И почему нам жалко Брэда Питта

Известные голливудские пары начали распадаться. Сначала стало известно о разводе Брэда Питта и Анджелины Джоли, затем появилась новость о том, что прекращают отношения Наоми Уоттс и Лив Шрайбер. ЕЛЕНА СТАФЬЕВА считает, что эти публичные драмы обретают общественно значимый смысл.

«Какое нам вообще может быть до этого дела? — говорит моя интеллектуальная подруга, без всякой иронии интеллектуальная, с отличной западной карьерой и современным видением всего. — Почему мы вообще должны интересоваться их отношениями?! Я за неприкосновенность частной жизни прежде всего».

Я тоже за неприкосновенность, хотя в случае с возникшими в нашем разговоре Джоли и Питтом, то есть персонажами, которые сами все публично демонстрируют и комментируют, это довольно проблематично. А также мне нет никакого дела до их отношений — я вообще не знаю, какие у них отношения, есть ли у них отношения и есть ли они сами, живые, из плоти и крови, а не только голограммы, тщательно сконструированные их publicists.

Но я против интеллектуального снобизма в жанре «а кто это вообще такой?» и считаю его so last season. И вот почему. После недели обсуждения Бранджелины о расставании объявили Наоми Уоттс и Лив Шрайбер (слухи об их официальном браке не были подтверждены. — “Ъ”), в том же примерно возрасте, прожившие вместе примерно столько же и тоже с детьми. Там пока дело не дошло до всяческих «алкоголь, трава, девушки по вызову» и битвы за опеку и, возможно, не дойдет — не тот уровень известности, не тот масштаб, не те гонорары пиарщикам, да и немного другого типа репутация. Но сейчас, когда голливудские браки посыпались, как хармсовские старушки из окна, за обычными «ой, они были такими милыми на великах в инстаграме» появился дополнительный смысл. И куда более глубокий.

The Cut, лучший женский журнал на свете (а значит, лучший социокультурный журнал вообще) начинает свою статью про историю Брэда и Анжелины так: «Что-то изменилось. Потому что, когда мы читаем о конце Бранджелины — про обвинения Питта в том, что он много пьет и много курит траву, что у него проблемы с гневом, как пишет TMZ, или куда более темные слухи про тяжелые наркотики, русских девушек по вызову и роман с Марион Котийяр на Page Six, — мы чувствуем то, что никогда в жизни не ожидали: жалость к Брэду Питту». Вот этот вопрос — почему нам жалко Брэда Питта (и жалко ли) — тут ключевой, и сам The Cut дает на него, кстати, довольно путаный ответ.

Кроме очевидной до уровня клише мысли, что развод — это нормально и то, что годится в 30, не годится в 45, есть куда более сложные и захватывающие процессы, заставляющие нас следить за новостями про то, как у очередной знаменитой пары все разлетелось, к черту, на куски.

Прежде всего, это меняющиеся буквально на наших глазах параметры современного брака. Почему никто не спрашивает, жаль ли нам Анджелину Джоли? Потому что нам ее, очевидно, не жаль. 40 лет назад 40-летняя разведенная женщина с шестью детьми, да еще и с подозрением, что ей изменяли, очевидно, была бы жертвой, даже в Голливуде. Сейчас перед нами феминистический, а потому прогрессивный стандарт: волевая, четко понимающая, чего хочет, женщина расстается с запутавшимся, недотягивающим до ее представлений о прекрасном партнером, который не делает ее счастливой. Партнер потерян, раздавлен, предается порокам — его жалко.

С другой стороны, есть патриархальный взгляд: глубоко неуравновешенная женщина истерически усыновляет детей всех рас, мечется по миру, ригористична, анорексична и истерична. Бедный Брэд, как тут не запить, как он вообще терпел все это 12 лет?!

Параметры современного брака все больше задает именно женщина, его успешность определяется именно ее вердиктом. И это — после ада мужского мира, отлично показанного в свое время в сериале Mad Men («Безумцы» — Ъ) , где несчастны были все, — очень прогрессивно и должно вроде бы радовать. В новой картине мира Питт воплощает все патриархальное: наркотики, алкоголь, проститутки; Анджелина, напротив, все прогрессивное: феминизм, активизм, материнство, особенно материнство, которое давно из ценности патриархальной превратилась в ценность прогрессивную (и даже достаточно агрессивную).

И вот оказывается, что все человечное — слабость, уязвимость, неуверенность и незащищенность — именно в этих, таких патриархальных пороках. Он курит траву, потому что не готов полностью подчинить свою жизнь расписанию своих детей, а так он вроде бы живет собственной взрослой жизнью, он сидит в секс-чатах, потому что в этом вроде бы есть острота ощущений, ну и т. д. и т. п. И иллюзорность всех этих «вроде бы» тоже выглядит очень человечной. Именно человечности и сочувствуешь — вот почему прежде всего нам жалко Брэда Питта. Да что там Питта — даже Бена Аффлека с его нелепой няней жалко, даже толстеющего и стареющего Джонни Деппа жалко, сколько бы Эмбер ни обвиняла его в довольно неприглядных вещах. Сияющий прогрессивный мир наступает на темный патриархальный, и тот вдруг оборачивается хрупким частным миром маленького человека.

Хотела бы я, например, партнера с такой вот историей, как у условного Брэда? Нет, не хотела бы — то есть всей этой человечности я готова сочувствовать только и сугубо на расстоянии. Хотела бы я иметь дело с такой непоколебимой безупречностью, как у условной Анджелины? Точно нет, даже всячески отдавая ей должное. В какую сторону все вырулит, будет ли подорван все еще стойкий стереотип «дети должны быть с идеальной матерью, а не с сомнительным отцом» и сможет ли одинокая независимая женщина в 40 лет выглядеть так же круто, как одинокий независимый 40-летний мужчина, — вот что нам интересно, а не «изменял ли Брэд Анджелине». Именно в публичном пространстве таких вот громких браков и разводов и выстраивается сегодня новая конфигурация всех представлений о «хорошем» и «плохом», о семейном «счастье» и «несчастье» и даже о том, что можно, а что нельзя. Вот поэтому нам есть дело до Брэда и Анджелины.

____________________________________________________________________

Елена Стафьева