Возможно ли импортозамещение в сфере IT? Выясняла Ольга Филина

Закончились сроки исполнения основных поручений президента по импортозамещению в области IT. К каким итогам мы пришли, анализировал "Огонек"

Ольга Филина

Понятие "майские указы" уже прочно вошло в российский политический лексикон, а в этом году у нас появилось нечто новое — "февральские поручения". Обсуждали их как-то кулуарно, потому что поручения касаются одной отрасли, якобы далекой от интересов обывателей,— интернета, IT-технологий и людей, с ними связанных. Однако заметим, согласно опросу ФОМа, в России интернетом пользуются более 80 млн человек, поэтому озвученные в феврале идеи имеют вполне общенациональный масштаб.

Срок исполнения большинства февральских поручений президента истек как раз на прошлой неделе — к 1 июня. Что требовалось сделать? Сформировать контуры нового, суверенного российского интернета, надежно защищенного от западной угрозы, а именно: предложить изменения в законодательстве, обеспечивающие приоритет российскому программному обеспечению, организовать мониторинг угроз в интернете, придумать новые требования к шифрованию данных, постепенно внедрять отечественные технологии индустриального интернета и многое-многое другое (всего 16 пунктов). Во исполнение всех пунктов российские ветви власти развили бурную активность, выплескивавшуюся на страницы СМИ,— тема "обособления рунета" весной оказалась одной из самых обсуждаемых.

— Еще два года назад за интернет в России отвечало восемь министерств, а фактически никто,— рассказывает Леонид Левин, председатель комитета Госдумы по информационной политике.— Сейчас предпринята попытка объединить усилия: создана дискуссионная площадка — Институт развития интернета, работают специальные группы в администрации президента, правительстве. Государство движется навстречу индустрии, и Госдума его в этом поддерживает. В начале года, например, мы приняли закон о приоритетной закупке отечественного программного обеспечения госорганами. Он проходил очень тяжело, в коридорах буквально принимались ставки на то, что инициатива не будет одобрена. Спасла только системная позиция сторонников. Следующая идея — принять закон о введении НДС для иностранных компаний, оказывающих интернет-услуги, это позволит нашим компаниям увереннее чувствовать себя на рынке.

Теперь российские госорганы могут купить иностранный софт только в том случае, если у него нет российского аналога (причем свою позицию надо еще обосновать). При Минкомсвязи создан единый реестр отечественного ПО, доступного чиновникам. Как пояснил директор департамента развития высоких технологий Минкомсвязи России Дмитрий Чернов, пока там только 979 программных продуктов от 270 компаний (при том что в стране числится более 5 тысяч компаний, получающих льготы за разработки нашего софта). Неспешность бизнеса дополняется фрондой чиновников — в конце мая в ФАС уже поступили жалобы на неисполнение закона.

Помимо софта поручения уделяют внимание "железу" — инфраструктуре интернета: центрам хранения данных, серверам, маршрутизаторам и прочему. В идеале эту инфраструктуру хочется заменить отечественными аналогами (хотя бы в ключевых звеньях), на худой конец перенести на территорию РФ. Согласно обновленной программе "Информационное общество (2011-2020 годы)", к 2020 году 99 процентов российского интернет-трафика должно передаваться внутри страны и столько же процентов "критической инфраструктуры" "паутины" должно быть внутри страны продублировано (в 2014-м дублировалось 0 процентов, в 2016-м, по планам, нужно достичь показателей уже в 40 процентов). Госдума не отстает: в мае приняла в первом чтении законопроект депутата Ирины Яровой, обязывающий российских операторов связи хранить данные о голосовых, аудио-, видео- и иных сообщениях граждан в течение трех лет, разумеется, в центрах хранения, размещенных на территории РФ. Отрасль от этой новости просела. По подсчетам специалистов ведущего проектного института "Гипросвязь", хранить придется объем информации, равный 157 экзабайтам (1 экзабайт — 1 млрд гигабайтов), для таких целей нужны мощности хранилищ в сотни тысяч раз большие, чем есть сейчас в России, многотриллионные вложения рублей и годы подготовки. Успокаивает одно: если закон все-таки примут без поправок, реально проконтролировать хранение всего этого контента не получится — в чем уже честно признался Роскомнадзор. Значит, исполнять можно с оговорками.

