ЧАСЫ С ВЫСТАВКИ

Что такое циферблат, как не плоскость, ограниченная рамкой? На этой плоскости могут оказаться метки и цифры. А могут — произведения искусства. Когда в моду вошли эмали grand feu, многие марки стали звать художников для работы над циферблатами. К примеру, Patek Philippe каждый год представляет произведения эмальеров на своих круглых классических Calatrava.

АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ

Vacheron Constantin, партнер Парижской оперы, уже делал в серии Metiers d'Art циферблат в виде плафона Гранд-опера, расписанного Марком Шагалом, а потом выпустил несколько моделей, вдохновленных холстами с балеринами Эдгара Дега.

Эмальеры Jaeger-LeCoultre воспроизвели на циферблате минутного репетира "Звездную ночь над Роной" Ван Гога. Другое дело, что превращение прямоугольного холста в тондо не прошло даром, как и уменьшение размера мазков.

Часы становятся объектом работы художника, оставаясь шедевром часовщика

Для оборотной поверхности своих часов Reverso Jaeger-LeCoultre использовали не менее известную работу Рене Магритта "Предательство образов" (1928-1929) — изображение курительной трубки с надписью "Это не трубка".

Однако это лишь напоминание о классических картинах, которое мы готовы носить на руке. Оригиналы остаются в музеях. Гораздо реже художнику сразу заказывают работу над циферблатом как над специальным произведением искусства.

Марка Hublot, уже сотрудничавшая с бразильцем Ромеро Бритто, пригласила одного из самых известных китайских современных мастеров Ю Минжуна, известного своими смеющимися в сто зубов персонажами. Ему впервые пришлось поработать в такой маленькой круглой рамке, но то, что у него получилось,— это полноценные художественные произведения.

Настоящий переворот своим новым турбийоном RM 68-01 Tourbillon Cyril Kongo совершил Ришар Миль. Он позвал для работы над ним французского художника Сирила Фана. Уроженец Тулузы, тот провел детство во Вьетнаме и в африканском Браззавиле, откуда он привез свое прозвище — Конго. Но он нисколько не миниатюрист. Его специальность — стрит-арт, огромные плоскости стен, торцы домов.

На этот раз Конго получил задание, с которым ни разу не сталкивался,— расписать крошечный сложный объект таким образом, как будто бы речь идет о городском квартале. Он не только работал над плоскостью циферблата, но и двигался внутрь часов, разукрашивая мосты и детали механизма. Конечно, вместо спреев с краской он пользовался миниатюрным аэрографом, но его стиль ничуть не изменился с уменьшением масштаба. Удивительное сочетание дикости стрит-арта с тонкостью часовой работы. Невероятно видеть мосты и детали механизма, расписанные так, как могли бы быть расписаны детали мостовых кранов. "Он расширил границы часового мастерства,— говорит Миль.— Именно этого я и хотел, привести Конго в самое сердце часов. Он занялся всем ансамблем от механизма до турбийона, начав с корпуса и циферблата". Так что теперь не только циферблат, но и часы становятся одновременно и произведением искусства, и выставочным залом.