ФАВАЗ ГРУОЗИ, DE GRISOGONO

Создатель и художественный директор швейцарской марки de Grisogono Фаваз Груози — один из немногих ювелиров, которые приняли решение участвовать в Биеннале антикваров в Париже. Возможно, это связано с тем, что он начал получать от своих партнеров и инвесторов лучшие алмазы, которые добываются в их стране. Первый из них, названный по каратности 404-м, Груози показал во время Каннского кинофестиваля, а потом пригласил журналистов в Нью-Йорк наблюдать за обработкой камня. Второй — весом в 813 карат — был продемонстрирован накануне биеннале.

Когда я работаю над украшением, я не думаю, сколько оно будет стоить

— Вы пришли на парижскую биеннале в тот момент, когда другие ювелиры ее покинули, почему?

— Я не люблю поступать так, как все, и всегда прислушиваюсь только к своим ощущениям. А они таковы: на биеннале было много ювелиров, даже слишком много. Идти туда, когда там были все, не имело смысла. Не знаю, почему все ушли, но раз так, мне пора там появиться. Мне есть что показать, мастерские работают без перерывов и отпусков. Мне всегда казалось, что залог успеха — это двигаться в направлении, противоположном тому, в котором движутся другие.

— Вы всегда умели побеждать там, где другие и не пытались. Вы шли наперекор. А теперь вы просто получаете лучшие в мире камни. Что же тут интересного, что нового для вас?

— Что нового? За всю мою жизнь я не встречал ничего подобного, а я ведь с молодости в профессии, был и в Harry Winston и в Bvlgari. Я не знаю, с чем сравнить представившуюся мне возможность поработать с камнями более 400 и 800 каратов. Наверное, я чувствовал себя, как скрипач, которому предлагают Страдивари. Не говорить же в ответ, нет, спасибо, я лучше сыграю на губной гармошке, потому что это оригинальнее?

— Вы помните момент, когда вы впервые встретились с 404-м? А с показанным на нынешней биеннале гигантским алмазом The Constellation из Ботсваны, который весит 813 карат?

— Еще бы! Я сначала не воспринял предложение всерьез, переспросил: "Алмаз? Большой? Ладно" — тогда я еще не понимал, что существуют просто поразительные алмазы, камни, за которые ювелиры готовы пойти на любые жертвы. Честно говоря, я такого не ожидал.

— Каждый такой камень — шедевр природы, а вы, выходит, придумывали, как бы его правильнее погубить?

— Почему же "погубить"? Выявить его красоту, дать ему новую жизнь. Конечно, мне было немного страшно. Я всегда любил риск, любил браться за то, чего никогда раньше не делал. Таким камням миллионы лет. Ответственность огромная. Нельзя же сделать из них какую-нибудь ювелирную пошлость.

— С чем вы можете сравнить этот камень и ваше к нему отношение?

— С людьми. Такие же отношения у меня с людьми. Немало красавиц, причем образцовых красавиц, сверкающих, как алмазы. Они — прежде всего люди, женщины, со своими болями и слабостями, но они и примеры, иконы, идеалы. Моя задача — увидеть в них идеал.

— Как вам, кстати, удается привлекать сонмы красавиц? Они идут на блеск драгоценностей?

— Мои клиенты знают, что я не меняюсь, что через пять или десять лет, если мне повезет, я встречу их с тем же удовольствием. Я хоть и руковожу маркой, но я не финансист, я художник. Наши знаменитые вечеринки появились много лет назад. Я приехал в Канн, чтобы попытаться продать свои работы. Там были клиенты, друзья. Постепенно мы стали устраивать обеды, которые и разрослись до огромных праздников. Было время, когда я на коленях умолял ко мне прийти, но теперь люди понимают, что я зову их не для того, чтобы что-нибудь продать прямо за столом. Я зову их для радости. Я их люблю.

— Так же искренне, как любите камни?

— Я люблю все прекрасное: женщин, цветы, камни. Я не знаю, много ли осталось в мире ювелиров, которые способны работать с камнем с той страстью, которой он заслуживает. Вокруг гремят великие имена, но за этими именами уже нет прежних мастеров. Есть, конечно, исключения, но большая часть нынешних ювелирных марок занимается рынком, а не камнями. Их интересует прибыль. Где страсть, я вас спрашиваю?

— Но страсть опасна там, где нужно следить за деньгами. Вы же тоже отвечаете перед вашими акционерами. Не боитесь?

— Для меня работа — это страшные волнения, но я живу с этим. Иногда страх нужен, иногда он спасает от зазнайства. Я не скажу, что ничего не понимаю в бизнесе, но я не очень внимателен к нему. Когда я работаю над украшением, я не думаю, сколько оно будет стоить. Многие вещи приносят нам огромные деньги, но так было не всегда. Первые шесть лет были очень сложными, и я помню, как нам было трудно. Если вы вкладываете страсть в то, чем вы занимаетесь, нормально бояться. Если вам на все наплевать, вы спите без проблем.

Беседовал Алексей Тарханов