Мнение

Национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики (НИУ ИТМО) — международный бренд, один из флагманов российской образовательной системы. Его IT-специалистов ценят во всем мире. Еще в 1992 году (за семь лет до подписания Россией Болонской декларации) университет перешел на систему "бакалавр—магистр". Недавно ИТМО присоединился к глобальной образовательной онлайн-платформе edX, основанной Гарвардским университетом и Массачусетским технологическим институтом. Методы и принципы преподавания не перестают удивлять российских и зарубежных коллег. Именно поэтому об образовании будущего мы решили расспросить ректора университета ВЛАДИМИРА ВАСИЛЬЕВА.

Университет ИТМО

Национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики (Университет ИТМО).

Своим днем рождения считает 26 марта 1900 года, когда в Ремесленном училище цесаревича Николая было открыто первое в Российской империи Механико-оптическое и часовое отделение. С тех пор учебное заведение прошло путь от ремесленного училища до Ленинградского института точной механики и оптики (ЛИТМО; 1933), в 1994 году получил статус университета, а в 2003 году был переименован в Санкт-Петербургский государственный университет информационных технологий, механики и оптики. В 2009 году университет стал победителем многоэтапного конкурса среди ведущих университетов России, по итогам которого вузу присвоена категория "Национальный исследовательский университет". В 2011 году вуз был переименован в Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет, а с 2014-го за ним закрепилось название НИУ ИТМО.

Университет включает в себя 19 факультетов (среди которых 2 института и одна академия), 7 научно-исследовательских институтов, порядка 110 кафедр.

— Владимир Николаевич, ваш университет недавно принял стратегию развития до 2035 года. Вы наверняка знаете, каким будет образование недалекого будущего.

— Мы действительно приняли такую стратегию, предварительно изучив форсайты российских и, конечно же, зарубежных коллег. Мы определили для себя два направления развития. С одной стороны, совершенствование профессиональных знаний, которые должны соответствовать быстро меняющимся требованиям современной науки и бизнеса. С другой — так называемые личностные компетенции, soft skills, которым пока практически никто не учит в российских учебных заведениях.

Я говорю о коммуникативных навыках, умении людей находить эмоциональный и психологический контакт с коллегами и клиентами, уметь вести диалог и договариваться, работать в команде, нести ответственность и доводить дело до конца. Это не только требование современных работодателей, но и требование жизни в эпоху виртуальных коммуникаций. Нам больше никуда не деться от виртуализации. Люди, которые приходят к нам учиться,— дети сети. Они там живут. У них свой язык. Свои принципы общения. С этим нельзя не считаться.

— Вы как-то говорили в этой связи, что и сам процесс обучения устарел — необходимы новые формы.

— Раньше сами принципы получения и усвоения информации были иными. Источники информации — библиотека да телевизор. У моего поколения и людей немного младше информационный поток был другим. С распространением интернета информация, которая ежедневно валится на людей, в сотни раз больше, чем мы имели. В этой ситуации человек, безусловно, пытается фильтровать и выделить для себя самое главное. Часто стремится получить как можно больше информации — может быть, не очень глубокой, но информации по многим вопросам. И это, конечно, надо учитывать в образовании. И мы это уже учитываем.

Мы действительно предлагаем более дробный процесс обучения: у нас это уже не монолитный универсальный курс, который растягивается на семестр или даже четыре семестра, но образовательные модули, предлагающие разные направления знаний по тому или иному предмету. Модули внутри курса каждый учащийся выбирает сам. Система образования становится более гибкой, позволяя человеку получать знания о том, что ему кажется необходимым, и у тех преподавателей, которым он доверяет.

Раньше было как? Вас записали в какую-то группу, и с этой учебной группой вы получаете занятия с первого по пятый курс. Сейчас же у нас получается виртуальная группа: учебный процесс идет за человеком. Он может появиться в одной группе, записавшись на определенный модуль, а затем оказаться в другой, перескочив на другой модуль. В результате образование человек получает индивидуально, а мы следим не за успеваемостью группы, а за траекторией образования конкретных студентов.

— Создает ли это трудности для педагогов?

— У нас в ряде нормативных документов написано, что образовательные учреждения и педагоги "предоставляют образовательную услугу". Мы в университете не употребляем подобной терминологии, потому что на самом деле мы не "предоставляем услуг".

Образовательная деятельность — это совместная деятельность преподавателей и студентов. Конечный результат в равной степени зависит от работы преподавателя и учащегося. Для организации учебного процесса это принципиально! Крайне важно настроить человека на индивидуальное восприятие информации. Поэтому, кстати, мы проводим на первом курсе личностную навигацию студента, чтобы понять, какое именно образование человеку нужно и как лучше выстроить для него учебный план.

— Как меняется технология обучения? Вы как-то говорили, что сегодня люди не способны продуктивно воспринимать информацию на парах — по полтора-два часа подряд.

— Так было всегда. У любого психолога спросите, он вам скажет: больше 15 минут человек не может удержать внимание. Поэтому лекцию воспринимать на одном дыхании невозможно. Важно комбинировать информацию, разряжать обстановку какой-нибудь шуткой, переключать внимание аудитории. Сейчас этому способствуют и технические средства: вы включаете в лекцию видеоролики, презентации. Давайте не забывать и об онлайн-обучении, которое позволяет учащемуся самому регулировать поступление информации.

— Не боитесь конкуренции с онлайн-курсами других вузов? К примеру, гарвардских?

