Репортаж Марии Башмаковой из карельской деревни, возрожденной усилиями одной семьи

Этим летом две трети наших соотечественников собираются отдыхать дома. Решение, отчасти вынужденное (из-за упавших доходов), породило феномен: глубокий и неподдельный интерес к родной стране. Количество тех, кто на машине колесит по Отечеству и вывешивает в сетях селфи на фоне природных красот и культурных достопримечательностей, сегодня уже не поддается никакому подсчету, внутренний туризм растет, спрос стимулирует предложение — заброшенные уголки превращаются в популярные места, забытые ремесла становятся доходным промыслом. Не отстает и государство, которое уловило модный тренд и теперь пытается закрепить его в масштабных проектах. Новое явление изучал "Огонек"

Текст: Мария Башмакова. Фото: Александр Коряков. Кинерма — Санкт-Петербург

Когда сестры Ольга и Надежда еще учились в Петрозаводском университете, их, горожанок, все считали деревенскими. У них все разговоры были о Кинерме — родной деревне. "Все каникулы там, ни пионерских лагерей, ни Черных морей",— говорит Надежда Калмыкова.

Сейчас ее называют "хозяйкой деревни". Последние 15 лет жизни большой семьи — двух сестер, их матери, мужей и детей — положены на алтарь Кинермы. Деревня — вокруг старинной карельской языческой еловой рощи. В центре рощи — 260-летняя часовня. А вокруг — 16 бревенчатых домов, семь из которых старше 100 лет и признаны памятниками регионального значения. Самой же Кинерме больше 500 лет.

Это сейчас сюда валят туристы, и наши, и иностранцы, в выходные, особенно летом, по две-три группы приезжают, а в начале июня деревню ждет торжество: Кинерма Пряжинского района Карелии будет официально признана "Самой красивой деревней России" 2016 года.

А начиналось все так. В конце 1990-х годов у финских студентов-архитекторов сорвалась практика в Архангельской области. И переводчик Роман Гоккоев предложил им карельскую Кинерму — родовую деревню его жены Ольги. Рассуждал так: еще в 1979 году старые дома в Кинерме были признаны вновь выявленными памятниками культурного наследия, есть что показать. Финны приехали и обомлели: дома, бани, часовня, культовая роща!.. Национальный колорит, старые дома со всеми хозяйственными постройками — все сохранилось. И это был живой памятник, а не подделка или новодельная псевдореставрация!

Запеки потихоньку "калитку"

Стало ясно: Кинерма — уникальный памятник, "деревянный перл", его надо сохранять и беречь, как Кижи. Финны помогли грантами и консультациями. Надежда Калмыкова, свояченица Романа, обратилась в комитет по охране памятников Республики Карелия: помогите сохранить уникальную деревню, нет ведь такой красоты нигде! К этому времени в Кинерме народу почти не осталось.

И тут выяснилось: раз культурное наследие в частной собственности, помощи от государства быть не может. Нет в России закона, компенсирующего расходы хозяев на реставрацию частных домов-памятников. И тогда Надежда, Ольга и их мать Анна Ивановна учредили фонд поддержки карельского культурного наследия. А в Финляндии создали общественную организацию "Друзья Кинермы", которая сумела получить несколько грантов. Эти две структуры и помогают спасти культурное сокровище карелов. На собранные деньги отремонтировали дома, старинную часовню, создали музей деревни. Поиски денег на ремонт домов привел к мысли сделать из Кинермы туристическую Мекку. Тем более что образование сестер к тому подталкивало. И Надежда, и Ольга окончили отделение карельского языка в Петрозаводском университете. Надежда потом преподавала финский и карельский языки в финно-угорской школе. Работала в комитете по национальной политике Республики Карелия. В Финляндии училась на организатора по культуре.

Так что туризм стал естественным выходом. Надежда с мужем Игорем переехала в Кинерму из Петрозаводска насовсем. Муж хоть и городской, "с машиной, с квартирой", к деревне прикипел сердцем и теперь сам жалеет тех, кто в мегаполисах мается.

Первые четыре года Калмыковы принимали туристов только летом, свой родовой дом холодный, объясняет хозяйка. Зимой жили в городе. Позже купили тут дом, в котором и поселились. Затем выкупили у соседей дом-памятник, обустроили его под гостевой. Дело закрутилось. Сыновья Калмыковых Егор и Иван, на подхвате: по дому помогут, экскурсию проведут. А в школу ездят в село Ведлозеро на школьном автобусе.

Гостевому дому, в котором мы сидим, 130 лет. Топится русская печь, тепло и уютно. На стене — полка с книгами на русском и карельском: "Калевала", дамские романы. Календарь с фото Надежды и сертификат, удостоверяющий победу Кинермы в конкурсе "7 чудес финно-угорских и самодийских народов". На столе — иван-чай с "калитками" — это такие карельские пирожки. Надежда объясняет: в городе "калитки" не пекут и не умеют, а она старинный рецепт не забыла, гости пирожки нахваливают.