Как видим, исполнение февральских поручений столкнулось с не меньшими сложностями, чем реализация майских указов, а масштабное наступление на зарубежный софт и "хард" вынуждает собственных IT-специалистов оказывать сопротивление.

Мы о чем?

На самом деле болезненная реакция российского IT-сообщества вызвана противоречивым характером поручений: до сих пор непонятно, про что они — про развитие отечественного высокотехнологичного бизнеса или про безопасность? От постановки цели зависит, кому достанется итоговый выигрыш.

На последнем форуме Института развития интернета "IT+суверенитет" представители бизнеса высказывали опасения, что все происходящее больше на руку спецслужбам и алармистам, чем российским компаниям. Последние бы тоже не против выиграть от истории, последовавшей за санкциями, но характер принимаемых мер заставляет сомневаться, что это получится.

— Закон, запрещающий приобретать импортный софт,— это кнут для заказчиков, а пряника им никто даже не показывал,— заметил вроде бы заинтересованный в "протекционистских" законах игрок — Валентин Макаров, президент некоммерческого партнерства "Руссофт".— Нам нужно четко понимать: если мы занимаемся предотвращением атак на российскую экономику, проблемами информационной безопасности — это одно, а если все-таки хотим стимулировать отрасль, сделать ее драйвером экономического роста — это другое. В последнем случае нам требуется хорошее образование, качественный маркетинг, выход на зарубежные рынки, а не строительство автономных ЦОДов во что бы то ни стало.

— Я шел на этот форум с большим напряжением, что нас начнут прессовать: мол, покупай российское, и все тут,— признался вице-президент Сбербанка Андрей Хлызов.— Мне вообще не нравится выражение "российский софт на базе свободного программного обеспечения". Нам важно создавать не просто российские, а именно открытые международные решения. Чтобы быть конкурентными, нужно больше поддерживать международные сообщества, в которых наши разработчики принимают участие. Суверенитет, поверьте, достигается не только и не столько импортозамещением.

В том же хранении данных на территории РФ, как заметили участники форума, не просматривается никакой экономической целесообразности: своего "железа" у нас, считай, нет — его придется закупать, спонсируя, как теперь принято говорить, бюджеты других стран и обременяя своих налогоплательщиков.

Какими могут быть "пряничные стратегии", впрочем, неясно. Станислав Протасов, сооснователь компании Acronics, возглавивший группу "IT+суверенитет" в Институте развития интернета, в числе первоочередных пунктов назвал привычное — вложения в человеческий капитал. Валентин Макаров полагает, что главный инструмент — это экономическая поддержка потенциальных заказчиков российского оборудования и софта. У "Руссофта" есть опыт взаимовыгодного общения с банковским и нефтегазовым сектором, которые до удара санкций жили на готовых IT-решениях иностранных компаний, отказавшись тратиться на разработку собственных, а потом в одночасье опомнились. Для их спасения были созданы профильные консорциумы, в рекордные сроки придумавшие отечественную "обвязку" ключевых процессов, на очереди — создание такого же консорциума с энергетиками. Однако узкоспецифические решения, даже выгодные уважаемым заказчикам, не транслируются на всю российскую экономику.

А ведь хочется многого. Как пояснил Герман Клименко, председатель правления Института развития интернета, с января этого года — советник президента, "если бы у нас было, как у Индии, 60-70 млрд долларов выручки от экспорта программного обеспечения, то курс был бы около 45 рублей за доллар". Вопрос в том, как объединить эти разнонаправленные потоки — под предлогом импортозамещения развить экспорт собственного софта.

