Культурная политика

Август — пик 2016 года, названного годом российского кино, а в конце месяца отмечается еще и традиционный День российского кино. Министр культуры Владимир Мединский отчитался о проведенной в связи с этим работе. Он говорил о новых цехах киностудий, о том, что кино теперь можно смотреть не только в кинотеатрах, но также в поездах и самолетах, в музеях, на открытых площадках, а еще — в цирке.

Все это прекрасно, но, к сожалению, именно нынешний год сделал очевидным то, к чему дело двигалось уже достаточно давно: художественный уровень отечественного кинематографа упал и продолжает падать. Это отмечено на последнем "Кинотавре", на фестивале в Выборге, это становится очевидным даже при беглом взгляде на программы главных международных фестивалей: российские фильмы там все более редкие гости. Конечно, есть исключения: Звягинцева, Кончаловского, Сокурова приветствуют и награждают в Канне и Венеции, совсем недавно мы были свидетелями успеха фильма "Зоология" молодого режиссера Ивана И. Твердовского в Карловых Варах, позвали его и на другие престижные фестивали. Однако негативная тенденция налицо.

Возьмем победителей того же "Кинотавра" второй половины нулевых годов: фильмы "Изображая жертву", "Простые вещи", "Шультес", "Волчок", манифестировавшие рождение российской "новой волны", достойно представляли нашу страну на мировых киносмотрах. Совсем другая картина сложилась в десятые годы: ни "Я буду рядом", ни "Про любовь", ни "Хороший мальчик" (называю главных призеров "Кинотавра") на международные орбиты не вырвались. И причина вовсе не в русофобских настроениях и санкциях, как может вообразить читатель, а в том, что наше кино становится провинциальным, неактуальным по содержанию и киноязыку и, соответственно, все меньше востребуется.

Это особенно заметно по контрасту с бумом, который наблюдается в Румынии и Болгарии, хотя экономические возможности и масштабы этих киноиндустрий несравнимо меньше российских. Ни один уважающий себя фестиваль не обходится без румынского фильма, а в этом году в каннском конкурсе их было сразу два. Присмотревшись к опыту соседей, подтянулись и болгары. Многие их картины скроены по "румынской модели": маленький бытовой факт вырастает в образ жизни, страны, системы. Возьмем представленную только что на фестивале в Локарно картину "Слава" Кристины Грожевой и Петара Вылчанова. Ее герой — путевой рабочий, заика и простофиля — натыкается на кучу новеньких купюр, свалившихся с поезда, и сообщает о находке властям. Благодарное государство в лице министерства транспорта награждает героя (которого за глаза называют "дураком нации") дешевыми ручными часами, они ломаются на второй день. Хуже то, что министерская пиарщица, живое воплощение нового болгарского капитализма, сняла с руки героя семейную реликвию — советские часы "Слава", на которых выгравировано посвящение от его отца. И безнадежно затеряла их. Последствия этого маленького инцидента окажутся роковыми для всех героев картины.

И кстати, что-то знакомое она нам напоминает? Ну конечно, "Дурака" Юрия Быкова, награжденного три года назад в том же Локарно. Тоже о человеке, восставшем против госмашины вовсе не из героизма, а в силу своей "дурацкой" органики. Но с тех пор как появилась эта картина, многое изменилось в системе распределения средств на кино из госбюджета. А еще больше — в мозгах кинематографистов, чутко реагирующих на то, какого рода сюжеты и темы получают господдержку. Подозреваю, что "Дурак" сегодня уже не смог быть профинансирован и оказался бы занесен в категорию "очернительских фильмов, критикующих законную власть в нашей стране". Во всяком случае, новый кинопроект Быкова, одного из немногих режиссеров, знающих толк в актуальном социальном кино, отклонен экспертным советом Минкульта. А фильм должен называться "Завод" и обещает многое рассказать о современном рабочем классе, который блистательно отсутствует на экранах страны, еще недавно гордившейся своим "ноу-хау" — диктатурой пролетариата.

