Борис Гребенщиков о проблемах с выпуском нового альбома

Интервью музыка

Группа "Аквариум" отложила на неопределенный срок запланированный на июль выпуск альбома кавер-версий "Золотой букет", в который вошла песенная классика советского периода — "Крутится-вертится шар голубой", "Темная ночь", "Песня о встречном", "Таруса" и др. БОРИС БАРАБАНОВ встретился с лидером группы БОРИСОМ ГРЕБЕНЩИКОВЫМ перед отъездом в Пермь на фестиваль MegaFonLive и поинтересовался перспективами выхода альбома.

— Как складывается судьба альбома "Золотой букет"?

— Выпуск его отложен до выяснения — имею ли я (или кто-то другой) право петь эти песни.

— Что стало помехой релизу?

— Письмо одного из агентств по охране авторских прав. За неполное право спеть две песни они запросили в десять раз больше, чем стоила запись всего альбома, и примерно в пять раз больше, чем он когда-либо мог бы принести.

— Насколько неожиданным было для вас решение правообладателей запретить использование песен?

— Мы с этим раньше никогда не сталкивались.

— Песни, выпуску которых они препятствуют, так или иначе уже знакомы публике — например, "Темная ночь" использовалась в рекламе. Как вы считаете, связано ли их решение с текущей политической ситуацией?

— На мой взгляд, все связано только с деньгами.

— Можно ли считать, что альбом заморожен на неопределенное время?

— Пока сложно сказать. Всегда хочется надеяться, что разум возобладает.

— Можете ли вы исполнять эти песни на концертах?

— Это невозможно, потому что почти во всех песнях из этого альбома играл наш покойный аккордеонист Сережа Щураков, этот альбом — память о нем; без него эти песни я себе не представляю.

— В России очень любят считать деньги в чужих карманах. В рамках краудфандинговой кампании на сайте Planeta.ru вы собрали 7 млн руб. Это были деньги на альбом "Золотой букет"?

— Альбом "Золотой букет" как раз денег не потребовал, так как собран на 90% из уже существующих записей. Из всего этого альбома никто не слышал только первую и последнюю песни — "Случай в Ватикане" и "Крутится-вертится шар голубой". Деньги были нужны на другое. В последние два года мы не перестаем заниматься звукозаписью в разных студиях мира и с разными удивительными музыкантами.

Все это требует денег. А поскольку взять их неоткуда, мы одалживаем везде, где можем, чтобы запись продолжалась. Вот здесь краудфандинг и оказался незаменим: мы собрали деньги на продолжение звукозаписи как процесса. У нас большие планы записи и выпуска музыки, и эта помощь от наших слушателей была очень кстати.

— Вы обращались к ретроматериалу в альбоме "Чубчик" (1996) и в какой-то степени в "Кунсткамере" (1998). В тот период кавер-версии на старые русские и советские песни представляли собой отличный контраст тому, что звучало вокруг. Это было как глоток свежего воздуха. Сейчас только ленивый не записывает старые песни, это очень даже востребовано и приветствуется. Не слишком ли кстати альбом "Золотой букет" сейчас, когда все радостно возвращаются в прошлое?

— Насколько мне известно, "Аквариум" никогда не был в тренде. И если мы делаем что-то, похожее на тренд, то тренду лучше отойти в сторону, потому что ничего хорошего не будет. Мы могли закончить этот альбом еще в 1990-е, это был бы "Чубчик-2". Вместо этого мы записывали по одной песне в год, даже по одной песне в пять лет. Полгода назад вдруг стало ясно, что теперь все сходится. И эти песни не возвращают в прошлое; хорошее искусство всегда сейчас — эти песни у нас в ДНК, и хочется, чтобы люди их не забывали. Понимаете, мне кажется, уже пора вернуть слово "русский" приличным людям. Мне хочется, чтобы "русское" значило "добротно сделанное", "правильное", "красивое".

— К слову о кавер-версиях. Слышали ли вы, как Юрий Шевчук исполняет песню "Рок-н-ролл мертв"?

— Слышал в фейсбуке.

— Показывал ли он вам свою версию до того, как стал исполнять ее на концертах?

— Не показывал и не мог, мы были в разных концах земли. Но я Юре абсолютно доверяю. Он имеет полное право делать с песней все, что считает нужным.

— В недавно вышедшей песне "Аквариума" "Песни нелюбимых" есть ощущение довольно серьезного пересмотра религиозной картины мира, которая складывалась в вашем творчестве на протяжении многих лет. После строчки "Посмотри мне в глаза и скажи, что это воля Твоя" кажется, что вы во многом поспорили бы с самим собой 30- или 20-летней давности.

