Социологи РАНХиГС обнаружили рецессию в неофициальном секторе экономики

Средние расходы российского домохозяйства на услуги и товары теневого сектора снизились с 2013 года примерно на 15% и сейчас составляют около 6 тыс. руб. в месяц, или порядка 10-11% расходов,— такие данные получены в ходе майского исследования Института общественных наук (ИОН) РАНХиГС. По оценкам исследователей, временно или постоянно включены в теневой рынок труда около 40% экономически активного населения РФ, 12% работают только в нем, а половина домохозяйств является потребителями его услуг. Сокращение "тени", судя по всему,— краткосрочный эффект стагнации доходов в экономике, в среднесрочном периоде с 2016 года "тень" будет расти, хотя на дистанции двух десятилетий она все же сокращается.

Опрос Центра социально-политического мониторинга ИОН РАНХиГС проводился в середине мая 2016 года. Как констатирует директор центра Андрей Покида, методика опроса (1600 респондентов, 35 субъектов РФ, личные интервью) повторяет исследования ИОН 2001, 2003, 2006 и 2013 годов, позволяя оценить долгосрочную динамику вовлеченности в теневой сектор экономики в достаточно широком определении: это некриминальная трудовая деятельность в качестве основной или дополнительной работы без оформления, в том числе получение неофициальной части заработной платы.

Кроме того, центр опрашивал и потребителей услуг и товаров теневого сектора — как и в опросах 2006 и 2013 годов, это немногим более 50% населения (51% в 2016 году). Наиболее распространенные теневые услуги — автосервис, такси и медуслуги. Исследование дает оценки расходов домохозяйств на них — они с 2013 года снизились с 7,3 тыс. руб. до 6,1 тыс. руб. в месяц. Исходя из оценок Росстата 2012 и 2015 годов (помесячных данных по домохозяйствам российская статистика не публикует), в среднем вовлеченность домохозяйств в теневой рынок незначительна и за последние три года сократилась. В 2013 году расходы на теневые товары и услуги, по расчетам "Ъ", составляли до 14% доходов домохозяйств, в 2016-м — менее 11%.

По данным опроса, де-факто за последние десять лет и более доля вовлеченных в теневой сектор практически не меняется. Основную неофициальную работу имеет 11,7% экономически активного населения (в 2003 году — 8,3%, довольно очевиден рост показателя с увеличением социальных сборов). Вторая работа или подработки (вторичная занятость) есть у примерно 40% экономически активного населения, 30,4% в 2016 году имеет именно неофициальную вторичную занятость, 27,9% респондентов утверждает, что "иногда" или "постоянно" получает заработок "в конверте" (10,4% отказывается об этом говорить, 61,7% отрицает такие заработки). В любом случае, по расчетам Андрея Покиды, в мае 2016 года постоянные или временные теневые заработки имели около 30 млн человек (40,3% экономически активного населения), 8,7 млн человек (11,7%) трудоустроены только так.

Небольшое сокращение занятости в "тени" в 2016 году, зафиксированное опросом, контринтуитивно — большинство исследователей полагает, что со спадом ВВП доля "тени" в экономике РФ будет расти. Вероятно, речь идет о краткосрочных эффектах кризиса 2014-2016 года. Напомним, основным способом адаптации работодателей к спаду в РФ, в отличие от других восточноевропейских экономик, является введение неполной рабочей недели, сокращение переменной части оплаты труда ("премий" в самом разнообразном виде) и частичная занятость. Возможно, ИОН РАНХиГС зафиксировал именно этот эффект. Несмотря на то что сокращение теневых выплат вторично занятым в основном менее выгодно работодателю, чем снижение официальной занятости (из-за возможности неуплаты соцплатежей и НДФЛ), скорее всего, занятость на неофициальных "дополнительных" рабочих местах ликвидируется в первую очередь — а объемы работы распределяются в штате компаний. Сложно сказать, как этот эффект соотносится с общей долгосрочной привлекательностью "тени" при экономическом спаде. Но, возможно, в 2017-2018 годах уход компаний в неофициальный сектор аннулирует ее нынешнее краткосрочное сокращение.

Исследование при этом демонстрирует, что долгосрочно некриминальный теневой сектор экономики в РФ все же деградирует — лучше других показателей это демонстрирует падение с 2013 по 2016 годы даже номинального объема рынка теневых услуг. Это не отменяет возможности другой динамики криминальной части "тени" и влияния на трудовой рынок РФ общемировых процессов в трудовой сфере — большей распространенности частичной и дистанционной занятости. Пока же сокращение "тени", фиксируемое РАНХиГС, стоит относить к сокращению нефтяных сверхдоходов: раньше они генерировали больше возможностей для неофициальной экономики.

Дмитрий Бутрин