Почему российских сирот будет все сложнее устраивать в семьи

Сирот в России становится меньше, что говорит о частичной действенности мер, принимаемых властями в сфере борьбы с социальным сиротством. Однако специалисты предсказывают скорый кризис: абсолютное большинство российских сирот уже вступило в подростковый возраст, который является серьезным препятствием к семейному устройству. По прогнозам, к концу следующего года среди сирот будет 90% подростков.

Ольга Алленова

"Нельзя забирать у детей их прошлое"

Небольшая аудитория похожа на школьный класс: столы-парты в несколько рядов, интерактивная доска, возле которой стоит женщина с короткой стрижкой; она держит ручку-указку, в ее голосе — металл. "Быстрее шевелись, спишь на ходу!", "Лето прошло, а в голове ничего не прибавилось", "Где ваши карандаши и тетради? Вы куда пришли?", "Головой думать будете?". Женщина раздает бумагу и велит рисовать петуха. Проходя между рядами, отпускает едкие замечания: "Рисуешь как твой брат, яблоко от яблони", "Какой кошмар!", "Ну с тобой все понятно".

Как только урок рисования заканчивается, женщина преображается: теперь это приятный и доброжелательный человек. "Когда вы вошли в аудиторию, что я сделала не так?" — спрашивает она и сама же объясняет: "Я с вами не поздоровалась, я осуществила психологическое давление, я нарушила ваше ощущение безопасности". "Что вы чувствовали, когда я проходила между рядами?" — "Напряжение", "нежелание показывать свой рисунок", "хотелось все это прекратить, встать и уйти",— отвечает аудитория. "То же самое чувствуют подростки, с которыми вы работаете,— руководитель службы сопровождения замещающих семей Новосибирского детского благотворительного фонда "Солнечный город" Светлана Меллер в рамках конференции "PRO подростков" рассказывает сотрудникам детских домов, органов опеки и попечительства и социальных ресурсных центров, почему проблемное поведение подростков чаще всего провоцируют сами взрослые.— Я растоптала самоуважение нескольких человек на глазах у всех остальных. Подросток на это захочет ответить, чтобы восстановить свой авторитет, и он будет делать это всеми доступными ему методами. Чем больше я продолжала бы на вас давить, тем больше нарастало бы ваше возмущение, и это в итоге привело бы к революции в классе. Именно так часто и происходит"

У подростка нет опыта выхода из сложных ситуаций, поэтому он будет копировать поведение взрослого, поясняет психолог. И только через демонстрируемые подростку успешные модели поведения можно развивать его и обучать. Подросток уязвим, и взрослый должен уважать его чувства, его прошлое, его семью; признавать его право на ошибку; понимать его потребности и особенности ситуации, в которой он оказался. "Мы не можем сделать идеальным наше общество, не можем переучить всех учителей, но мы можем показать детям, с которыми сталкиваемся, ту модель поведения, которую сами хотим видеть. И говорите с детьми о своих чувствах: вы устали, вас расстроили, вы беспокоитесь. Это научит их слышать, чувствовать, понимать момент",— продолжает Меллер.

В следующей аудитории психолог новосибирского центра помощи детям "Созвездие" Ирина Николаенко предлагает участникам тренинга занять удобные места и нарисовать или описать на листе бумаги самое яркое воспоминание из своего детства. Участники выполняют задание, а потом каждый делится сокровенными воспоминаниями устно. Кто-то рассказывает про поход в лес с отцом, во время которого родитель впервые говорил с ребенком на равных; кто-то вспоминает ссору с мамой и детскую обиду; кто-то — осенний сад и запах яблок на деревенской кухне. Выслушав воспоминания, психолог подходит к каждому, забирает лист бумаги, комкает его и бросает на пол. Выражение ее лица не меняется — оно такое же доброжелательное, как и вначале. Когда тренер спрашивает про чувства, ей отвечают: "Я вас ненавидел в этот момент"; "Я испытала унижение, гнев"; "Мне хотелось крикнуть вам, что у вас нет права так поступать"; "Я хотела сбежать отсюда". Николаенко объясняет: "У каждого из нас есть прошлое, которое вызывает самые разные эмоции. Это прошлое — часть нас самих. Когда ребенка забирают из кровной семьи в приют, детский дом или замещающую семью, его прошлое, как правило, пытаются уничтожить: о нем либо не говорят вовсе, либо говорят вскользь и пренебрежительно. Нельзя забирать у детей их прошлое. Нельзя оставлять их без воспоминаний. Важно говорить об этом с ребенком, проявлять интерес, поддерживать его в переживаниях".