— Ты не представляешь себе, как бы мне хотелось когда-нибудь сесть и объяснить, что имеется в виду в той или иной строчке. Но я никогда в жизни этого не сделаю, потому что не имею на это права. Хорошие песни пишутся так, чтобы каждый, кто их слышит, мог сделать свои выводы. И любая трактовка будет верной. Да, эта песня звучит грустно, может быть, безысходно, но именно потому, что она есть, я бы не назвал ситуацию безнадежной. За эти 20 или 30 лет мои отношения с понятиями "бог" или "вера" не изменились. Я не устаю восторгаться тем, как безупречно устроен мир — и чем дальше, тем больше.

— Вместе с "Песнями нелюбимых" на одноименном EP вышел "Собачий вальс" — идеальная кубинская песня. Как вам удалось добиться такого точного соответствия кубинскому звучанию?

— У нас в Лондоне есть хороший друг — звукооператор Джерри Бойс, мы с ним вместе записали много альбомов, начиная с "Навигатора". И как раз после записи "Снежного льва" он поехал на Кубу записывать альбом Рая Кудера и Buena Vista Social Club. С тех пор мы с ним много лет планировали поехать на Кубу и записаться с кубинскими музыкантами. Нужна была только песня. Мне вообще всегда интересно, как наши песни сопрягаются с музыкантами разных культур. Чем больше культур кидается в котел сегодняшней музыки, тем богаче она будет. Я бы с удовольствием использовал китайскую музыку, арабскую музыку, исландскую музыку, музыку индейцев Мексики — я хочу всего. Так вот, как только появилась песня "Собачий вальс", я поехал на Кубу. Все партии сыграли местные музыканты. Там даже был человек из Buena Vista Social Club — Барбарито Торрес, такой, с усами, похожий на Никиту Михалкова. И записывалось все в той же студии. Песня "Пыль" тоже записана там.

— Не тяжело было работать в тропическом климате?

— Нисколько. Мне было комфортно. Знакомая с детства атмосфера уютной советской разрухи.

— Прошло некоторое время после дальневосточного тура, в ходе которого "Аквариуму" фактически запретили играть в Хабаровске (подробности см. в "Online" от 16 мая). Вы пытались выяснить, кто же вас так невзлюбил? Есть желание восстановить справедливость?

— Пытаться установить причины отмены концерта в Хабаровске бессмысленно, потому что никто не скажет правду. Все многозначительно кладут палец на губы и показывают глазами наверх. Не беда. Когда нас захотят там слышать — позовут.

— Захотят люди. А запрещают-то органы.

— Мы все время забываем, что это мы содержим правительство, мы содержим чиновников, мы содержим органы. Мы платим им зарплату.

— Ну на улицы в Хабаровске особо никто не вышел после отмены концерта.

— Упаси господи, и не надо выходить. Такие вещи постепенно решаются сами. Если кто-то совершает необдуманный поступок, ему рано или поздно придется задуматься о том, что, может быть, его не стоило совершать. А мы запрет на выступления "Аквариума" можем пережить.

— У вас отличная стратегия с уличными выступлениями перед концертами в городах. Не нужно ехать на радиостанции, давать интервью, зазывать на концерт. Сыграл на улице — и через минуту это у всех в фейсбуке.

— Я не думаю об этом как о рекламе. И строгого требования для всех промоутеров на местах нет. В некоторых городах, если есть настроение, мы просто выходим на улицу с парой гитар, а в других промоутеры сами идут нам навстречу и бесплатно выставляют аппарат. А что до интервью, то, понимаешь, в интервью, как правило, приходится что-то говорить, а это совершенно не нужно, особенно теперь, когда ложь — официальная норма жизни. Музыка говорит все значительно яснее и громче — и, главное, все ее понимают. Так что радио ни к чему. Мне больше нравится, когда люди идут по улице и могут неожиданно нас услышать. Я всю жизнь твержу, что музыка должна быть бесплатной, музыка должна быть доступна всем и всегда.

— Хорошо, что, несмотря на непрекращающиеся гастроли, у вас хватает времени записывать новые выпуски радиопрограммы "Аэростат". Ваша дочь Алиса тоже запустила свое радиошоу, и тоже с музыкой. Вы уже приглашены?

— Пока нет. Я узнал об этом из ее инстаграма. При первой же возможности — если она меня позовет и я буду в Москве, я к ней приду. Не так давно я был на ее спектакле в театре "Практика". Меня тронуло то, как она читает Ахмадулину. Мне было это интересно, приятно, а главное — важно. Мы редко видимся, но чувствуем главные вещи одинаково.