49-летняя Надежда сдержанна, как и положено карельской женщине, но приветлива и энергична, хотя накопившаяся за 15 лет усталость сказывается. Ведь все огромное хозяйство на ней. Вот и сейчас она отвечает на вопросы и гладит. Сама Надежда со смехом признается, что, наверное, она все-таки больше всего повар. Ежедневно готовит разносолы для туристов и на тележке привозит кастрюли в гостевой дом. А встречать надо не только с обедом, но и при параде, то есть в карельском сарафане, который ей очень идет. Любовь к сарафану началась несколько лет назад, когда ее послали в Будапешт на международный финно-угорский конгресс. Женщинам выдали костюмы, скромные, зато настоящие карельские. Вот тогда она и поняла — ее это одежда, родная. Плюс к кухонным и хозяйственным хлопотам культурная программа. Кто расскажет о Кинерме лучше, чем Надежда?

За 15 лет любой терпеливец сломается от такого бремени. А она держится. Деревня пережила нападения иноземцев, выжила в годы сталинских репрессий. У нее крепкий иммунитет. Только вот сегодня, чтобы сохранить родное место, жителям приходится быть и экскурсоводами, и менеджерами, и "фольклорной единицей".

Как это сказать по-карельски?

— Власти хвастаются Кинермой, но никто не помогает. А хочется развиваться. Выставку сделать этнографическую с интерактивом...Нужны помощники на сезон... Тогда можно было бы и коров завести, молоком туристов поить. Когда начинали, думали, туризм поможет сохранить культуру и традиции карелов. Да, туризм помогает сохранить деревню, но язык и традиции уходят...

И это то, что больше всего угнетает хозяйку деревни. Надежда и Ольга — горячие патриотки своего холодного края, они состоят в союзе карельского народа (республиканская организация, объединяющая карелов). Суть его: сохранение культуры, языка карелов, рассказывает Надежда. Карелия — единственная республика в РФ без второго национального языка, о чем и сокрушается Надежда:

— Языка предков молодежь не знает, а старики умирают. В Ведлозере на собранные народные деньги строят двухэтажный центр карельского языка. От государства не было ни копейки! А ведь дети должны знать свои корни.

Сами сестры родной язык выучили только в университете, дома старшее поколение между собой общалось по-карельски, а детей не научили. Пришлось брать дело в свои руки. От языка перешли к изучению корней.

— Вот, к примеру, наш род — пять поколений — записан в одной церковной книге. Где родился, там и пригодился,— рассказывает Надежда.

Она с недоумением вспоминает случай, когда к ней приехали студентки местного туристического колледжа на практику. О карелах они ничего не знали и признались: "Нас фольклору не учат, мы будем менеджерами!"

Так Надежда и сама "менеджер по ведению хозяйства" с тех пор, как Кинерма попала в туристические маршруты и начались паломничества любителей старины со всего мира. За ними киношники подтянулись: где еще найдешь сегодня деревню, не изуродованную прогрессом? Недавно здесь снимали фильм о раскулачивании, корову "реквизировали" в соседней деревне. О съемках фильма в деревне напоминает пыль столбом на дороге: для натуральности асфальт засыпали песком. Правда, кроме туристов ездить особо некому, автобус ходит с перебоями, за медпомощью нужно ехать на своей машине в райцентр за 60 километров. А автолавку отменили. Турист, он сам дорогу найдет и приедет, а к нескольким старухам транспорт гонять дорого. Так попытки развивать экономику сталкиваются с тягой к экономии.

Анна Ивановна Кузнецова, мать Надежды, помнит Кинерму другой.

— Деревня раньше красивее была,— строго говорит она.— А сейчас... Все на 50 километров вокруг продано: земля, озера. Рыбачить нельзя, сети ставить нельзя. Даже наша икона (чудотворная икона Смоленской Божией Матери, хранившаяся в часовне Кинермы.— "О") теперь не наша: она в Петрозаводском музее, а числится вообще за Москвой. Все продано, а доску купить мы не имеем права, чтобы восстановить старые дома.

И это правда. И тут еще один парадокс. Государство деревне не помогает, однако власти зорко следят за действиями хозяев.

— Милая моя, я подняла свой дом: нижние венцы сгнили. Так приехала женщина из комитета по охране памятников и заявила: "Какое право вы имели поднять дом?" — негодует Анна Ивановна.— Государство считает, что охраняет эти дома, но денег на ремонт не дает, а хозяевам указывает. Значит, я не хозяйка в своем доме!

Тут Анна Ивановна, конечно, зря сердится. Здесь, в Кинерме, все знают, кто в деревне хозяин и кто будет главный на празднике "самой красивой деревни - 2016". Потому как если б не Надежда Калмыкова, никакой бы Кинермы не было. И кино бы не было. И "калиток". Здесь знают: Надежда отступает последней. Точнее, Надежда не отступает.