Глава комитета Совета федерации по международным делам Константин Косачев в интервью «Коммерсантъ FM»

Главной темой Совета Россия — НАТО станут итоги саммита в Варшаве. Об этом заявила официальный представитель МИД России Мария Захарова. По ее словам, на встрече будут обсуждаться решения «о дальнейшем наращивании натовского военного присутствия на "восточном фланге" альянса и их последствия для европейской безопасности», сообщает ТАСС. В интервью «Коммерсантъ FM» глава комитета Совета федерации по международным делам Константин Косачев заявил, что НАТО нужно перестать запугивать себя несуществующей российской угрозой. В беседе с политическим обозревателем Дмитрием Дризе он также оценил перспективы визита в Москву госсекретаря США Джона Керри и развитие отношений России и Великобритании при будущем премьере Терезе Мей.

— В среду открывается встреча Россия — НАТО. Что ждать от этой встречи, какие будут прорывы или наоборот, это не закончится ничем хорошим, какое ваше мнение?

— Начну с того, что эту встречу натовцы предлагали нам провести накануне варшавского саммита НАТО, и российская сторона, на мой взгляд, совершенно правильно и логично тогда не приняла это предложение, потому что получилась бы следующая история: нас бы проинформировали о том, чем будет наполнен, чем закончится саммит НАТО в Варшаве, а потом, когда у нас возникли бы вопросы, нам бы просто сказали, ну мы же вас обо всем предупреждали. Этой ситуации не произошло. И это означает, что у нас есть возможность разговаривать с НАТО с чистого листа, уже с учетом результатов саммита, а эти результаты нас совершенно точно не обнадеживают, и, надеюсь, есть взаимное понимание того, что в наших отношениях мы зашли в тупик и что из этого тупика можно и нужно искать выход, но только на взаимной основе.

— А есть выход из этого тупика?

— На мой взгляд, есть. И более того, альтернатив этому выходу не существует, потому что те вызовы и угрозы, с которыми сталкиваются НАТО и Россия, на самом деле не взаимные, не друг по отношению к другу, а они носят общий характер, подразумевают наше взаимодействие. Без этого взаимодействия справиться с угрозами будет просто-напросто невозможно. И до тех пор, пока НАТО будет продолжать запугивать себя российской угрозой, которая якобы существует, мы все вместе будем во всевозрастающей степени подвергаться другим, гораздо более реальным угрозам.

— Можно сказать, что один из главных вопросов — это возможность наращивания со стороны НАТО вооруженных сил в Прибалтике, и Россия тоже собирается усиливать группировку. Можно как-то договориться, чтобы не было, по крайней мере, каких-то непроизвольных силовых контактов? Как мы видим, самолеты сближаются, наши самолеты летают над их кораблями и наоборот.

— Опасность существует, она совершенно реальная. Слава богу, какие-то элементы договоренности уже начинают намечаться — скажем, о взаимном обязательном использовании транспондеров на соответствующих самолетах. Но этого мало, нужны более системные договоренности на этот счет. Даже если мы договоримся о ликвидации угрозы инцидентов в воздухе, на море или на суше, это еще не будет означать нормализации отношений между Россией и НАТО. Если посмотреть, чем занималось НАТО последние 25 лет, статистика говорит сама за себя: территория альянса за это время в квадратных километрах увеличилась примерно на треть. И вся эта треть — это приближение к российским границам.

По разным оценкам, совокупный бюджет НАТО сейчас превышает военный бюджет России в 14 или 15 раз,. Людей, которые поставлены под ружье, в НАТО примерно в четыре раза больше, чем в России, количество учений, которые проводит НАТО, — а большая часть из них, опять же, в непосредственной близости от российских границ, — в 1,5 раза больше, чем количество учений, которые проводит Россия, я обращаю внимание, на своей собственной территории. Поэтому есть очень много вопросов, которые подразумевают значительно более глубокий разговор и значительно более глубокие договоренности, чем просто договоренности о снижении военной активности на линии соприкосновения.

