Екатерина Макарова и Елена Веснина выиграли олимпийское золото у Мартины Хингис

Теннис

Вчера Екатерина Макарова и Елена Веснина принесли России олимпийское золото в теннисных парных состязаниях. В финале Макарова и Веснина очень убедительно, в двух сетах, справились со швейцарками Тимеа Бачински и Мартиной Хингис. Из Рио передает АЛЕКСЕЙ ДОСПЕХОВ.

Отделаться от этого странного ощущения было невозможно: на залитый бразильским солнцем корт Олимпийского теннисного центра эта спортсменка выходила из какой-то другой жизни. Из той, в которой еще не было ни Серены Уильямс, ни Марии Шараповой, ни Елены Весниной с Екатериной Макаровой. Из той, в которой женский теннис еще не ассоциировался настолько прочно с крепкими и атлетичными девушками, а его флагманом вполне могла быть она — худенькая и совсем неатлетичная, но выигравшая аж пять турниров Большого шлема в одиночном разряде.

И вот сейчас, улыбаясь, как в молодости, в той, другой жизни, Мартина Хингис шла на свой первый олимпийский финал — в 35, спустя 20 лет после олимпийского дебюта. Спустя три года после того, как в ветеранском возрасте вдруг вернулась в теннис, чтобы доказать: удивительно, но в парном разряде она по-прежнему способна быть лучшей на главных турнирах, как была лучшей в 1990-е в разряде одиночном, и что желание все-таки взять олимпийское золото, когда-то ускользнувшее от нее, никуда не исчезло.

Вообще-то она, конечно, собиралась брать его в миксте, но Роджер Федерер, такая же, как она, легенда, только никуда пока не уходившая, в Рио решил не выступать, и пришлось переключаться на женские соревнования и объединяться с Тимеа Бачински. Что получилось, то получилось. Мартина Хингис, кажется, по этому поводу совершенно не переживала. Как не переживала по поводу того, что в финале ей предстоит иметь дело со спортсменками, куда более органично, чем она, вписывающимися в общий облик современного женского тенниса с его акцентом на энергетику и мощь. Она, несомненно, считала, что не обречена, пусть многие были уверены, что ловить ей фактически нечего.

Вчера она долго была хороша. Долго давала поводы, конечно, переживавшим за нее трибунам аплодировать себе — за грамотный выбор позиции, за тонкие удары, за мягкость в обращении с ракеткой. Россиянки в целом смотрелись убедительнее, иногда — гораздо убедительнее, однако швейцарки держались. В том числе благодаря никуда не девшемуся классу Хингис.

В седьмом гейме стартового сета она наконец дрогнула. Подача у Хингис катастрофически не шла, все остальное, впрочем,— тоже. Один ее перевод классно выловила у сетки Веснина, а один удар, не самый сложный, пришелся в аут. И это был российский брейк. Абсолютно логичный брейк, учитывая, как все развивалось, брейк, добытый дуэтом, игравшим сильнее.

Хингис с Бачински сдаваться отказывались. Сдаться, например, можно было, когда через гейм Макарова и Веснина добрались до двойного сетбола. Швейцарки сумели выкрутиться, однако этот подвиг лишь отстрочил их поражение в партии на пять минут.

Английская журналистка, сидевшая рядом, уже быстро набивала текст, посвященный финалу: "Мартина Хингис не смогла повернуть время вспять и реализовать мечту...". И похоже, не только она не сомневалась в том, что шанс "зацепиться" швейцарки упустили, что их козыри совершенно не ровня российским.

Люди, хоронившие их, слегка торопились. Нет, Хингис и Бачински не собирались расставаться с олимпийской мечтой вот так просто. И в шестом гейме второго сета при 3:2 в свою пользу устроили россиянкам на подаче Весниной суровейшее испытание — с двойным брейк-пойнтом, с хождением по тоненькой проволоке на "больше / меньше". Елена Веснина и Екатерина Макарова, преодолевая собственные слабости, исправляя собственные ляпы, его прошли.

Швейцаркам такое же испытание предстояло пережить в девятом гейме, когда подавала Бачински. И они-то с ним не справились. Веснина и Макарова очутились в шаге от золота.

И они этот шаг сделали. Уверенный шаг, чемпионский,— десятый гейм российская пара взяла "под ноль", без вариантов для оппоненток. Для теннисистки из другой жизни, которой теннисисткам из жизни настоящей противопоставить все-таки было и в самом деле нечего.