Бенефис Дениса Матвиенко в Санкт-Петербурге

Танцовщик Денис Матвиенко, побывавший за свою карьеру премьером шести театров и завоевавший четыре гран-при международных конкурсов, провел в Санкт-Петербурге юбилейный вечер. Самый большой концертный зал Северной столицы — «Октябрьский» — посетила ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.

Какое событие послужило поводом для вечера, организаторы концерта не уточняли. Дата рождения (1979) и год выпуска из Киевского хореографического училища (1997) на юбилей не тянули. Лишь анализ персональной статьи в «Википедии» позволил предположить, что празднуется 20-летие творческой деятельности: в возрасте 17 лет, то есть в 1996 году, господин Матвиенко (будучи еще учеником) дебютировал на сцене Национальной оперы Украины в партии Дезире. От любимчика фортуны и феи Сирени к образу Христа, от академической классики к плотному содружеству с Эдвардом Клюгом, хореографом нестандартного пластического мышления,— таков итог творческой эволюции танцовщика за два десятка лет.

В юбилейном концерте не нашлось места ни «Дон Кихоту», ни «Спящей красавице», ни «Жизели», этим беспроигрышным хитам стандартного творческого вечера балетной звезды первой величины, к которым господин Матвиенко, без сомнения, относится. Два опуса Эдварда Клюга («RadioandJuliet» и «StabatMater») и концертное отделение составили программу «отчетного концерта».

«RadioandJuliet» на музыку Radiohead может считаться самой радикальной постановкой на творческом пути господина Матвиенко. Классический шекспировский сюжет интерпретирован как обрывки сна Джульетты, сюрреалистического и алогичного, вызванного, нет, не полетом пчелы вокруг граната, но постоянно звучащим в доме радио. Эпизоды трагедии налезают один на другой, сталкиваются и перемешиваются, исчезают, не получив логического финала. Пластическая интенсивность танцевальных высказываний зашкаливает — руки-ноги-корпус-голова исполнителей живут своей напряженной физической жизнью, в которой нет ни мгновения покоя. Но на больную голову, впрочем, грешить не стоит, ногам покоя не дает как раз ясный ум и трезвый расчет хореографа Эдварда Клюга, который спрессовывает эмоциональный мир шекспировских героев в густой хореографический экстракт. Шестьдесят минут балета господина Клюга способны прокормить десяток балетмейстеров-эпигонов, которые растащат его на цитаты, разбавив собственной танцевальной водичкой. Для господина Матвиенко центральная партия этого балета стала, наверное, той живой водой, в которой он с явным наслаждением окунулся. Пластическая «заумь» кажется невероятно осмысленной, бешеный ритм проистекает, кажется, из яростного стремления жить, а образ главного любовника мировой драматургии обретает черты циничного прожигателя жизни.

Второе отделение, концертное, с участием друзей (Александр Сергеев, Фарух Рузиматов, Виктор Ищук, Ирина Перрен, Марат Шемиунов) и столь же дружественной хореографии (от Николая Андросова до Ивана Васильева) состояло из пяти номеров, в трех из которых (фрагменты из балетов «Великий Гэтсби», «Quatro» и «Ssssss») выступил юбиляр. Исполненные фрагменты были призваны продемонстрировать тему пластического всемогущества господина Матвиенко, избежав при этом набивших оскомину двойных содебасков, ассамбле, круга жете ан турнан и прочих танцевальных «дуль». Из номеров дивертисмента любопытство вызывал, пожалуй, лишь фрагмент балета «Слепая связь» в хореографии Ивана Васильева, который на поверку оказался банальнейшим адажио, выстроенным на обилии танцевальных штампов. Единственной интригой номера были черные повязки на глазах Марата Шемиунова и Ирины Перрен. Этот оригинальный ход проиллюстрировал уже всем известную в Петербурге истину: дуэт Перрен—Шемиунов настолько «сросшийся», что танцевать они могут с завязанными глазами без какого-либо ущерба качеству.

Петербургская премьера «StabatMater» на музыку Джованни Перголези позиционировалась как «чрезвычайно красивый и нежный балет», мировая премьера которого состоялась три года назад в Мюнхене. Несколько смутил перевод «StabatMater» (мать скорбящая) как «Путь матери», но оставим его на совести оформителей программки. И если в «RadioandJuliet» господин Клюг берет за основу эмоциональный ряд трагедии Шекспира, то в новом опусе старается проиллюстрировать жизненный цикл от и до. Сначала — длинное вступление, когда все участники многозначительно, в полной тишине, по очереди поднимаются с банкетки и идут на отведенные им места (пять минут из получасового тайминга). Затем — пляска сперматозоидов, гоняющихся за яйцеклетками, внедряющихся в них, вариация героини, находящейся в счастливом ожидании, процессе родов, усложненных тем, что плод (господин Матвиенко) выходит ножками вперед, и дальнейшим взращиванием получившегося человека. Нарочитая иллюстративность содержания подавила танцевальное высказывание, которое в новом балете кажется весьма и весьма немногословным, особенно по сравнению с балетом, показанным в первом отделении. Многочисленные матери дефилировали по подиуму на каблуках, главная Мать пыталась к ним пристроиться, господина Матвиенко привязывали скотчем к столбу и укладывали в картонную коробку, откуда он в финале балета с ловкостью фокусника исчезал. Новозаветные параллели и пересечения могли бы затронуть звенящие струны зрительской души, не будь они явлены с такой наивной лапидарностью. По крайней мере, быть сперматозоидом господину Матвиенко еще не доводилось.

Ольга Федорченко