Глава "РусГидро" Николай Шульгинов о ближайших перспективах и Дальнем Востоке

В этом году "РусГидро" может определиться, кто из потенциальных инвесторов сыграет роль "белого рыцаря", который закроет финансовые проблемы дальневосточного "РАО ЭС Востока". Почти подготовленную докапитализацию "РусГидро" за счет ВТБ все еще согласовывают, тем временем холдинг близок к продаже 5% своих акций японцам. Где взять деньги на развитие, на чем можно сэкономить и почему "РусГидро" не начинает новых инвестпроектов, "Ъ" рассказал председатель правления компании НИКОЛАЙ ШУЛЬГИНОВ.

— Японское агентство Nikkei вчера сообщило, что в ходе ВЭФ может быть заключено соглашение о продаже Mitsui и Japan Bank for International Cooperation 4,88% квазиказначейских акций "РусГидро" за 21,7 млрд руб. Какова ситуация вокруг сделки?

— Идет активное обсуждение. Думаю, что в рамках ВЭФ действительно подпишем соглашение. Хотя нам в первую очередь нужно провести докапитализацию, а потом уже дальше решать вопрос продажи. Японская сторона готовит due diligence, и первые итоги мы тоже обсудим на форуме.

— Зачем японцам такой небольшой пакет?

— Мы с ними хотим подписать соглашение о технологическом взаимодействии по некоторым проектам, включая развитие геотермальной энергетики (на Камчатке.— "Ъ"). Думаю, они преследуют простую цель — войти в проекты, возможно, солнечной или ветровой энергетики со своим оборудованием. Для нас импортные технологии тоже важны, у нас нет качественного оборудования.

— "РусГидро" пыталась сотрудничать с Mitsui много лет, но предметное обсуждение сделки началось только при вас. Когда год назад вы приходили в "РусГидро", перед вами ставились какие-то конкретные цели и задачи?

— Возможно, я разочарую вас, других масштабных задач не ставилось, кроме одной, но самой главной — наведение порядка по всем направлениям деятельности компании.

— Компания считалась находящейся в беспорядке?

— Была критика компании на президентской комиссии по ТЭКу, были события разные, начиная с трагедии на Саяно-Шушенской ГЭС, события на Загорской ГАЭС-2, существовали другие проблемы и ситуации, которые были менее известны.

— Выходит, что основная проблематика — техногенные аварии и безопасность?

— Это часть технологическая, но, как я понимаю сейчас, в компании недостаточно уделялось внимания повышению эффективности и прозрачности всех направлений деятельности: стандартизации всех бизнес-процессов, оптимизации организационных структур. По-моему, больше ориентировались на идеологию "освоения финансовых ресурсов", а не на разумное развитие исходя из технической, экономической целесообразности. Продуманного подхода не было, и это было заметно.

Все понимали, что надо с этим разбираться, потому что никаких денег не хватит начинать стройки здесь и там, потом, их не заканчивая, начинать новые. На Дальнем Востоке понятно, что состояние генерирующего и сетевого оборудования очень плохое, износ большой — 55-85%. Но надо же помнить, что возможно модернизировать и замещать объем оборудования исходя из достаточности источников за счет тарифа или из бюджетного финансирования.

— Еще в 2015 году основным источником средств для энергетики Дальнего Востока считалась докапитализация "РАО ЭС Востока" за счет ВТБ, но потом схема неожиданно свернулась.

— Она не свернулась. Нельзя сказать, что это простая сделка или легкое решение. Мы прошли большой путь доказательств, были поручения правительства и президента. Состояние понятно: долговая нагрузка "РАО ЭС Востока" очень высока и только увеличивается. С того момента, как я пришел в компанию год назад, на 1 января 2017 года она будет уже больше на 15 млрд руб. В процессе обсуждения решили, что нужно еще раз оценить объем докапитализации, а также посмотреть на нашу инвестпрограмму, нет ли там избыточности.

— Почему возникла тема инвестпрограммы, если докапитализация готовилась для закрытия долгов?

— Исследуется состояние всей группы "РусГидро", включая "РАО ЭС Востока". И если долговая нагрузка позволяет вместе с "РусГидро" брать кредиты, то зачем просить докапитализацию? Есть ли деньги на инвестпроекты, увеличилась ли их стоимость? Поэтому была создана рабочая группа из экспертов "РусГидро", Минэнерго и других ведомств, которые еще раз в жарких спорах прошли эту доказательную базу и каждый инвестпроект.

