Президент фонда «Миграция XXI век» Вячеслав Поставнин в интервью «Ъ FM»

Франция не изменит миграционную политику после теракта в Ницце. Об этом «Коммерсантъ FM» заявил первый заместитель председателя комитета Совета федерации по обороне и безопасности Франц Клинцевич. По его словам, власти страны пока не понимают возможных последствий наплыва беженцев в Европу. В четверг в Ницце грузовик въехал в толпу во время салюта в честь Дня взятия Бастилии. По последним данным, погибли 84 человека. Президент фонда «Миграция XXI век» Вячеслав Поставнин обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Маратом Кашиным.

— Как вы считаете, подобная трагедия — это ошибка миграционной политики Европы и Франции в частности или тут проблема вовсе не в миграции и мигрантах?

— Это, конечно, комплексная проблема. Причин несколько, но что есть ошибка миграционной политики, это безусловно. Прежде всего, кстати говоря, это вопрос интеграции и адаптации мигрантов во французском обществе. Это излишне консервативное, снобистское общество, которое с трудом принимает, включает в себя пришлых людей. Поэтому все террористы, если вы обратите внимание, не беженцы и не мигранты в первом поколении, а уже граждане Франции в третьем поколении.

— То есть этот взрыв террористических атак сейчас никак не связан с последней волной миграции?

— Вы же видите, нет. Беженец совершил хоть один теракт? Нет.

— Повышенные меры безопасности, которые уже неоднократно вводились после терактов, ведь не помогают? Террористы очень изобретательны — на этот раз грузовик, который давил людей. Что еще могут предпринять полицейские, чтобы как-то подложить соломку?

— Это уже, конечно, другая область. Это не миграционная область борьбы с терроризмом — это оперативно-розыскные мероприятия, агентурный аппарат и так далее. Это специфическая работа, которая, видимо, тоже хромает. Организация охраны больших праздников тоже, хотя, конечно, чемпионат Европы по футболу-то прошел нормально. Может, после этого они расслабились, посчитали, что угроз больше не будет. Видимо, расслабляться теперь нельзя вообще никогда.

— Как вы думаете, стоит опасаться новой волны мигрантов как источника потенциальных угроз?

— Надо сказать спасибо Европе, что она приняла этот миграционный удар на себя, удар миграционной волны. Вот если бы они этого не сделали, возникла бы излишняя напряженность, связанная с событиями на Ближнем Востоке. Миграция всегда несет в себе и риски, но с другой стороны, это развитие. Это объективный процесс и явление в одном флаконе. Это связано с демографическим взрывом, с перегретой пассионарной напряженностью, которая складывается в некоторых странах. Поэтому это, в общем-то, объективный процесс. Мне кажется, в Европе его понимают и принимают удар на себя. В этой связи, я думаю, мы просто должны сказать спасибо, потому что эти потоки могли хлынуть и в Среднюю Азию, и на Кавказ, и тогда ситуация была бы для нас не очень хорошей.

— Почему из всех европейских стран именно французские города становятся объектами атак террористов?

— Это совершенно правильный вопрос, ведь, на самом деле, больше всего мигрантов приняла Германия, приняла в разы больше, и мигрантов там находится больше, чем турок. Удивительно, что все происходит во Франции. А в Швейцарии сколько находится мигрантов? В процентном отношении, пожалуй, больше всего находится в Швейцарии, а происходит во Франции. Я еще раз повторяю, это провал интеграционной миграционной политики. Я могу сказать, что они сами понимают это, у них даже есть государственные программы, которые направлены на исправление, но поздно — уже скопились очень много людей, которые в третьем поколении так и оказались некоторым образом маргинализированы, они не включены в общество в нормальном понимании слова.

— То есть вы настаиваете, что факт того, что это происходит именно во Франции, — это провал миграционной политики и адаптации мигрантов к реалиям жизни? В Германии с этим справились лучше?

— Да, и в Англии. Говорят, что во Франции постколониальная ситуация, у них много этих выходцев, а в Англии? В Англии их меньше? Англия была колониальной империей, кто там сейчас только ни живет. Достаточно сказать, что мэр Лондона — пакистанец.

— Но и в Бельгии тоже были взрывы, в Брюсселе тоже существуют коммуны мигрантов.

— Да, их много по всей Европе, но в процентном отношении больше всего в Швейцарии, в абсолютном количестве больше всего в Германии и в Великобритании. Я бы не сказал, что во Франции их было больше, но во Франции в последнее время это случается постоянно, вот о чем речь.

— Как вы думаете, французские власти смогут использовать опыт Германии и Швейцарии, чтобы наладить у себя в стране порядок?

— Я думаю, во-первых, они уже начали исправлять это еще до этой ситуации, но люди-то уже сформировались. В той ситуации, которая была, они уже считались второсортными людьми. Травма уже нанесена, исправить травму сложно. Только следующее поколение, может, будет уже проще включить, а есть люди, которых уже трудно будет исправить.

— Вы полагаете, что у мигрантов, живущих во Франции, формировалась такая психология террористов из-за безнаказанности?

— Не террористов. Хотим мы или не хотим, это связано с ИГИЛ (террористическая организация; запрещена в России. — «Ъ FM»). Мы наблюдаем ситуацию возрождения, ренессанса ислама, и люди часто находят успокоение или какую-то гармонию в своей жизни в обращении к исламу, но только в архаичной форме, и часто это выходит в агрессивные формы. Но это связано с тем, что они находятся в униженном положении по отношению к титульной нации.

— Брат террориста до сих пор не верит, что именно его родственник совершил теракт в Ницце, говорит, что он никогда не был активным радикальным исламистом, даже не молился. Может быть, такие вещи связаны не только с религией?

— Может быть, конечно. Я говорю, что это может быть не с религией связано. Это может быть связано только с тем, что он испытывал какие-то неудобства или психические травмы, связанные с его положением второсортного человека. Либо он просто психически больной.