Татьяна Алешичева о мамблкоре «Проще простого»

Netflix представил новый сериал "Проще простого", снятый в жанре мамблкора одним из его родоначальников Джо Сванбергом

Новый проект Сванберга — восемь коротких историй, которые крутятся вокруг секса, но в него не упираются: всякий раз оказывается, что речь идет скорее об отношениях индивида с окружающим миром. Можно сказать, что мнения критиков разделились: одни считают сериал просто хорошим, другие — превосходным. Сюжеты самые что ни на есть повседневные: супруги с детьми больше не испытывают от секса друг с другом прежнего восторга. Легкомысленная девица, чтобы произвести впечатление на новую подругу, делает вид, что переняла ее феминистские воззрения и вдобавок заделалась веганом — впоследствии все чувствуют себя неловко. Двоим братьям-хипстерам приходит в голову свежая идея открыть нелегальную пивоварню, но старший не торопится рассказать об этом своей беременной жене. Пара экспатов-испанцев, обосновавшихся в Чикаго, принимают у себя старого друга, свалившегося как снег на голову на их свежекупленный диван, и понимают, что безумства молодости позади: они сами не заметили, как превратились в безнадежных скучных яппи. Автор комиксов, построенных по принципу "искусство имитирует жизнь" — в каждой книге он без зазрения совести описывает отношения с бывшими женами (классическая дилемма вуди-алленовского "Манхэттена" навыворот),— очень удивляется, когда получает кармический откат. И так далее и тому подобное: каждый день ты должен принимать с десяток вроде бы пустяковых решений, из которых на самом деле складывается жизнь. Отложить важный разговор или лучше не менжеваться? Продолжать ли закрашивать седину, если все обрыдло? Или вот еще важный вопрос: нарядиться ли ради оживления семейных отношений в костюмчик из секс-шопа, или это совсем уже край? И еще не все понятно с поколением так называемых миллениалов — юнцов с бородами, которые снимают друг друга на айфоны и называют это искусством,— не зазорно ли интеллектуалу старой формации считать их сборищем бессодержательных идиотов?

Неплохо также разобраться, при чем тут собственно мамблкор и с чем его едят. Так называют фильмы, снятые за копейки, где чаще говорят, чем делают, болтовня (mumble) — это экшен мамблкора, и большей частью эта болтовня трудно различима из-за небрежной записи звука. Зародилось это направление в кино начала нулевых — и конечно, не на пустом месте: ноги болтливого жанра растут из тревожного бормотания вуди-алленовских городских невротиков, принимавших все происходящие в мире истории на собственный счет. Оперируя дежурными фразами вроде "я ценю это", "я чувствую себя отлично", которыми обычно забалтывают проблемы и неловкости, не доросшие до травмы, они тревожно глядят друг на друга — в классической русской драматургии непроговоренная суть вещей называлась "подводным течением". Как правило, в мамблкоре снимается толпа единомышленников, кочующих из фильма в фильм. И если коротко сформулировать основной посыл жанра, то его миссия, или сверхзадача,— максимально задействовать в кадре приятелей режиссера, но так, чтобы зритель подумал, что это его собственные приятели, а в идеале и вовсе решил: да это же я! Моя жизнь, мои проблемы, давай обнимемся, чувак. Впрочем, вольное племя мамблкорщиков с течением времени успело институализироваться — из их когорты вышла такая звезда, как Грета Гервиг, да и звезды большой голливудской индустрии давно не стесняются "ходить в мамблкор": в одном из эпизодов "Проще простого", например, супругов в поиске третьего партнера изобразили Малин Акерман и Орландо Блум.

Сванберг не первый мамбл-автор, окопавшийся на ТВ,— до него братья Дюпласс участвовали в создании сериала "Вместе" (Togetherness). Но именно шоу Сванберга сделало союз мамблкора и телевидения настоящим браком по любви. Нетрудно было предположить, что на ТВ жанр приживется как родной. Но что до собственно мамблкора — ему часто приписывают "бессюжетность", от которой один шаг до бессодержательности. И вот он неожиданно обретает у Сванберга новое измерение: короткий формат получасовой серии придает сюжетам легкость и прозрачность, которые часто терялись в полном метре. Но главное, что побасенки Сванберга — уже не просто городские зарисовки ни о чем с излюбленным посылом миллениалов: "посмотрите, какие мы клевые". Это самые настоящие назидательные новеллы, своего рода мамблкор-декамерон. И особенно приятно, что обязательная составляющая басни — мораль — присутствует тут в виде какой-то эфемерной субстанции, морали без морализаторства, не назидания, но намека, не категорического императива, но шутки. Давай обнимемся, чувак.

"Easy", Netflix