— На самом деле интернет-экономика развивается у нас динамично: на долю интернет-зависимых отраслей приходится уже 16 процентов ВВП,— рассказал "Огоньку" Сергей Плуготаренко, директор Российской ассоциации электронных коммуникаций.— Здесь важно не мешать, а еще лучше — проанализировать интересный зарубежный опыт частно-государственного партнерства для поддержки отечественных интернет-игроков и простимулировать дальнейший рост отрасли. Очень показателен, например, опыт КНР: интернет там признан ключевой инфраструктурой развития "новой экономики" с большим социально-экономическим эффектом, в результате с начала 2000-х восточный сосед добился успехов в ряде IT-отраслей, к которым мы пока только стремимся.

Чужими силами

Китайский акцент, кстати, одна из примечательных особенностей наступившей эры "цифрового суверенитета" в России. И речь не столько о нашем восхищении "великим китайским файерволом" — существованием в Китае обособленного интернета в масштабах всей страны, сколько о завидном умении КНР составлять конкуренцию самой Америке в создании IT-решений под ключ (инфраструктура+софт) для различных задач. Неудивительно, что Институт развития интернета в дополнение к восьми основным рабочим группам ("Интернет+суверенитет", "Интернет+образование", "Интернет+медиа" и прочее) в мае создал отдельную группу "Интернет+Китай". Не доверяя западным партнерам, Россия, как выясняется, не против довериться восточному соседу или, по крайней мере, с ним тесно дружить.

— Мы открыты к контактам с российскими коллегами,— пояснил "Огоньку" Эйден У, генеральный директор российского отделения Huawei, крупнейшей международной ICT-компании со штаб-квартирой в Китае.— У нас есть ряд перспективных разработок, в которых российские технологии вполне применимы: это касается, например, "интернета вещей", которым занят Huawei, использования российских датчиков, счетчиков и других устройств в готовых сетевых решениях. Также мы уделяем большое внимание сотрудничеству с российскими производителями ПО (1С, ABBYY, Diasoft, ЦФТ и др.). Мы активно сотрудничаем в сфере образования — открыты Авторизованные сетевые академии Huawei в МИРЭА, СПбГУТ, ЛЭТИ, ИТМО и других российских вузах. В этом смысле уже на сегодняшний день у нас есть много общего.

Импортозаместить "железо" и всю сетевую инфраструктуру своими силами Россия не может. Однако политическая ситуация этого требует, и мы попадаем в ловушку

А с момента введения Западом антироссийских санкций некоторые участники рынка, которые годами закупали западное оборудование и не следили за развитием технологий, получили шанс рассмотреть альтернативные китайские решения и оценить их конкурентные преимущества. Например, уже сегодня Huawei является поставщиком решений для РЖД, ВТБ и Сбербанка, на его оборудовании работает сам Центробанк, а еще "Объединенная судостроительная корпорация", "En+Group" (холдинг "Базовый элемент") и многие другие знаковые российские компании и госорганы. Последние, кстати, испытывают к китайской технике все больший интерес: надежно, без влияния санкций, позволяет оперативно решить все насущные вопросы, повысить эффективность существующих информационно-коммуникационных систем и получить любой набор оборудования от одной компании. Характерно, что в этом году в программе обучения российских студентов Huawei "Seeds fot the Future" в Китае шесть из десяти приглашенных россиян были учащимися или выпускниками Российской таможенной академии (а всего за четыре года работы обучающей программы в Шэньжэне в ней приняли участие представители большинства известных технических вузов и — что интересно — девять органов госвласти в России). Интерес тех же таможенников понятен: наша ФТС, обладающая крупнейшим в мире "корпоративным интернетом", теперь думает, как "импортозаместить" всю его инфраструктуру, которая до санкций была, конечно, западной. Сделать это российскими силами — утопия. Зато китайскими — вполне реально.

В сухом остатке

Кто-то скажет, что вышеописанные процессы совсем не похожи на импортозамещение в классическом виде. Ну да, не похожи. Поэтому и стоит напомнить то, что уже в этом материале звучало: задача избавиться от внешней зависимости поставлена, но цель четко не определена. То ли приоритет в развитии отечественных компаний, то ли в решении проблем безопасности. Как ни крути, а к февральским поручениям, похоже, требуется дополнительный директивный элемент — толкование смыслов. Ждем?..