Кто сказал, что швейцарский часовой бренд должен быть солидным и респектабельным? Президент мануфактуры Tag Heuer Жан-Клод Бивер так не считает. Поэтому отметить старт продаж часов Aquaracer Black Titanium господин Бивер решил на Ибице в компании амбасадора марки Дэвида Гетты. Тем более что в дискографии диджея и песня подходящая есть — "Titanium". Наш корреспондент принимал участие в праздновании и поговорил с Дэвидом Геттой о важном.

— Девиз Tag Heuer — Don`t Crack Under Pressure - держи удар. А вы когда-нибудь ощущали настолько сильное давление, что готовы были сдаться?

— Дайте подумать... На открытии чемпионата Европы по футболу во Франции я выступал на площади перед Эйфелевой башней. И ужасно волновался. До последнего момента я не был уверен, что все получится, у меня буквально руки дрожали над пультом. Но я сумел справиться с волнением. Вроде все вышло неплохо.

— Вы читаете рецензии на свои записи?

— Я уже лет десять не читаю ни хвалебных, ни разгромных рецензий, потому что они задевают меня. Журналисты думают, что пишут о каком-то продукте, но мы не продукт, а живые люди. Когда ты даешь жизнь чему-то чрезвычайно важному для тебя, а потом кто-то обрушивается на твою работу с критикой, это действительно ранит.

— Когда вы по-настоящему осознали собственную популярность?

— Не то чтобы очень давно. Серия моих первых сборников называлась "F*** Me I`m Famous", но тогда ни о какой популярности и речи не шло. Постепенно я начал гастролировать и понял, что мои песни знают в Азии, Южной Америке, России. Это было невероятно и странно. Просто "вау!".

— Но вы мечтали о славе?

— Когда я начинал карьеру, танцевальная музыка была практически андеграундом и прославиться у диджеев не было никаких шансов. Так что затеял я все это не ради славы.

— А ради чего?

— Да у меня не было никаких планов, я просто делал то, что мне нравилось. И оказалось, что это понравилось еще кому-то. Думаю, мне очень повезло.

— Какую музыку вы тогда слушали?

— Я слушал много фанка, нью-вейв... Принс, Джеймс Браун.

— Джеймс Браун?! Как-то не вяжется с танцевальной музыкой.

— А что такое танцевальная музыка? То, что заставляет тебя танцевать. И Джеймс Браун с этим прекрасно справлялся. А Принс... Он создал техно еще до эпохи техно. Он был на передовой.

— Как вам кажется, почему танцевальная музыка до сих пор держится на вершинах чартов?

— Потому что люди хотят веселиться. Когда в мире кризис, а в новостях постоянно рассказывают о войнах и катастрофах, хочется иногда отвлечься от этого и просто хорошо провести время. Моя задача — подарить людям хоть несколько мгновений радости.

— Став мировой звездой, вы продолжаете чувствовать связь с французской музыкальной сценой?

— Я француз и, конечно, французская электроника оказала на меня определенное влияние. Но я никогда не ощущал себя частью французского хауса. Моя музыка отличалась от того, что делали Daft Punk, например. Когда я начал записывать музыку, французский хаус приобрел уже такую силу, что заявить о себе можно было, только отойдя от него.

--Вы работали с Сией, Рианной, Ники Минаж. С кем было веселее?

— C will.i.am! Он самый безумный человек, которого я когда-либо встречал. У него в голове миллион идей одновременно, он просто не в состоянии сосредоточиться на чем-то одном. Работать с ним в студии — это как следить за ребенком. (Смеется.)

— Ваш агент уже недобро смотрит на меня, поэтому два простых вопроса. Какой альбом вы никогда не удалите из медиатеки?

— Не такой уж и простой вопрос... Хотя знаю. "Thriller" Майкла Джексона.

— А кого из диджеев вы пригласили бы отыграть на собственной вечеринке?

— Недавно я был на выступлении Black Coffee. С ним вечеринка определенно удалась бы.

Беседовал Денис Сидоров