Мы уточнили объем докапитализации, он уменьшился до 55 млрд руб. В целом при корректировке инвестпрограммы группы на пять лет мы ее вес уменьшили на 58 млрд руб. Общий объем инвестпрограммы будет 395 млрд руб. до 2020 года. В первую очередь сокращение идет за счет программы комплексной модернизации. Мы еще раз оценили техническое состояние объектов, сумеем ли при таких темпах техперевооружения и модернизации переломить тенденцию старения оборудования. После трагедии на СШГЭС была разработана масштабная, уникальная программа модернизации в течение 13 лет. По некоторым объектам мы вышли на пересмотр контрактов в сторону существенного уменьшения — и по стоимости оборудования, и по строймонтажу. А что-то методом сглаживания перенесли правее: программа была до 2025 года, теперь она продлена до 2030 года, что позволило растянуть финансирование.

После этого мы сделку обсуждаем по-новому. Нельзя сказать, что она на выходе, но мы уже считаем, что до конца года точно будет принято решение. Есть понимание в Минэнерго и других ведомствах. Нужно запросить снова предложения ВТБ и других банков. Мы считаем, что за это время прошли изменения, ключевая ставка ЦБ изменилась, можно ожидать изменений параметров сделки в лучшую сторону. Думаю, что в сентябре мы двинемся дальше и выйдем на согласованное решение. Самое главное — согласовать параметры.

— Какую долю в "РусГидро" сейчас может получить ВТБ за 55 млрд руб.?

— Сумма складывается из 40 млрд руб. на докапитализацию, остальное — квазиказначейский пакет "РусГидро" в 4,88%, это около 15 млрд руб. Доля банка составит примерно 14%.

— То есть сейчас нет какой-то конфликтной ситуации, просто обсуждаются параметры?

— Сделка большая и сложная, все же государство должно было снизить долю участия в компании. Мы еще пытались включить систему госгарантий, но с учетом оптимизации условий сделки мы от нее откажемся. Сейчас как раз решается этот вопрос. А так можно просить и больше денег, но наша внутренняя установка состоит в том, что надо всегда опираться на собственные силы и ресурсы. Мы должны сами помогать государству в это непростое время, а не просить помощи от него.

— Каковы могут быть источники средств для Дальнего Востока? Последний крупный проект "4х4" — строительство четырех ТЭС — это госфинансирование на 50 млрд руб., которого не хватило.

— Да, не хватило, на это идут и деньги "РусГидро". Сегодня по этим четырем проектам, если учесть всю внеплощадочную инфраструктуру, сметная стоимость, которая прошла экспертизу с учетом проектных решений (сумма 50 млрд руб. принималась при отсутствии проекта), составит 112 млрд руб.

— Насколько сдвинуты сроки ввода проектов "4х4"?

— По приходе в компанию были изменены сроки ввода Сахалинской ГРЭС-2 и ТЭЦ в Советской Гавани на 2017 год и Якутской ГРЭС-2 на 2016 год. Сразу было понятно, что прежние сроки были нереальными, технически невыполнимыми. Даже на Благовещенской ТЭЦ столкнулись с трудностями, потому что здесь реконструкция идет на действующей станции. Новые котел и турбина работают, появилась возможность подключения резервной тепловой мощности, и уже часть была зимой подключена. Во втором этапе была градирня, схема выдачи электрической мощности, градирню уже завершили и считаем, что до конца года все сделаем.

По Якутской ГРЭС-2 считаю, что не успеем в этом году. В Якутии зима наступает в сентябре, и, например, уже тогда нужно заполнять теплотрассы. Сейчас субподрядчик, конечно, увеличил численность персонала, чего он не делал до этого, и мы многие пробные пуски оборудования точно сделаем до конца года, теплотрассу заполним. Но кое-что уйдет на первую половину 2017 года. Задержки были и объективные, и субъективные. Проект был некачественный, ведь компетенции проектных организаций, как известно, в стране только ухудшались. Все решения в том проекте, который прошел все экспертизы, по ходу дела сейчас приходится отменять, изменять, мы внесли уже новые изменения в процессе стройки, госэкспертизу получили на технические решения, теперь готовим смету, чтобы получить заключение госэкспертизы по сметной стоимости.

На самом входе в эту стройку мы потеряли три-четыре месяца из-за того, что свайные опоры пришлось удлинять, потому что глубина вечной мерзлоты оказалась другая, чем была в существующих СНИПах, проектировщики воспользовались действующими документами, а фактическая ситуация оказалась другой. Были задержки по поставкам оборудования, связанные в том числе и с санкциями: оборудование КРУЭ (комплектное распредустройство с элегазовой изоляцией, здесь необходимо для техприсоединения станции к сетям.— "Ъ") долго ждали из Швейцарии. Но сейчас оно уже пришло.