Хитом дня становится семинар практического психолога Эльвиры Савиновой из мурманского Центра развития семейных форм устройства детей. Она начинает игру "Переместитель" и предлагает слушателям написать, что им не нравится в их собственной семье и доме. Каждый описывает причины своего недовольства: теснота в квартире, шум с улицы, непослушание детей, споры с мужем или женой. "Ваше недовольство услышали, и у вас на пороге появляется переместитель людей,— продолжает психолог.— Он говорит, что вы покидаете свой дом и не можете отказаться. Вы будете жить в новом, красивом месте, с новой семьей, которая будет вас любить. Новая семья уверена, что вы будете счастливы. Опишите свои чувства". Далее психолог подробно рассказывает, через что предстоит пройти перемещенным: "Вам дадут 15 минут собраться. Вы можете взять с собой только небольшую вещь. Что вы возьмете с собой? Ваша семья видит, что вы уходите с незнакомцем. Что вы им скажете на прощанье? Вы оглядываетесь. Что думает о вас ваша семья? Вы в новом престижном районе, видите красивый дом. Переместитель стучит, дверь открывается, на пороге стоит ваша новая семья: муж, дети, собака. Они вам рады. Что вы чувствуете? Переместитель уходит. Он говорит вам, что вы сможете вернуться домой, только если то, что вам не нравилось раньше, будет исправлено. Проходит две недели. Потом месяц. Вы скучаете по своей семье. Но переместитель не возвращается. Это значит, что ваша семья ничего не делает для того, чтобы вы вернулись. Ваши чувства?". Когда игра заканчивается, по аудитории проносится вздох облегчения. Все участники говорят, что испытали дискомфорт и внутренний протест: оттенки страха, неприязни к "новой семье", ощущение предательства, желание, чтобы все это быстрее закончилось. Кто-то сказал: "Это не со мной все, это игра", кто-то признался, что хотел стукнуть ногой по двери нового дома, когда она открылась, а несколько человек сообщили, что не взяли с собой никаких вещей, потому что знали, что все равно сбегут и вернутся в свою семью. "Мы погрузили вас в такую ситуацию, чтобы помочь вам понять чувства детей,— объясняет Савинова.— Для подростков такие ситуации — настоящие, их чувства сильнее, чем те, что испытали вы. Лучше своего дома ничего нет. Даже если в семье ребенку было плохо, он, как правило, помнит только хорошее". Практически каждый подросток в сиротской системе сталкивается с "переместителем", говорит психолог: его забирают из семьи, везут в больницу или в приют; из приюта в детский дом, из группы в группу, в лагерь, в больницу; передают в замещающую семью: "Мы никогда не избавим ребенка от всех негативных чувств, связанных с этими перемещениями, но мы можем их минимизировать. Ребенка необходимо готовить к перемещениям, его нужно поддерживать, а количество самих перемещений — сокращать".

Директор благотворительного фонда "Солнечный город" Марина Аксенова считает, что такие семинары и тренинги должны стать обязательной частью повышения квалификации специалистов, работающих с детьми в сиротской системе. Но пока проводит их не государство, а НКО, и участие в них добровольное. "На всех обучающих мероприятиях мы рассказываем о том, как травмируют детей частые перемещения, но каждый раз, в любом регионе я слышу одно и то же: детей перемещают, как вещи, не учитывая их обстоятельства, желания, опыт",— говорит она.

"Это работа, несмотря на то, что это еще и детско-родительские семейные отношения"

Конференцию "PRO подростков" в Москве провели благотворительные фонды "Измени одну жизнь", "Солнечный город", "Открывая горизонты", "Старшие братья, старшие сестры России". Эти организации не первый год занимаются социальным сиротством и не случайно посвятили несколько дней интенсивных тренингов и семинаров проблемам подростков, лишенных родительского попечения. В ближайшие годы именно этот аспект сиротской темы будет ключевым и для правительственных чиновников, и для общества. С 2013 по 2016 год федеральный банк данных детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, сократился вдвое и сейчас насчитывает чуть меньше 62 тыс. детей, о чем неустанно говорят представители власти. Однако уже в следующем году тенденция может измениться, считают специалисты. До сих пор в семьи забирали преимущественно детей младшего возраста 1-3-й групп здоровья, сегодня в сиротском банке 77% — подростки, более 30% — дети с инвалидностью, 50% — братья-сестры. За сухими цифрами стоят конкретные истории: подросток с диагнозом, имеет брата и сестру; или подросток здоров, но его брат или сестра имеют инвалидность, а разлучать их по Семейному кодексу нельзя.

Растет и количество возвратов — около 5,8 тыс. детей ежегодно возвращаются из приемных и опекунских семей в сиротские учреждения. Абсолютное большинство — подростки. И это говорит о том, что система семейного устройства в стране все еще не стала полноценным институтом, а детей раздают в семьи часто в рамках кампанейщины.

