Продолжается Венецианский кинофестиваль

Фестиваль кино

Венецианский конкурс, бравурно стартовавший мюзиклом "Ла-Ла Лэнд" и достигший солидного уровня благодаря фильмам Франсуа Озона и Тома Форда, к середине фестиваля просел под гнетом тяжеловесных эпических драм и псевдофилософского китча. Из Венеции — АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

Мел Гибсон представил вне конкурса картину "Hacksaw Ridge" (название военного форта) — свою первую режиссерскую работу после десятилетней давности "Апокалипсиса". На сей раз вместо священных книг он вдохновился подлинной историей Десмонда Досса — молодого человека, в чей моральный кодекс вошло буквальное прочтение заповеди "Не убий". Он добровольно пошел на Вторую мировую, но отказался стрелять и даже брать в руки оружие. Зато Досс вынес с поля кровопролитной битвы на Окинаве 75 раненых солдат и оказался первым идейным уклонистом, удостоенным почетной медали Конгресса, хотя далеко не все в США были в восторге от его гуманитарных принципов. Фильм, снятый в экзальтированной манере Гибсона — с присущими ей сладострастными живописаниями сцен насилия, тем не менее впечатляет миссионерской истовостью этого "послания человечеству". В нем сформулирован, кажется, ключевой слоган нынешнего фестиваля: благие намерения проходят испытание через ад.

За пределами конкурса показали и "Молодого папу" Паоло Соррентино — самого востребованного и раскрученного из новых итальянских режиссеров. Перед нами всего лишь первые два эпизода сериала HBO, который целиком начнут крутить в октябре, однако они дают представление об этом парадоксальном и несколько циничном замысле — сделать вымышленного понтифика Пия XIII (в миру Ленни Белардо) американцем, пижоном и, вопреки обаятельному внешнему облику, который придает своему герою искрометный Джуд Лоу,— самодуром и консерватором. Сын родителей-хиппи, он вызывает в Ватикан воспитавшую его в интернате сестру Мэри (Дайан Китон) и делает ее своим главным советником — к негодованию кардиналов и прочих опытных ватиканских интриганов. Во сне новоиспеченный папа обращается к пастве с "прогрессивной речью", призывая, не стесняясь, мастурбировать и заниматься сексом для удовольствия, он даже благословляет гей-браки. На деле же его тронная речь на площади Святого Петра оказывается мрачной, как у Савонаролы: он клеймит человечество за безбожие, а от атеистов требует доказать отсутствие Бога либо заткнуться.

Примерно с такими же воинственными воззваниями обращается к прихожанам американский пастор голландского происхождения Реверенд (Преподобный) в картине "Преисподняя". Она снята голландцем Мартином Кулховеном и проникнута ригоризмом протестантства, доведенным до полного гротеска. Реверенд в эффектном исполнении Гая Пирса маниакально издевается над женой (апофеоз — заключает ее голову в железную маску). Но главная его цель — реализовать инцестуальную страсть к дочери, которую он считает своей собственностью от Бога и приводит в качестве аргументации библейскую историю Лота. Вообще, все пороки и преступления, а их хватило бы на целую книгу по криминалистике, этот гений зла оправдывает своей божественной миссией: он, видите ли, уже побывал в аду и теперь готов инструктировать других. Так что его юной дочери достается немало в ее отчаянных попытках выжить в атмосфере Дикого Запада, представленной в этом "садомазохистском вестерне" со смачным саспенсом: тут стреляют в борделях, поджигают дома и их обитателей, вешают и вешаются, вспарывают животы и отрезают языки, сексуально домогаются пятилетней девочки — и это далеко не все, чем можно полюбоваться в "Преисподней".

В конкурс отъявленного трэша вступил и мексиканец Амат Эскаланте с картиной "Дикая местность". Толчком для нее стала газетная статья об убийстве санитара-гея, чье тело было найдено в реке. Режиссер принялся было делать публицистический опус на тему гомофобии и консерватизма своего родного штата Гуанахуато (того самого, куда Питер Гринуэй недавно отправил в своем фильме Сергея Эйзенштейна). Но, похоже, тема показалась Эскаланте пресной, и возник крутой поворот в сторону научно-фантастического китча. Так вот выяснилось, что практически всех героев и героинь картины влечет таинственный домик в лесу, где обитает чудище, похожее на осьминога, доставляющее своими многочисленными отростками и членами ни с чем не сравнимое наслаждение желающим. С наслаждением всегда граничит опасность: можно не только подсесть на этот наркотик, но и поплатиться жизнью. Как известно, Эрос и Танатос всегда ходят рядом.

На фоне этих духоподъемных опусов, которые частенько заносит на территорию B-movies, можно забыть о наивных поисках Бога и вечной жизни в фильмах "Слепой Христос" и "Spira Mirabilis". Тем более что фестиваль дал возможность прикоснуться к благородному кинематографическому арсеналу богоискательства: в программе "Венецианская классика" показали "Сталкера" Андрея Тарковского, отреставрированного киноконцерном "Мосфильм" и фондом "Открытый мир". Молодежное жюри выберет лучший, с их точки зрения, фильм этой эксклюзивной коллекции, в которую включены "Битва за Алжир" Джилло Понтекорво, "Семь самураев" Акиры Куросавы, "Запах женщины" Дино Ризи, "Деньги" Робера Брессона, "Манхэттен" Вуди Аллена, "Очи черные" Никиты Михалкова. Впрочем, даже на их фоне "Сталкер" имеет особенную культовую славу: достаточно сказать, что знаменитый кадр с Александром Кайдановским и собакой включен в постоянную официальную заставку Венецианского фестиваля, так что "Сталкер" прописан здесь навсегда.