— Можно ли вообще договориться с НАТО, можно ли допустить снижение напряженности в этом вопросе, вы здесь оптимист или пессимист?

— Можно, если НАТО перестанет оправдывать свое существованию необходимостью компенсировать военную угрозу, исходящую со стороны России.

— Ваше мнение понятно. Второй вопрос: к нам приезжает Джон Керри вот уже на этой неделе в четверг, насколько я понимаю, 14 числа МИД анонсировал встречу, возможно, даже будет встреча с президентом. Главной темой, видимо, Сирия будет, потому что, как мы поняли из заявления Сергея Лаврова, главы МИД, там не все хорошо складывается, и режим прекращения огня не очень выполняется. Возможны ли какие-то договоренности между Россией и США?

— Первое, фактор того, что Обама уходит, может сейчас быть в пользу достижения каких-то более конкретных договоренностей и в рамках этого визита, и в рамках остающихся встреч до ухода Обамы, потому что Обаме, конечно же, интересно уйти со своего поста в качестве президента, который достиг каких-то внешнеполитических успехов. Успехов у Соединенных Штатов Америки во внешней политике гораздо меньше, чем мог рассчитывать Обама в начале своего президентского срока, а их гораздо меньше, потому что не получается взаимодействие и сотрудничество с Россией. Это совершенно очевидно. Поэтому и по Сирии, и по противодействию международному терроризму в более широком контексте, и по Украине, и по Нагорному Карабаху, и по многим другим вопросам, где мы могли бы сотрудничать, мы имеем возможность разговаривать с американцами и, возможно, о чем-то договариваться. В последнее время, я напомню, появились сведения о том, что американцы готовят предложение в адрес России продлить действующие соглашения о сокращении стратегических наступательных вооружений, в 2021 году оно истечет, и если его не продлить, мы окажемся в состоянии правового вакуума — это один из признаков того, что американцы сейчас напряженно ищут какие-то новые варианты поведения. Слава богу, что у них появилось хотя бы такое желание.

— То есть здесь тоже вполне возможны реальные договоренности?

— Я бы не стал переоценивать эти шансы, все-таки это США, а США — страна, весьма жестко отстаивающая свои собственные национальные интересы. К сожалению, они во многих случаях оказываются в контрфазе с интересами коллективной безопасности, нравится это американцам или не нравится, но еще раз повторю, хуже, чем сейчас, быть уже не может и в российско-американских отношениях, и в целом в контексте ситуации в сфере безопасности, поэтому рано или поздно у американцев должно наступить какое-то, если хотите, чувство самосохранения и желание достигать каких-то более реальных договоренностей, чем те декларации, которыми они сейчас кормят весь мир.

— И, наконец, Тереза Мей, что нам ждать от нее? Как могут измениться отношения России и Великобритании с приходом нового премьер-министра? Известно, что она либерал, придерживается таких неоднозначных взглядов и критиковала Россию много раз. Будет хуже, чем при Кэмероне, или лучше, на ваш взгляд?

— И здесь ситуация примерно такая же: хуже уже быть не может, я никаких серьезных прорывов в российско-британских отношениях в связи со сменой премьер-министра не ожидаю. Госпожа Мей, на мой взгляд, является достойной политической преемницей Кэмерона во всех отношениях — и с точки зрения жесткости, и с точки зрения отстаивания постулатов британской внешней политики. Они по-прежнему являются постулатами во многом проамериканского свойства, Великобритания даже после Brexit останется ближайшим союзником США в Европе и одним из столпов в рамках Североатлантического альянса, поэтому политика, наверное, будет той же самой, может быть, чуть-чуть изменится политика Европейского союза по отношению к России после того, как там уже не будет Великобритании, а вот российско-британские отношения будут, я думаю, еще многие годы вперед оставаться в нынешнем состоянии заморозки и глубокого кризиса.