Ваню Димитриенко спасут хирурги

У четырехлетнего Вани акушерский паралич. Когда он родился, врачи констатировали клиническую смерть и даже сомневались, нужно ли его реанимировать. Но мальчик выкарабкался. "Неживой" у него осталась только левая рука, которую повредили во время тяжелых родов. Ваня перенес уже несколько операций — рука стала подниматься, но кисть не работает до сих пор. Малыш не может удерживать предметы и самостоятельно одеваться. Чтобы рука ожила, Ване требуется еще несколько операций.

Ваню мама рожала долго и мучительно. Врач из семилукского роддома дала указание прекратить стимуляцию схваток и подготовить роженицу к кесареву сечению, а перед самой операцией исчезла. Ее искали по всему роддому, бегали к ней домой. Но так и не нашли.

— Еще полчаса — и придется доставать ребенка по частям,— предупредила акушерка бабушку Вани, которая приехала среди ночи, чтобы поддержать дочь Аню.— Кого будем спасать, дочь или внука?

— Обоих! — ответила бабушка.

Ваню вытягивали в четыре руки. Одна акушерка давила Ане на живот, другая била по щекам, чтобы она не потеряла сознание.

Когда наконец Ваню рывком извлекли, он не дышал.

— Это был синий комочек с головой в кровоподтеках,— вспоминает Аня.— По шкале Апгар ему поставили два балла. То есть клиническую смерть.

У мальчика диагностировали кровоизлияние в мозг, множественные гематомы на голове и шее, двустороннюю пневмонию, повреждение селезенки. Он не кричал и не шевелился.

Бригада реаниматологов, приехавшая по вызову из Воронежа, отказалась забирать Ваню из роддома.

— Труп в машине мне не нужен,— заявил врач. Но потом сжалился и велел поставить ребенку капельницу.

— Если через два часа он не умрет, я отвезу его в больницу.

Когда через два часа врач вернулся, малыш был жив. Его доставили в отделение реанимации Воронежской областной детской клинической больницы N1, подключили к аппарату искусственного дыхания. Питание и лекарства поступали через трубочки зонда и капельниц. Состояние оценивалось как стабильное критическое.

Через неделю маме и папе разрешили зайти к ребенку в реанимацию на пять минут. Когда они стали между собой переговариваться, запищали какие-то датчики. Родители перепугались, но врач пошутил:

— Это он мамкин голос узнал.

Тогда Ваня в первый раз пошевелил ножками. А через три недели сделал первый самостоятельный вдох. И его решили перевести в хирургическое отделение.

— У вашего ребенка очень сильный ангел-хранитель,— сказал врач-реаниматолог.— С такими диагнозами дети живут не больше суток.

Мальчик постепенно возвращался к жизни. Стал реагировать на родителей, научился сосать из бутылочки. Дело шло на поправку. Но Аня заметила, что левая рука сына не двигается. Бабушка пощекотала ладошку, потом уколола. Ваня даже не поморщился. Врачи поставили мальчику диагноз "тотальный акушерский паралич слева".

— Смиритесь,— сказал врач, заполняя медкарту,— вылечить это невозможно, у Вани никогда не будет двигаться левая рука.

К счастью, врач ошибся.

Через месяц Ване исполнится пять лет, он ходит в садик и занимается плаванием. Правда, левая рука у него короче правой и гораздо слабее.

— Все говорят, что это чудо,— рассуждает Аня.— Но у этого чуда есть имя — Михаил Леонидович Новиков, хирург ярославского центра "Клиника Константа". Он уже сделал Ване три операции.

Слушаться больная рука стала не сразу, приходилось тренировать ее по нескольку часов в день. Вместо того чтобы играть с сестрой Настей или смотреть мультфильмы — отжиматься и делать скучные монотонные упражнения. В детском саду мама предупредила воспитателей, чтобы они не делали Ване поблажек: "Это не цветочек,— сказала она,— а будущий мужчина. Он должен все делать сам".

Но завязать шнурки или застегнуть молнию Ваня не может. Чтобы кисть стала работать, мальчику необходимо еще несколько сложных операций. А денег на них у Ваниных родителей нет.

Ваня сжимает правой рукой неподвижную левую кисть, кусает пальцы до крови за то, что они не хотят его слушаться. Но боли совсем не чувствует.

Светлана Иванова, Воронежская область