Заместитель руководителя Федеральной налоговой службы — о новом подходе к взысканию налогов

Заметна активизация деятельности ФНС в банкротстве. С чем это связано?

— В последние годы внедрен риск-ориентированный подход при проведении налогового контроля. Мы уменьшили количество налоговых проверок и проводим их только в отношении тех, кто нарушает закон,— ежегодно число выездных проверок сокращается на 30%. Но при этом поступления от контрольной работы увеличиваются, потому что мы идем на проверку осознанно, зная, что именно будем проверять и за счет чего взыскивать. Повышается обоснованность доначислений — сейчас где-то около 80% сумм мы выигрываем по налоговым спорам. Этому способствовало также введение досудебного обжалования — судебные споры у нас за все это время сократились в три раза. Но не всегда, когда суд принимает решение в пользу налогового органа, деньги поступают в бюджет.

Почему не поступают?

— Мы стали анализировать — немало долгов уходит в банкротство. А в рамках банкротства мы получали только 3-5% от суммы требований в реестре кредиторов. У других системных кредиторов этот процент существенно больше. И мы главной задачей поставили сделать каждую процедуру банкротства экономически эффективной для бюджета. Банкротство — нормальная процедура для экономики, но только если она проходит по закону, без злоупотреблений, если она не направлена на уклонение от налогообложения. Для того чтобы такую возможность исключить, мы сделали банкротство частью единого механизма налогового контроля. В октябре прошлого года в ФНС было создано специализированное управление по работе с банкротством, в регионах деятельность по банкротству теперь централизована на уровне управлений по субъектам. Одно из ключевых направлений новой концепции деятельности этих подразделений — вести точечную работу по проблемным налогоплательщикам.

Кого и когда вы относите к проблемным?

— Когда в ходе проведенной проверки мы выявили схему ухода от налогообложения, эта схема в рамках налогового спора подтверждена судом и компания не платит, или мы заранее видим угрозы неуплаты. Подготовка к возможному банкротству поэтому идет с самого начала налоговых проверок. Задача здесь — рассмотреть вопросы наличия активов, определить реальных бенефициаров, выявить признаки вывода имущества, незаконных сделок. С другой стороны, если мы все проанализировали и активов у должника нет, мы действуем без процедуры банкротства.

То есть количество инициированных ФНС банкротств компаний уменьшилось?

— Да, в 2,6 раза — 2675 заявлений за прошедшие полгода. Мы стали инициировать процедуры только там, где мы видим возможность реального поступления денежных средств.

А что делаете, если нет активов?

— Мы работаем с контролирующими и взаимозависимыми лицами. Действуем как в рамках Налогового кодекса, так и используя закон о банкротстве. У нас уже больше 100 дел в судах по взысканию с зависимых лиц по п. 2 ст. 45 Налогового кодекса. Это, например, дела, когда налогоплательщик перестает платить в бюджет и при этом переводит бизнес на новую организацию. Из рассмотренных дел мы выиграли почти все, то есть уже создана устойчивая судебная практика. Также мы привлекаем к субсидиарной ответственности в рамках закона о банкротстве истинных виновников банкротства — выгодоприобретателей от деятельности должника. Тут вот что важно: если будет неизбежным взыскание всех неуплаченных в нарушение закона налогов, такое поведение перестанет иметь экономический смысл. Есть очевидные результаты. В целом уже реально поступило в бюджет от таких процедур около 1 млрд руб. Для номинальных же руководителей будут действовать инициированные ФНС изменения в законодательство об административной ответственности — за неисполнение решения о привлечении к субсидиарной ответственности их станут дисквалифицировать, а значит, они не будут повторно использованы в схемах со списанием долгов. Уже есть вступившие в силу судебные акты о дисквалификации.

Поправки в закон о банкротстве в части субсидиарной ответственности, которые вступят в силу в сентябре, окажутся для вас в этом смысле полезными?

— Изменения вводят прямое указание на должностные или родственные связи как основание для вывода о возможности определять действия должника. Введена презумпция вины для целей субсидиарной ответственности в отношении директоров организаций в случае возникновения основной части долга в результате доказанных налоговых нарушений. Увеличен период привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц с двух до трех лет. Я думаю, что это правильные шаги. Кроме этого, поправки увеличили срок включения в реестр требований кредиторов на шесть месяцев на основании судебного решения или решения госоргана.

Я так понимаю, это увеличение срока в первую очередь важно именно для налоговых органов?

