Приглашенный профессор Высшей школы бизнеса МГУ Акио Кавато — о том, к чему стоит стремиться России

Поиск друзей должен прийти на смену поиску врагов

Акио Кавато, приглашенный профессор Высшей школы бизнеса МГУ

Один российский историк сказал мне: "Мировая история, как ни крути, это всего лишь бесконечный цикл состязаний сил и рас". Мне трудно с этим согласиться: ведь такой образ мыслей ограничен, у него нет горизонта, нет мечты и веры в прогресс. Воспринимать мировую историю как бесконечную борьбу человеческих амбиций, лишая себя возможности перехода к новому этапу цивилизации.— не является ли это мировоззренческой ошибкой, которая многих обрекает на движение по заколдованному кругу, Россию в том числе?

Развилки развития

Объем мировой валовой продукции тысячами лет рос очень медленно, поскольку новое богатство создавалось лишь за счет земледелия, ремесла и добычи ископаемых. Насколько медленно? Британский экономист Ангус Мэддисон сделал оригинальный подсчет в своей книге The World Economy: A Millennial Perspective. Оказывается, за период с 1 по 1820 год объем валовой продукции на душу населения во всем мире вырос только на 50 процентов! И все эти сотни лет лишь мизерное число людей, обладавших достаточным богатством, могло "осуществлять себя", то есть могло удовлетворять свои желания, мечты, самореализовываться.

Этот безысходный круг прервала лишь индустриальная революция, которая придала невиданное ускорение экономическому развитию. Согласно подсчетам Ангуса Мэддисона, объем валовой продукции на душу населения во всем мире вырос в восемь с половиной раз за период с 1821 по 1998 год. Дело в том, что в XIX веке, когда на Западе началась электрификация, а на смену паровым машинам пришел двигатель внутреннего сгорания, вслед за техническим и социальное развитие приобрело взрывной характер. Достаточно быстро выяснилось, что разработка, производство и дистрибуция меняющих облик цивилизации товаров создавали большое количество хорошо оплачиваемых рабочих мест, тем самым формируя не ведомый никому прежде средний класс, со временем ставший основой индустриально развитого общества. Индустриализация, иными словами, создала возможность приобщиться к достижениям прогресса уже не единицам, а многим — массы людей смогли реализоваться, существенно изменив уровень жизни.

Стоит отметить, что именно на фоне этих перемен в Западной Европе, начиная уже с XVII века, начали формироваться и новые ценности. Заговорили о необходимости свободы в удовлетворении своих нужд (философия Джона Локка), о стремлении к наибольшему счастью наибольшего числа индивидуумов (философия Иеремии Бентама), о равноправии между индивидуумами и государством (размышления Жан-Жака Руссо о демократии). Люди, принадлежащие к новому среднему классу, не просто восприняли, а стали осваивать эти ценности. И именно с той поры распространение человеческих прав стало синонимом прогресса, то есть продвижения вперед.

Сегодня по ошибке считают, будто эти ценности выдвинуты американскими "неоконсерваторами" (так называют с 1970-х годов часть консервативных политиков в США, которые выступают за использование экономической и военной мощи для победы над враждебными США режимами и установление в них демократии.— "О"). На самом деле это не так: эти ценности — естественные плоды современного индустриально развитого гражданского общества. Например, мы, японцы, тоже переняли эти ценности. Япония, когда она открыла себя на Запад в 1868 году, не только закупала технологически более совершенные механизмы, приборы и технологии, но и впитывала западное законодательство, западную мысль. Например, уже к началу 1900-х годов в японских элитарных школах преобладали либеральные ценности в британском духе.

Надо сказать, что вообще многие люди в мире в целом стали верить в прогресс, ведь Вторая мировая война была преподнесена Западом как борьба против фашизма и автократии. Поэтому когда пал авторитарный СССР, США, давно объявившие себя главными носителями "ценностей прогресса", уверовали в окончательную победу свободы и демократии. А американский (по происхождению японский) философ Фрэнсис Фукуяма объявил о "конце истории". Парадокс, однако, в том, что объявленный "конец истории" всеобщего благоденствия не принес, а окончательной победы свободы и демократии не случилось. Почему?

