Каннибалы-консерваторы, природа и концлагеря на Венецианском кинофестивале

Фестиваль кино

Венецианский фестиваль продолжает разведку боем в районе кино, позиционирующего себя как новое и современное. Вопрос, можно получать от него удовольствие или нет, решал для себя АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

Фильмы для удовольствия в конкурсе были, и мы уже писали о них: это "Ла-Ла Лэнд" Дэмиена Шазелла, "Франц" Франсуа Озона и "Ночные животные" Тома Форда. В последние дни к ним добавились симпатичная комедия нравов из Аргентины "Почетный гражданин" Мариано Кона и Гастона Дюпра и французская "Жизнь" Стефана Бризе — неформальная экранизация романа Мопассана. Плюс к вашим услугам ретроспективная киноклассика: например, можно было увидеть заряженную бешеной энергией "Битву за Алжир" Джилло Понтекорво и поразиться, насколько не то что не устарела, но выросла в цене тема революционного терроризма.

Актуальные ноты звучат в "Плохой партии" Аны Лили Амирпур — пассионарной американки иранского происхождения. Ее героиня Арлен попадает в резервацию для отбросов общества, которую разбивают на территории Техаса условные последователи идей Дональда Трампа (действие происходит в недалеком будущем). По приказу пахана-каннибала, зловещего качка по кличке Майами Мен, девушке отпиливают руку и ногу, но это не мешает их дальнейшим попыткам создать почти вегетарианскую семью: если на ужин еще не спагетти, полюбившиеся дочурке каннибала, то в крайнем случае зажаренный кролик. К слову сказать, каннибал оказывается кубинцем, увлеченным рисованием: эту линию фильма можно назвать "Портрет художника в изгнании". Хоть и лишенная двух конечностей, Арлен проявляет чудеса живучести и даже гуманизма: историю ее мытарств стоило бы озаглавить "Повесть о настоящем человеке". Помимо каннибалов в зоне есть другая комьюнити под названием "Комфорт": это такие гедонисты-постхиппи, от которых, однако, тоже можно ждать немалых пакостей. Маргиналов разных типов изображают порой неузнаваемо загримированные популярные артисты — Джим Керри, Киану Ривз, Джованни Рибизи, ампутантку играет британская модель Сьюки Уотерхаус — настолько убедительно, что не всегда заподозришь помощь компьютера.

"Плохая партия" помещается в русле, проложенном создателями антиутопий — от "Последней женщины" Марко Феррери до "Безумного Макса" Джорджа Миллера. В фильме навалом нахальства и драйва, но для конкурентоспособности остро не хватает чувства стиля — а оно пригодится даже тогда, когда снимаешь трэш или кемп.

Зато со стилем все прекрасно в новой картине Терренса Малика "Путешествие жизни". Гораздо лучше, чем в его "Рыцаре кубков" и даже в "Древе жизни", где к натурфилософии New Age впервые привилась чужеродная ветка гламура. В данном случае гламура меньше, музыки столько же (особенно уместен Арво Пярт), налицо собранные воедино достижения научпопа, National Geographic, под чьей эгидой делался фильм, и технологии IMAX. Под гортанный голос Кейт Бланшетт на экране разворачивается поэтическое эссе об истории вселенной: в вихре мутирующей жизни красиво танцуют планеты, сперматозоиды, динозавры, рыбы, древние люди (с ними в картину входит элемент игрового кино) и немного современных. Сюжет — загадочный орнамент жизни и печаль одиночества в густонаселенном мире. Вместе с "Прибытием" и "Дикой местностью" фильм Малика обозначает один из главных лейтмотивов фестиваля: связь интимного человеческого микрокосма и бесконечной вселенной, присутствие которой так или иначе дает о себе знать.

Я не поклонник позднего Малика и посмотрел его фильм скорее из чувства долга, но не испытал ожидаемого раздражения. Наоборот, меня увлекали все прежние работы Ульриха Зайдля — но на новую его ленту "Сафари" я не пошел. Называйте меня чистоплюем, но смотреть на то, как жирные немецкие бюргеры подстреливают живую дичь в Южной Африке, мне не захотелось. Понятно, что Зайдль саркастически высмеивает такого рода туризм, однако это тот случай, когда документалист, сохраняя позицию беспристрастного, но внутренне критичного наблюдателя, теряет мое зрительское доверие.

"Иди и не смотри" — так можно было бы назвать еще один документальный фильм, тоже связанный с кощунственной разновидностью туризма. Называется он "Аустерлиц" и снят Сергеем Лозницей в Дахау и Заксенхаузене — нацистских лагерях смерти, ныне превращенных в музеи под открытым небом, музеи позора и заката Европы. Здесь проводят выходные дни тысячи, нет, миллионы туристов, здесь звучат все языки мира, здесь фотографируются на фоне лагерных бараков и печей, в которых сжигали людей, в последнее время освоили технику селфи. Посетители бродят по дышащему смертью пространству, но не испытывают никакого ужаса: они одеты в шорты и майки с легкомысленными надписями ("Today is your lucky day"), болтают о своем, вполуха слушают экскурсовода... Вспоминаю, будучи на фестивале в Кракове, получил предложение посетить Освенцим. Меня добил вопрос: "А ланч там заказывать будете?"

Название картине подсказал роман Винфрида Георга Зебальда, но и у тех, кто его не читал, оно вызывает ряд выразительных ассоциаций. Лозница выступает во всеоружии своего метода — не просто беспристрастного, но бесстрастного наблюдения, и здесь он работает безотказно. Тут не нужна Кейт Бланшетт для нагнетания эмоций, тут вообще нет наставляющего закадрового текста — изображение черно-белое, скупое. Но фильм задает не менее пронзительную загадку, чем "Путешествие жизни". Как должен вести себя турист, оказавшийся в зоне смерти, и вообще должен ли он что-либо, может, он уже совершил поступок, придя сюда? Ему сказали: "Иди и смотри", а что дальше? Стоит ли развивать и поощрять концлагерный туризм? Или надо вообще стереть память, закрыв такие музеи? Вопросы, на которые нет однозначного ответа, но есть фильм, побуждающий их задать.