— Но "РусГидро" же не попало под санкции...

— Это связано с бенефициарами генподрядчика — "ТЭК Мосэнерго".

— Структурами семьи Ротенбергов?

— С санкциями столкнулись подрядные организации. Но в итоге удалось получить оборудование. Вторая проблема — это организация работ подрядчиков. Были задержки по теплотрассе: этим занимался "Глобалэлектросервис", он на старой Якутской ГРЭС-1 должен был строить пиковую водогрейную котельную. Мы его убрали оттуда, расторгли договор, потому что подрядчик не начинал работы. Рынок инжиниринговых компаний узкий, выбор подрядчиков пока небольшой. Проблема в том, что у строительных компаний оборотных средств сегодня совсем мало, они не могут дать банковские гарантии под аванс, и мы иногда или задерживаем проект до получения банковских гарантий, или даже идем на риск и без банковских гарантий начинаем финансировать, чтобы как-то стройку двигать. По "Глобалэлектросервису" в Совгаваньской ТЭЦ есть проблемы с банковской гарантией.

— Сейчас активно обсуждается тема дотирования энерготарифов Дальнего Востока. Текущая конструкция предлагает надбавку к цене оптового энергорынка, за счет чего понижаются дальневосточные тарифы. Это поможет региону?

— Потребителям точно поможет.

— А они сами этого хотят?

— Ну, если под потребителем понимать администрацию регионов, которые жалуются на высокие тарифы по сравнению с остальной Россией... Они считают, что это поможет сделать тарифы привлекательными, инвесторы пойдут в регионы. Я знаю, что точно этого ждут потребители, они рассчитывают на это. Наверное, надо еще усилия предпринять, кроме понижения тарифов, чтобы инвесторы пришли. Обсуждается и другая тема, что надбавка приведет к повышению тарифов в европейской части РФ, там может сработать обратный эффект.

— Каким будет размер надбавки?

— Должен быть механизм доведения надбавок, который сейчас еще прорабатывается, но как он будет сделан, мы еще не понимаем. Закон будет принят Госдумой в осеннюю сессию, но подзаконные акты по части формирования надбавок еще нужно разработать. Размер надбавки будет определяться ежегодно.

— На чем достигается экономия издержек? Можно отказаться от большого инвестпроекта или модернизировать турбину годом позже. Можно, как вы говорили, пересмотреть контракты в сторону уменьшения...

— Все делаем. И пересматриваем контракты: с Voith Hydro мы на 7 млрд руб. снизили стоимость оборудования на Саратовскую ГЭС, на 3 млрд руб. снизили стоимость строймонтажа на Воткинской и Рыбинской ГЭС (подрядчик "Силовые машины"). По операционным издержкам отказываемся от всех излишеств, фонд оплаты труда не наращиваем, кроме обязательных требований, например связанных с индексацией тарифной ставки производственного персонала. Сокращаем персонал, особенно непроизводственный, транспортные издержки. Много что сделали в этом плане, от чего-то отказались, что-то продали, включая самолет.

— Прогноз по финансовым результатам 2016 года можете уже дать?

— Прибыль точно будет не меньше, чем в прошлом году. Водность сейчас повышенная, поэтому выработка ГЭС будет примерно на 17% выше.

— Сейчас ведется следствие в отношении бывшего главы "РусГидро" Евгения Дода, обвиняемого в растрате. Компания собирается реформировать систему премиальных или усилить контроль за выплатами топ-менеджменту?

— Я считаю, что система расчетов премиальных была непрозрачной, малоэффективной. Мы начали ее совместно с советом директоров реформировать, разработали новую систему премирования. В сентябре вынесем ее на рассмотрение совета. В основу брали лучшие рыночные практики, в том числе других компаний с госучастием. В новой системе, скорее всего, с 1 января 2017 года не будет так называемой специальной премии для высшего менеджмента, раньше она зависела от прибыли. Эта система станет направленной на долгосрочную мотивацию и будет привязана к системе контроля эффективности. KPI будет зависеть от аварийности, несчастных случаев, выполнения инвестпрограмм, ввода новых объектов в эксплуатацию, финансовых показателей. Будет комбинированный показатель.

— Едва ли не первое ваше публичное заявление по развитию "РусГидро" касалось намерения избавиться от энергосбытовых активов. Почему?

— Есть проблемные энергосбыты, например чувашский, где большой неплательщик — концерн "Тракторные заводы". И есть чем еще заниматься, этот бизнес для нас неосновной.