Сегодня другие приоритеты. Это "созидательная мотивация", "конструктивная активность", "борьба с преступностью, террором и экстремизмом", а также особенно блистательный ориентир, предлагаемый кинематографистам: "100-летие Русской революции и Гражданской войны... Подчинение интересов разных сторон конфликта интересам и ценностям исторической России". Это как? Большевики и белогвардейцы, вместо того чтобы пускать друг другу кровь, как они это делали в жизни и на экране, должны слиться в патриотическом экстазе?

Трудно пришлось бы, доведись ему работать в России, Кену Лоучу, дважды триумфатору Каннского фестиваля, совсем недавно получившему "Золотую пальмовую ветвь" за картину "Я, Дэниел Блейк". Ведь этот режиссер с королевской репутацией, влияние которого сравнивают с авторитетом папы римского, вот уже полвека снимает как раз то самое очернительское кино, критикующее законную власть, правда, в Великобритании. И там же, представьте, находит финансирование, а потом получает за свои критиканские фильмы международные награды. И еще выступает с обличительными речами в адрес правительства своей страны. И никто его не попрекает, как создателей "Левиафана", что он в черных красках показывает родину.

Ну ладно, Лоучей у нас нет и, похоже, не будет. А что будет? Читаю в отчете, опубликованном на сайте proficinema: "1 августа 2016 года в Минкульте состоялся питчинг авторского и экспериментального кино. На суд экспертного жюри было представлено 55 кинопроектов. Самым популярным жанром у претендентов на финансирование оказалась военная драма и боевик". Это что-то новое и действительно экспериментальное: боевик как приоритетная форма авторского кино, в категорию которого попал даже создатель незабвенного "Беременного" Сарик Андреасян. Похоже, чисто российское изобретение.

А вот дебютные проекты, допущенные до питчинга. Излюбленные жанры начинающих постановщиков — мелодраматический триллер, экшен-драма, ромком и даже "триллер на фоне русских икон". Вот синопсис одного из одобренных проектов: "Главные герои фильма "Мертвые ласточки" — солист театра Саша и осветитель Кулик — отправляются на рыбалку в заповедное место. Лес вокруг настолько древний, что здесь водятся лесные духи. Кикимора влюбляется в симпатичного и талантливого Сашу, а тот, привыкший манипулировать женщинами, пытается ее использовать. Но с нечистой силой такие трюки не проходят: Саша узнает истинную ценность слов, а Кулик — настоящее лицо своего друга". Чувствуете воспитательный момент? Впрочем, режиссер-дебютант Наталья Першина говорит, что главной своей задачей ставит "напугать до мурашек".

Сайт Kinopoisk с ласковой иронией комментирует еще один проект, который пока, кажется, не получил господдержки, но за которым, можно не сомневаться, большое будущее: "Лента "Школа героев" расскажет об отставном полковнике ФСБ Андрее Макарове, который воспитывает семерых детей-сирот, учит их иностранным языкам, боевым искусствам. Такой Капитан Фантастик в тяжелой российской патриотической форме". К слову сказать, какие только знаменитые фильмы не фигурируют в качестве референсов у наших проектантов — тут вам и "Форрест Гамп", и "Сломанные цветы", и "Стриптизерши", и "Безумный Макс", не говоря уже о советской киноклассике.

Даже в жестких цензурных условиях советского жанрового тематического планирования ежегодно возникали фильмы, которые до сих пор не стыдно смотреть, потому что они были связаны с жизнью и заряжены духом времени. А вот нынешнее кино все больше напоминает игрушечное. И дело не в том, что оно тяготеет к жанру: в самом этом нет ничего плохого. Беда, что уже на стадии проектирования будущие фильмы кроятся по правилам игры, условие которой — как можно дальше от конфликтов реальности. Игра питается предположением, что и зрительская аудитория все больше напоминает детскую и готова принять эти правила. Впрочем, скромные цифры прокатных сборов пока не подтверждают этих предположений.

Андрей Плахов