— Безусловно. В двухмесячный срок, который был, мы не могли реально проверить налогоплательщика, то есть мы понимали, что есть неуплаченный налог, но не успевали провести проверку. На необходимые процедуры может уходить до года — мы не всегда успевали включиться в реестр кредиторов. И многие использовали эту ситуацию как некую схему по неуплате налогов.

Какие еще изменения в банкротном законодательстве вы бы отметили?

— Идет работа против неэффективности торгов. Введено право кредиторов самостоятельно утверждать условия проведения торгов, в том числе способы опубликования информации, право изменять состав лотов. Это позволит продавать конкурсную массу по наиболее высокой цене. Кроме того, налоговые платежи получили дополнительную защиту от оспаривания в банкротстве — в случае осуществления платежа либо его взыскания в срок и в размерах, установленных законом, они не могут быть оспорены как сделки с предпочтением. Изменено понятие эксплуатационных платежей — из их состава исключены платежи, направленные на ведение хозяйственной деятельности и не связанные с обеспечением сохранности имущества должника. Также упорядочено регулирование процедуры отступного — для него нужно погасить долги перед бюджетом. Теперь будет исключено проведение в банкротстве неэффективных торгов с последующим получением имущества отступным без участия государства ввиду запрета пополнения бюджета в неденежном виде.

С октября 2015 года возможность банкротиться получили все российские граждане. Мы заметили, что налоговая служба очень редко подает на банкротство физлиц.

— Да, это так. Массовых банкротств по нашим заявлениям не будет. Всего мы инициировали около 500 процедур. Главное в нашем подходе — на банкротство мы подаем, только если видим, что физическое лицо предпочитает уклоняться от обязательств, хотя может расплатиться с бюджетом, у него есть доходы и имущество. Подаем мы на банкротство и по явно недобросовестным должникам — например, лицам, не исполняющим обязательства по субсидиарной ответственности, или арбитражным управляющим, не погашающим убытки.

Суды вас поддерживают?

— Отмечу рост положительной судебной практики, направленной на противодействие злоупотреблениям в банкротстве. Так, Верховный суд России по делу ООО "Инком" указал на необоснованность освобождения контролирующего лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, от обязанности подтверждения своей добросовестности. В этом деле налоговый орган доказал вывод средств в пользу бенефициара организации-банкрота. Суд указал на то, что обосновывать наличие у подобных сделок деловой цели должно само контролирующее лицо. По вопросам торгов в банкротстве Верховный суд сформулировал базовый принцип: недопустимы условия торгов, не соответствующие интересу кредиторов продать конкурсную массу по максимальной цене. Этот принцип был впоследствии закреплен в законе.

В ситуации, когда судами ежегодно устанавливается более 4 тыс. случаев нарушений закона управляющими, что-то нужно было менять

Как вы взаимодействуете с арбитражными управляющими в банкротстве?

— Что касается их действий по реализации имущества, мы провели анализ и выяснили, что имущество банкротов продается на торгах за 19-21% от рыночной стоимости. В такой ситуации трудно говорить, что процедура банкротства ведется арбитражным управляющим качественно. Поэтому можно только приветствовать все поправки, которые повысили мотивацию арбитражных управляющих и их СРО к соблюдению закона.

То есть, на ваш взгляд, введение для них в КоАП дисквалификации за любое повторное нарушение оправданно?

— Дисквалификация, я считаю, не только оправданна, но в определенных случаях просто необходима. Если управляющий уже привлечен к ответственности, но года не проходит, как совершается еще одно нарушение закона, которое не признано судом малозначительным, должно быть серьезное наказание. В ситуации, когда судами ежегодно устанавливается более 4 тыс. случаев нарушений закона управляющими, что-то нужно было менять. При этом когда начались разговоры о том, что может возникнуть ситуация с дисквалификацией за какие-то мелкие нарушения, мы направили письмо всем территориальным органам и сказали, что по несущественным нарушениям, не причиняющим ущерба, выходить с вопросом об ответственности нельзя. А суды, на наш взгляд, довольно сбалансированно применяют новые нормы. Поэтому можно только приветствовать все нововведения закона 391-ФЗ, которые повысили мотивацию арбитражных управляющих и их СРО к соблюдению закона.

Но есть случаи, когда управляющие из-за ужесточения ответственности решили уйти из профессии...

