«Том Хэнкс опять демонстрирует способность выглядеть не как актер, а как обычный человек»
Кинообозреватель «Коммерсантъ FM» Даниил Ротштейн рассказал о фильме «Чудо на Гудзоне».
Фото: 2016 Warner Bros. Ent
15 января 2009 года Airbus A320, вылетевший из аэропорта Ла-Гуардия в Нью-Йорке, через 90 секунд после взлета столкнулся со стаей канадских гусей и лишился обоих двигателей. На тот момент лайнер не успел подняться выше 1 км. Командир воздушного судна Чесли Салленбергер по прозвищу «Салли» рассудил, что самолет не дотянет до посадочной полосы, и принял решение, которое одновременно противоречило большинству существующих инструкций и на практике оказалось единственно верным: он совершил аварийную посадку на воду реки Гудзон. Из 155 пассажиров и членов экипажа не погиб ни один — по меркам аварийных приводнений это невероятная удача. Маневр Салленбергера стал известен как «Чудо на Гудзоне», и именно так называется в российском прокате новый фильм Клинта Иствуда с Томом Хэнксом в главной роли, рассказывающим эту историю.
Иствуд начинает повествование с альтернативной версии событий — ночного кошмара, в котором Салленбергер пытается вернуться в аэропорт, но самолет не дотягивает и обрушивается на один из нью-йоркских небоскребов. Это не столько дешевая попытка добавить напряжения в картину, сколько мягкое напоминание о том, что число спасенных в тот день жизней значительно превысило количество пассажиров на борту. И именно это знание помогает Салли выдержать допросы чиновников от авиации, для которых жизнь и смерть сотен людей менее важны, чем протокол и инструкции.
Том Хэнкс, в очередной раз демонстрирующий свою способность выглядеть на экране не актером, а обычным человеком, на пару с Клинтом Иствудом рисует картину героизма, тихого и профессионального. Салли — герой, потому что в кризисной ситуации не бросился грудью на амбразуру, а просто сделал все возможное, чтобы спасти самолет и пассажиров. И спасатели, которые смогли оперативно достать замерзающих насмерть людей из ледяной воды Гудзона, — тоже герои, объясняет Иствуд. Видимо, это роднит российскую и американскую культуры: и там и здесь нормально делать свою работу — уже подвиг.