Постпред РФ при ЕС Владимир Чижов рассказал “Ъ” о перспективах снятия санкций в отношении России

По итогам Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), который посетили глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер и премьер Италии Маттео Ренци, постпред России при Евросоюзе ВЛАДИМИР ЧИЖОВ оценил в беседе с корреспондентом “Ъ” ГАЛИНОЙ ДУДИНОЙ шансы на потепление в диалоге с ЕС.

— Сказанные на ПМЭФ слова президента Владимира Путина о необходимости «вернуть доверие в российско-европейские отношения и восстановить уровень взаимодействия» — это поворот к Европе?

— Давайте посмотрим на происходившее на форуме в контексте нынешнего состояния отношений с Евросоюзом. Оно ненормальное. И стало оно таковым не по нашей воле и не по нашей вине. Это результат политики Евросоюза, а значит, политики стран—членов ЕС. Причем состояние отношений деградировало еще до украинского кризиса — он стал скорее катализатором, нежели искрой, из которой это нехорошее пламя разгорелось. А проблемы с ЕС у нас были и до того: например, буксовал переговорный процесс по безвизовому режиму, по взаимодействию в сфере кризисного регулирования.

— А с российской стороны вводились фитосанитарные меры против европейских продуктов, например польских яблок. То есть у европейцев к нам тоже были претензии.

— Ограничительные меры вводились по разным причинам: не только как ответные меры на санкции ЕС, но и по причинам фитосанитарного и ветеринарного свойства. Ряд продуктов животноводства и сегодня не покрывается нашими контрсанкциями, но все равно запрещен к импорту в Россию по ветеринарным соображениям. Если в Евросоюзе галопирует африканская чума свиней, мы же ничего другого не можем сделать. Или когда в странах ЕС распространяется птичий грипп и другие заболевания.

— И все-таки визит в Петербург главы Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера и заявления Владимира Путина — это ветер перемен?

— Ветер — да. Ваши коллеги меня спрашивали, когда будет первый шаг к восстановлению нормальных отношений. Я им сказал: первый шаг был в прошлый четверг с приездом Жан-Клода Юнкера. А заявление нашего президента на следующий день — это уже продолжение этого шага, ведь для этого господин Юнкер и приезжал: он опытный политик, хорошо знаком с Владимиром Путиным и понимает, что надо восстанавливать доверие. А доверие в международных отношениях — это такой хрупкий товар: его легко разрушить и сложно восстановить.

— А следующий шаг — саммит?

— Саммит будет не сразу, и Совет партнерства (встреча глав МИД РФ и внешнеполитической службы ЕС.— “Ъ”) тоже не сразу. Следующий шаг — совместная работа по инвентаризации наших отношений: надо посмотреть, чем мы должны заняться в первую очередь, что можно пока отложить, а что — избыточное. Например, раньше саммиты Россия—ЕС проходили дважды в год, но нынешний уровень отношений не дает гарантий обеспечения содержания на два саммита. Военное взаимодействие тоже сейчас, наверное, не самое актуальное. Наконец, визовый диалог — даже таким большим друзьям и протеже ЕС, как Грузия, не говоря уже об Украине и Турции, пока визы не отменяют.

Мы свою часть инвентаризации уже провели и готовы обсудить это с нашими партнерами. Они несколько тянут, но ссылаются на внутренние бюрократические проблемы.

— Второй за год саммит Россия—ЕС, военное взаимодействие и визовый диалог пока вычеркиваем. А по каким направлениям было бы важно возобновить работу?

— Во взаимодействие с ЕС в межведомственном формате у нас вовлечены два десятка министерств и ведомств. И на межведомственном уровне мы уже соответствующие предложения проработали. Есть направления работы, которые не прерывались, скажем, научно-технологическое сотрудничество или диалог по антитеррору: у России есть немалый опыт, и в Евросоюзе готовы к нему прислушаться. Есть и острые проблемы, требующие обсуждения, например поступление на российский рынок сельхозпродукции якобы африканского происхождения. Но мне трудно представить, что в таких странах, как Нигер, стали бы выращивать яблоки и груши.

— Но ведь лосось и креветки легально поставляются в Россию из Белоруссии?

— Это я комментировать не буду. Но в случае с продуктами якобы из Африки другая ситуация: там государства ЕС выступают в качестве транзитных стран и выдают транзитные сертификаты, например, для яблок или груш якобы африканского происхождения. Ясно, что в тропической Африке растет много фруктов, но вряд ли яблоки и груши.

— Известно ли, когда приедет в Россию глава внешнеполитической службы ЕС Федерика Могерини?

— Она приедет, но сроки мы пока не обсуждали.

— Экс-президент Франции Никола Саркози, выступая на ПМЭФ, предложил создать единое интеграционное пространство Россия—ЕС—Турция. Это утопия?

— С Турцией? Может быть, это была ошибка перевода?

— На встречах в Брюсселе европейцы спрашивают у вас о положении дел на Украине?

— У них есть два самостоятельных источника — Германия и Франция как участницы «нормандского формата». Они, хотя и действуют в национальном качестве, неформально представляют позицию ЕС. Но и меня, конечно, тоже спрашивают.

— Как вы оцениваете шансы на частичное снятие санкций рано или поздно?

— Чтобы не продлевать санкции, достаточно одной стране ЕС не поддержать продление. И нынешний этап эволюции процесса я, пользуясь терминологией из ядерной физики, называю процессом накопления критической массы. Когда этот процесс достигнет точки начала цепной реакции, не знает никто.

— Готова ли Россия с другими странами ЕС поддерживать такие же теплые отношения, как с Италией, как это продемонстрировал ПМЭФ?

— С каждым, кто хочет и готов,— конечно. Но, во-первых, в Евросоюзе 28 стран и не все они одинаково настроены к России. И во-вторых, это не значит, что мы пытаемся вбить клинья в Евросоюз. Мы готовы с Евросоюзом как единым организмом строить взаимоуважительные и равноправные отношения с учетом интересов каждой стороны. Ведь если посмотреть историю, то ЕС изначально строился не на основе общих ценностей, а из стремления на фоне трагического опыта Второй мировой войны не допустить повторения европейского конфликта. Тогда ни о каких общих ценностях разговора не было, а были общие интересы. Этот опыт нам надо иметь в виду.