— Это не так: по статистике ЕФРСБ, за период с начала действия закона по настоящее время количество арбитражных управляющих не уменьшилось, а выросло почти на тысячу человек. Таким образом, если новые нормы об ответственности у кого-то и вызвали нежелание быть управляющим, то это явно не общая тенденция.

Есть ли шансы у СРО, один из управляющих которой был дисквалифицирован, на то, что ФНС выберет это СРО для ведения процедуры банкротства?

— Да. Если СРО самостоятельно выявит нарушение и поводом для дисквалификации станет обращение самой СРО. Такие меры дополнительно должны давать понимание, что СРО — не механическое объединение лиц, она должна быть общностью совместной профессиональной деятельности на основе согласованных стандартов, правил, профессиональной этики. СРО имеют рычаги воздействия на своих членов, в том числе дисциплинарные, вплоть до исключения. В связи с этим наличие в СРО управляющих, пренебрегающих законом, должно быть предметом заботы самой СРО. За последние полгода мы проанализировали деятельность арбитражных управляющих, их результативность, и у нас есть представление о каждом из них. То же должны сделать и СРО.

Изменения в работе налоговых органов по банкротству уже дали какой-то результат?

— Да, если на протяжении последних пяти лет до изменений государство получало 20-28 млрд руб. от банкротства в год, то за это полугодие в бюджет уже поступило более 31 млрд руб. Это стало результатом комплексной реализации концепции экономической эффективности банкротства. И часть этой концепции состоит в том, что ответственность призвана воздействовать на недобросовестных должников. А для тех, кто признает законные обязательства перед государством и готов их погашать, налоговая служба готова рассматривать варианты, по которым долги платятся с отсрочкой, по графику. В банкротстве это достигается посредством заключения мирового соглашения. Заключение мировых соглашений в делах о банкротстве сейчас — один из приоритетов ФНС России.

И каков объем поступлений по соглашениям с должниками?

— В первом полугодии 2016 года заключено мировых соглашений в отношении 280 должников почти на 3 млрд руб., и по ним уже поступило в бюджет около 200 млн руб.— это в три раза больше, чем за аналогичный период прошлого года. Согласительные процедуры, которые позволяют избежать ликвидации должника и признания его банкротом, проводятся и другими способами. Так, на стадии подачи заявления о признании должника банкротом налоговые органы извещают его о перспективах и негативных последствиях банкротства, в том числе о возможной ответственности бенефициаров должника. Это позволяет предупредить попытки злоупотреблений. Получив такой сигнал от налогового органа, многие предпочитают расплатиться с государством.

На сколько дается отсрочка по мировому соглашению?

— На срок от года до трех лет. У нас нет задачи обанкротить, ликвидировать предприятие, напротив, мы заинтересованы в том, чтобы оно продолжило работать. Мы видим в этом большой потенциал для экономики. Те, кто не смог вовремя расплатиться с бюджетом или ошибся при исчислении налогов, кто хочет погасить долг, но не может сделать это немедленно, должны иметь шанс на рассрочку. Это не только выгодно для бюджета, но и важно с социальной точки зрения, поскольку сохраняются рабочие места. Поэтому и вне процедур банкротства ФНС также в ряде случаев согласовывает предоставление рассрочки в судах. За последний год таких рассрочек предоставлено на 7,5 млрд руб., и 1,7 млрд из них уже погашено.

Возможность получить эти деньги чем-то гарантирована?

— Обеспечением в виде залога, банковских гарантий, поручительства. Без этого мы, как правило, не предоставляем отсрочек или рассрочек. Просто раньше мы не пользовались этим в достаточной мере, а сейчас подходим к вопросу более прагматично — лучше позже, но все-таки получить деньги в бюджет.

Не повредит ли бизнесу такая активность ФНС в сфере банкротства?

— Уверен, что повышение эффективности банкротства для кредиторов значительно оздоровит институт банкротства в целом. Экономике важно, чтобы все знали: не удастся уклониться от исполнения законно установленных обязательств, списать долги без значимых негативных последствий. Более того, сейчас есть запрос законопослушного бизнеса об устранении государством конкурентных преимуществ, которые получают недобросовестные лица, не платящие налогов. К тому же, если куда менее популярными станут криминальные банкротства, будет гораздо больше доверия в деловой среде. Оздоровятся и сами процедуры банкротства, поскольку повысится мотивация должников к сохранению предприятий, продолжению их деятельности, к поискам путей финансового оздоровления.