Проблему кладбищ в крупных городах умножит продолжающаяся урбанизация

Даже поверхностный демографический анализ показывает, что до 2035 года проблема с кладбищами в России обещает быть острой. Похороны будут неизбежно дорожать, а конфликтные ситуации вокруг погостов — становиться все напряженнее.

Хотя за последнее десятилетие число умирающих в России сократилось почти на 10%, жизнь заканчивает одно из крупнейших ныне живущих поколений — послевоенное. И если спрос на могилы для них еще можно рассчитать, а цену земли в окрестностях миллионников может сбить кризис, то неостановимый рост численности самих городов все равно будет увеличивать стоимость похоронных услуг.

С точки зрения Росстата, проблему Хованского кладбища довольно легко описать в цифрах, как и предсказать, где именно в ближайшем будущем можно ожидать такого рода проблемы. В силу чисто демографических причин число умерших в РФ с начала 2000-х годов сокращалось. В 2008 году, например, семьи России похоронили 2,09 млн родственников, а в 2015 году — 1,908 млн.

Впрочем, в статистику не вписываются 11 регионов, которые Росстат идентифицирует в сводках с 2010 года, там миграционный прирост населения перекрывает его естественную убыль,— это Белгородская, Калининградская, Московская, Новосибирская и Оренбургская области, Адыгея и Татарстан, Краснодарский и Ставропольский края, Санкт-Петербург и Москва. Процесс урбанизации в России — сокращение числа сельских жителей, переезжающих в городскую местность, сокращение числа мелких городов, жители которых переселяются в крупные, и рост населения в миллионниках,— бурными темпами идущий с 1950-х годов, еще не закончен. Текущие экономические кризисы лишь на время приостанавливают урбанизацию, но не меняют тренда. Так, в Москве в 2014 году умерло 117 тыс. человек, а в 2015 году — уже 122 тыс., немногим меньше, чем в 2007 году, когда на подмосковные погосты переселялась относительно большая демографическая группа. Около 5 тыс. дополнительных могил в год — это дополнительное кладбище немалых размеров, под которое нужна земля, а она стоит денег.

При фиксированных границах мегаполиса и начатой еще Екатериной II традиции запрета на похороны внутри городской черты увеличение его численности — это испытанная причина проблем с кладбищами. Миграционный же характер прироста населения российских миллионников делает ее почти неразрешимой. Легко похоронить человека на сельском кладбище или на погосте некрупного города. В крупном городе или сразу за его границами с миром мертвых конкурирует мир живых. Земля дорожает в первую очередь из-за спроса на коттеджные поселки, поэтому организация нового кладбища всегда проблема.

В отсутствие новых погостов скорость исчерпания мест на существующих зависит в первую очередь от темпа прибытия новых людей, присутствие которых в городе не планировалось. Эти люди смертны, причем внезапно смертны, и они заведомо не учитываются в расчетах городских властей, которые ориентируются в основном на демографические таблицы. Приезжих в них еще нет. С той же проблемой Москва и Подмосковье, бурно увеличивавшие численность населения в 1920-1930-х годах, сталкивались с 1950-1960 годов: обычай семейных захоронений на одном кладбищенском участке был возобновлен именно тогда. Почти тогда же появились массово и ограды — визуальный символ переполнения кладбищ.

Без учета миграционного прироста населения кладбищенскую проблему можно решать, удерживая базовую стоимость погребения (зависящую в основном от стоимости земли) примерно на одном уровне. Но при росте численности населения Москвы на 0,5-1% в год даже экономический кризис не способен толком что-то сделать с ростом стоимости похорон. Тем более что спрос на услуги кладбищ малоэластичен. Мало кому придет в голову долго торговаться с могильщиком. Негибок и определяется обычаем "похоронный стандарт" — набор необходимого в данном обществе для соблюдения общепринятого ритуала. В целом эти обычаи слабо коррелируют с благосостоянием, в бедных странах "соответствие стандарту" может обходиться дороже по отношению к годовому доходу домохозяйства, чем в богатых. Традиционные общества, где ритуалы негибки и иррациональны, бывают чаще бедными, чем богатыми.

Увеличение продолжительности жизни населения в России и крупных городах лишь немного снижает остроту проблемы — поколение беби-бумеров 1940-1950-х годов рождения, одно из самых крупных за XX век, начинает уходить в мир иной (средняя продолжительность жизни в России в 2015 году — 71 год), и нынешние проблемы Хованского кладбища, видимо, лишь прелюдия к тому, что будет происходить на погостах столицы и окрестностей в ближайшее время. Теоретически ситуацию могло бы исправить распространение кремации. Но большая часть населения России принадлежит, по крайней мере титульно, к православию, не одобряющему крематории.

Вряд ли московские власти готовы бороться с дефицитом места спроса на участки пропагандой атеизма или хотя бы агностицизма. Подавляющему большинству будущих умерших будет необходимо как минимум 2 кв. м, ибо в вопросах смерти Русская православная церковь — серьезный авторитет даже для невоцерковленных. Рекультивации на старых участках кладбищ почти не происходит: как правило, в русской культурной традиции за могилами ухаживают на протяжении трех поколений. То есть могилы приехавших в Москву в 1950-е годы еще есть кому обихаживать: памятники с них не исчезнут, и даже стихийное (и, в общем, незаконное) повторное использование кладбищенских территорий почти никому не поможет.

Что вообще можно делать в такой ситуации? С демографической точки зрения — сжать зубы и терпеть, есть чего дожидаться: к 2030-2035 годам острота кладбищенской проблемы должна пойти на спад вне зависимости от того, отыщет медицина способы увеличивать продолжительность жизни до 90-100 лет или нет. К этому моменту массово умирать будет возрастная группа меньшая, чем 1940-1950-х годов рождения. С административной, например, можно ограничить в правах на подмосковную могилу людей без московской прописки при рождении.

Предприниматель Герман Стерлигов (именно ему, тогда еще не фермеру, а совладельцу "Похоронной конторы братьев Стерлиговых", принадлежит бессмертный слоган: "Вы поместитесь в наши гробики без диеты и аэробики!") сейчас вообще призывает всех жителей крупных городов покидать каменные джунгли и ехать умирать в сельскую местность. Ни в этом мире, ни в загробном ничто, по его мнению, сейчас не способно противостоять урбанизации, но можно обеспечить себе похороны, не унижающие человеческого достоинства. "Вы можете представить проблему до мордобоя, кому копать могилу на живописном маленьком деревенском погосте?" — так он прокомментировал в своем блоге проблему Хованского кладбища уже 16 мая. Герман Стерлигов знает, о чем говорит: в похоронный бизнес предприниматель не вписался еще десять лет назад и занялся фермерством.

Наконец, можно просто запомнить, что как минимум в ближайшее десятилетие в крупнейших растущих городах России (Москва, Петербург, Новосибирск, Екатеринбург, Ростов-на-Дону, Уфа; из 15 городов-миллионников РФ с 2002 года не растет лишь население Волгограда и Нижнего Новгорода, а быстрее всего растут Москва и Воронеж) лучше не обременять родных и друзей собственной смертью.

Гораздо дешевле выйдет как можно дольше оставаться в живых.

Дмитрий Бутрин