— Но энергосбыт — это же большой денежный поток.

— Сегодня это большой поток, завтра ситуация может поменяться, многое зависит от размера тарифов, платежеспособности потребителей. Мы хотели сначала посмотреть предложения по покупке, но в основном поступали предложения, не особо нас устраивающие. Хотя один энергосбыт мы с большой вероятностью будем продавать — башкирский ("ЭСК Башкортостана".— "Ъ").

— Покупатель — "Интер РАО"?

— Да. Достигнуто обоюдное согласие, находимся в стадии структурирования параметров сделки. Но полностью от энергосбытов мы не уйдем, есть еще сбыт на Дальнем Востоке, там хотелось бы наводить порядок и повышать эффективность. Есть "Энергосбытовая компания "РусГидро"", ее продавать не будем, там прямые договоры с потребителями. Те сбыты, где мы не получили нормальных предложений, просто так не бросим, все равно будем развивать, вычищать, бороться с неплательщиками.

— Какова ситуация с развитием Богучанского проекта, после того как "РусГидро" и "Русал" запустили первую очередь Богучанского алюминиевого завода? В частности, интересна ли компании идея "Русала" не достраивать БоАЗ, а, наоборот, строить Тайшетский алюминиевый завод?

— В теории интересно, а на практике — нет. Технология на Тайшете эффективнее, совершеннее. Но мы БоАЗ не достроили, а теперь нужно ввязываться в новую стройку с партнером, менять долю в БоАЗе на Тайшет, вложить часть денег. Надо завершить эти стройки, подвести итоги и, главное, понять экономическую эффективность инвестиций в алюминиевые активы для "РусГидро" и только потом рассматривать вхождение в новые проекты. Мы сообщили правительству и Минэнерго, что пока не согласны с этим предложением. Но в то же время мы не исключаем, что когда-нибудь вернемся к этой идее.

— Сейчас БЭМО прибыльно для "РусГидро"? ВЭБ же давал деньги на этот проект, надо их возвращать.

— Пока об этом рано говорить, поскольку проект БЭМО еще не реализован. БоГЭС генерирует денежный поток, и мы уже с партнером выплачиваем проценты. В первую очередь мы продаем электроэнергию с БоГЭС БоАЗу по рентабельному для обеих сторон тарифу. Остаток реализуем на свободном рынке, где цены, конечно, выше. Сейчас БоГЭС вышла на проектную мощность, водохранилище достроено. Рассчитываем, что с ростом выработки возможности по выплате кредита и финансированию достройки БоАЗа увеличатся. Если не уходить в ТаАЗ, то можно достраивать вторую очередь, но ситуация будет зависеть от рынка алюминия.

— Принято ли решение о достройке Загорской ГАЭС-2 после аварии?

— Решение еще не принято, это одна из самых болевых точек.

— Ее вообще можно реанимировать с технической точки зрения?

— В принципе меньшие объекты передвигали, восстанавливали высотное положение в разных плоскостях, например Пизанскую башню. Но в мире нет примера такого большого объекта, чтобы под ним модифицировали грунт нагнетанием специальной смеси. Сейчас разрабатывается проект восстановления, консультантами являются иностранные фирмы, мы объявили еще и конкурс на независимую экспертизу разработанного проекта. Проект восстановления будет составной частью проекта достройки, который пойдет на госэкспертизу.

Сделаны две опытные площадки с фундаментной плитой меньшего объема. Пробурили экспериментальную скважину, в которую нагнетается специальная смесь — уже закачано около 50 кубометров. Если мы на опытной площадке убедимся в возможности модификации грунта под основание, то отдадим проект на госэкспертизу. Кроме того, мы заказали исследование взаимного влияния Загорской ГАЭС-2 на действующую Загорскую ГАЭС.

— Во сколько обойдется достройка?

— Около 24 млрд руб. потребуется на восстановительные работы, еще 20 млрд руб.— на достройку.

— Сейчас "РусГидро" не запускает каких-то больших инвестпроектов и только достраивает то, что есть? Например, планируется ли на Дальнем Востоке строить Нижне-Зейскую ГЭС или противопаводковые ГЭС в бассейне Амура?

— Сейчас только достраиваем, поручения по новым объектам пока сняты. Причины разные. Количество и качество начатого пока не дает возможности задуматься о новых объектах: сначала стоит задача навести порядок с имеющимися объектами.

Интервью взяли Владимир Дзагуто и Татьяна Дятел

полная версия

kommersant.ru/11763