Портрету рабочего (Краснознаменец Жарновский)" (1932).

Последний раздел выставки, "Социалистический реализм, или "Голос Сталина"", напоминает о директивном прекращении плюрализма в искусстве, вылившемся в 1932 году в запрет всяческих групп и объединений. Борьба идей уступала место торжеству идеологии, контроль и насилие стали спутниками творчества. Так расчищалась дорога пропагандистскому искусству, тому, что в иллюстрациях журнала "Огонек" должно было прийти в миллионы домов в удаленных уголках страны. Даже желание художника всматриваться в эпоху, быть ей современником не спасало от ее агрессии. В Альбертине выставили знаменитое полотно Василия Купцова "АНТ-20 "Максим Горький"" (1934), запечатлевшее летящий над Ленинградом самый большой самолет в мире. Как участника филоновской группы, Купцова допрашивали в НКВД; после обыска в 1935 году в ожидании ареста он покончил с собой. Среди незаконченных работ остались "Штурм богов (дирижабль Циолковского в небе)" и "Большевики штурмуют небо".

Привезли из Русского музея и картину Владимира Малагиса "Слушают доклад И. В. Сталина" (1933) — образец того, как традиции реалистической школы можно было совместить с задачами сегодняшнего дня. Пройдет еще немного времени, и кроме старых традиций и новых задач не останется, кажется, ничего. Впрочем, и этому заблуждению жить предстояло недолго.