— Наоборот. Мы приветствуем и активно пользуемся подобными курсами. К примеру, если у нас вдруг нет какого-то модуля, который интересен учащемуся, он вполне может прослушать чужой в онлайн-версии и его включат в наш диплом. Если, например, какой-то там педагог в Гарварде или в Стэнфорде выдает курс гораздо лучше моего преподавателя, то, безусловно, буду даже рекомендовать слушать и защищать этот курс.

— Нет ли в этой связи опасности размывания бренда университета?

— Думаю, все как раз наоборот! Это скорее приведет к усилению бренда. Потому что бренд учебного заведения определяется прежде всего корпоративной культурой, в том числе той свободой, которая предоставляется в учебном заведении.

Чем более вы открыты, чем более связаны с миром и профессиональной средой, тем больше возможности у вашей образовательной системы для совершенствования и самоорганизации. Кстати, мы ведь тоже производим свои онлайн-курсы и они доступны на Национальной платформе открытого образования.

— Да, вместе с ведущими вузами Москвы и Санкт-Петербурга вы предлагаете курсы для столичных и региональных вузов. Министерство образования, в свою очередь, может рекомендовать их для замещения уже существующих, более слабых курсов региональным вузам. Если такая практика наберет обороты, не возникнут ли в регионах университеты-агрегаторы, которые будут строить свои планы на основе заимствованных онлайн-курсов именитых вузов? Опасно ли это для системы образования в целом?

— Ни разу не задумывался об этом... Теоретически можно допустить возможность таких вузов-агрегаторов. Но даже в этом случае роль педагога будет высокой. Как я уже говорил, для нормального современного образования недостаточно просто суммы знаний. Необходимы soft skills. Проводником знаний остается педагог: с ним учащийся сможет понять, что именно они значат и как именно знаниями пользоваться...

Думаю, теоретически, если добавить к этой системе еще и искусственный интеллект, вполне может получиться полноценный электронный университет.

— Хорошо это или плохо, на ваш взгляд?

— Минус здесь есть, и большой. Университет — это все-таки некоторый социум. Если останется только виртуальное образование, учащийся потеряет очень много для своего развития как человек. Человек — существо социальное, он живет не только для себя, должен просто общаться с другими людьми, проявлять чувства — симпатию, сострадание, в конце концов, любовь. Любовь имеется в виду не плотская, а любовь ко всему, в том числе самая высшая любовь. Воспитывать социальное поведение и создавать гармоничную систему ценностей возможно только при общении.

— Люди же как-то общаются в социальных сетях — чем не живое общение?

— Общение в социальных сетях, безусловно, удобно, оно дает возможность передать информацию. Но жить, сопереживать, чувствовать и так далее — вот это невозможно без личностного общения. Во всяком случае, пока не очень сильно эмоции передаются виртуально, как вы общаетесь. Вы можете спорить по скайпу, выражать свои эмоции. Но совершенно другое восприятие, когда вы стоите и отвечаете человеку глаза в глаза. Поэтому с перемещением обучения в виртуальную реальность есть определенная проблема. Я вам назову вызов для образования гораздо больший. Это искусственный интеллект.

— Чем же он опасен?

— Как бы вам пояснить на примере... В свое время мало телефонов было и, может быть, из-за этого все номера держались в записной книжке, но большинство телефонов мы помнили сами. Теперь — спросите у любого — свой телефон немногие вспомнят. Все потому, что привыкли доверять знания машине. Но есть и фундаментальная опасность: сейчас совершенно ясно, что искусственный интеллект идет по пути самообучения. Как вы знаете, прорыв произошел в этом апреле. Для нас стала шоком ситуация, когда машина стала играть в го и победила человека. Это даже не шахматы — там все понятно.

— Что же там страшного?

— Еще вчера правильность результата, который выдает обычная программа, можно было проверить благодаря системе тестов. Сейчас же искусственный интеллект оперирует большими данными в генетических алгоритмах, самообучающихся алгоритмах, и пока в общем-то пока не понятно, правильный она результат выдает или нет. Когда вы доверите решение проблемы машине, которую вы не можете проконтролировать, становится жутковато. Ведь в таком случае вам придется принимать ее решение на веру. Это только кажется, что сейчас проблема в образовании — купить хороший мел, чтобы не крошился. Новые технологии уже здесь. И они работают.

Кто есть кто

Владимир Васильев возглавляет Университет ИТМО уже 20 лет.

Родился в Ставрополе 1 апреля 1951 года.

Окончил в 1974 году Ленинградский политехнический институт им. М. И. Калинина (ЛПИ) по специальности "теплофизика".

До 1978 года обучался в аспирантуре ЛПИ, а в 1980-м защитил кандидатскую диссертацию по специальности "теплофизика и молекулярная физика".

С 1978 по 1983 год работал в Ставропольском политехническом институте, занимал должности сначала старшего научного сотрудника, потом ассистента и доцента.

С 1983 года работает в Ленинградском институте точной механики и оптики.

В 1989 году защитил докторскую диссертацию по специальностям "оптические приборы" и "теплофизика и молекулярная физика".

В 1990-м получил ученую степень доктора технических наук.

В 1991-м основал и возглавил кафедру компьютерных технологических систем (КТС), а в 1992-м получил ученое звание профессора по кафедре КТС.

В 1993-м назначен первым проректором.

Под его руководством в 1994 году создаются основы федеральной университетской компьютерной сети RUNNet.

В декабре 1995 года Конференцией трудового коллектива университета был избран ректором ИТМО сроком на пять лет и переизбирался в 2001, 2006, 2011 и 2016 годах.

Интервью взял Михаил Малыхин