Чтобы ответить на этот вопрос, имеет смысл напомнить некоторые детали пройденного пути. После окончания холодной войны и крушения СССР американцы начали заполнять вакуум силы в регионах, находившихся под контролем Советского Союза, расширив НАТО в Прибалтику, способствовали смене власти в Грузии, на Украине и пр. Они также приложили свою руку к возникновению феномена, получившего название "арабская весна".

Прорывы в новейших технологиях, которые даже называют попытками вторгнуться на "территорию бога", изменят наш образ жизни, мировоззрение, а следом и общество

Однако расширение "территории свободы" форсированным способом (в некоторых случаях даже с использованием вооруженных сил) в регионах, где индустриальная революция не произошла еще в полной мере — скажем, в таких, как Ирак и Сирия,— зачастую нарушало уклад жизни, а иногда и ставило под угрозу сами жизни представителей местного населения. Таким образом, свобода и демократия были дискредитированы как пустые лозунги. Стало ясно, что свободой могут пользоваться только сильные и обеспеченные и что в отсталых обществах внезапная демократизация может привести к хаосу.

Это понимание усилили финансовый крах и последовавший после кризиса 2008 года спад, ограничившие государственную мощь США. Кроме того, нежелание президента Обамы направлять войска за границу погрузило весь мир в бесконтрольное состязание амбиций. Картина печальная, на таком фоне действительно может сложиться впечатление, что мрачная констатация российского историка, с которой я начал этот разговор, справедлива: на этом свете нет прогресса, а есть только бесконечная конкуренция сил и рас.

Канун новой цивилизации

Однако я бы не советовал спешить с выводами. Если смотреть на экономику в индустриально развитых странах, возникает другое впечатление: именно сейчас ферментируется то новое, что уже в близком будущем приведет к появлению иного экономического и общественного уклада, который изменит облик цивилизации. Наступает время великих инноваций, которые закладывают ее фундамент: развитие искусственного интеллекта, широкое использование роботов, генная инженерия, расшифровка мозговых сигналов и их использование, создание новых материалов с применением нанотехнологий, использование новых источников энергии.

Успешные прорывы в этих новейших технологиях, которые кое-кто из исследователей даже называет попытками человечества вторгнуться на "территорию бога", существенным образом изменят как образ жизни и мировоззрение человека, так и то общество, в котором он живет.

Чтобы оценить перспективу, нет нужды заниматься футурологией, достаточно указать на изменения, которые уже происходят в современном обществе — в США, в Западной Европе и частично в развитых восточноазиатских государствах, таких как Япония, Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур.

Сформировалось поколение Millennials (люди в возрасте 30-40 лет, это примерно 80 млн человек только в США), представители которого в большинстве своем оказываются более толерантны к другим культурам и расам, менее заинтересованы в материальном излишестве и менее одержимы разными догмами, чем представители старших поколений. Это новое поколение уже не делает упор на "борьбе сил и рас" — приоритеты и ценности у него иные. И именно ему предстоит решать дилемму: создавать новую цивилизацию в сотрудничестве талантливых людей со всех концов света или бесконечно заниматься межвидовой борьбой за первенство, которая изнурила нынешнюю цивилизацию?

Такая же дилемма, мне кажется, стоит и перед Россией: оставаться в замкнутом кругу, в состоянии бесконечного противостояния или открыть перед собой новую перспективу? Технологические прорывы последних лет такую альтернативу России дают, окошко возможностей, чтобы принять участие в глобальной цепи по осуществлению инноваций, существует (например, в производстве частей роботов и специальных сенсоров, разработке алгоритмов для анализа big data, создании новых материалов и т.д.).

Воспользуется ли шансом выстроить новую парадигму мироустройства Запад, сумеет ли распорядиться открывающейся альтернативой Россия — вот ключевые вопросы ближайшего времени. Причем одержимость догмами обеим сторонам противопоказана.