"В прошлом году федеральный банк данных детей-сирот сократился на 30%,— говорит директор благотворительного фонда "Измени одну жизнь" Юлия Юдина.— В каком-то смысле это было результатом большой целенаправленной кампании, чиновники стремились показать, как активно у нас забирают детей в семьи. Но таких результатов больше не будет, потому что в банке остались не младенцы и туда не стоит очередь. Если раньше, говоря о сиротах, мы представляли себе маленьких детишек, то теперь сиротство — это подростки. С сигаретами, матерящиеся, неприятные, колючие. Это и есть наши сироты. И мы, как общество, должны думать о том, как им помогать. Что делать с их кровными семьями. Как их воспитывать в семьях приемных. Что может сделать общество, некоммерческие организации, государство для тех подростков, которых нельзя устроить в семью. А таких подростков будет немало. И они есть не только у нас, но и в европейских странах".

"С каждым годом устраивать те категории детей, которые задержались в банке данных, будет все сложнее,— соглашается депутат Госдумы Ольга Баталина.— Не каждая семья готова взять на воспитание детей-подростков. И возвращают из приемных семей в основном детей подросткового возраста: характер ребенка начинает ломаться, и приемный родитель или опекун перестает справляться. Поэтому мы ищем дополнительные механизмы в сфере возмездного семейного устройства".

По мнению Баталиной, семейному устройству подростков может способствовать разработанный ей законопроект о социальных воспитателях, который второй год подряд предлагается правительству. "Сегодня основой для возмездной опеки или приемной семьи является гражданско-правовой договор, который позволяет совмещать воспитание приемных детей с основной работой,— рассказывает депутат "Власти".— Но в случае, когда в семью приходит два-три ребенка-подростка или дети-инвалиды, родитель уже не может заниматься одновременно и детьми, и работой. Ребенок с 4-й группой здоровья требует постоянного ухода, трудный подросток нуждается в повышенном внимании. Такие родители готовы оставить работу и профессионально заниматься воспитанием детей. Но они некомфортно чувствуют себя, нигде не работая, их также беспокоит, что пенсионные права формируются только в рамках той суммы, которая выплачивается по гражданско-правовому договору, а эта сумма часто не достигает прожиточного минимума трудоспособного населения. Для них важен и пакет соцгарантий, который следует за трудовым договором. Поэтому мы предложили ввести еще одну форму возмездной опеки, в основе которой будет трудовой договор между родителем и учреждением для детей-сирот". Заключить такой договор с учреждением сможет любой замещающий родитель, поясняет Баталина. Обязательное условие для заключения договора — устройство на воспитание в семью нескольких детей из "сложных" категорий. Родители имеют статус социальных работников, а зарплату им выплачивает сиротское учреждение, в котором ранее жили дети, но при этом дети фактически уже не имеют отношения к детскому дому, постоянно живут в семье, а их родитель выполняет свои профессиональные обязанности не в учреждении, а дистанционно. Законопроект предлагает разработать дополнительный подготовительный спецкурс при Школах приемных родителей, который предусматривал бы специфику воспитания подростков и детей-инвалидов. "Такая модель позволила бы нам, не разрушая действующий институт приемной семьи, создать дополнительную форму возмездной опеки, которая вводилась бы в субъектах по мере их готовности,— считает Баталина.— Но законопроект требует внесения поправок в Трудовой кодекс, а это предложение правительство не поддерживает. Мы второй год получаем отрицательное заключение".

Директор Департамента государственной политики в сфере защиты прав детей Евгений Сильянов уточняет: правительство не против идеи профессиональной семьи, напротив, всячески ее поддерживает, но законопроект Баталиной требует дополнительного обсуждения и корректировки. По словам его заместителя Ирины Романовой, о создании профессиональной семьи в России говорят на самом высоком уровне: "У нас есть поручение президента разработать требования к профессиональной замещающей семье. Все понимают, что государство имеет потребность в создании такого института. Есть семьи, которые видят смысл своей жизни в воспитании детей, попавших в трудную жизненную ситуацию, и у них это хорошо получается. Они должны обладать знаниями, компетенциями и пониманием того, как с этими детьми работать, как их социализировать, развивать, ставить на ноги. Это очень сложно, это работа, несмотря на то, что это еще и детско-родительские семейные отношения". Романова считает, что институт профессиональной семьи не только помог бы сократить банк данных детей-сирот, но и позволил бы избежать травмирующих ребенка перемещений при изъятии из кровной семьи.

Сегодня, забрав ребенка из семьи, органы опеки помещают его, как правило, в больницу или приют. Для абсолютного большинства детей это страшный, травмирующий опыт тотальной несвободы. Если бы профессиональные семьи в России уже существовали, ребенка можно было бы передавать напрямую из семьи в семью.

"Теперь нужно делать упор не на воспитателя, а на друга-куратора"

Многие подростки не хотят жить в приемных семьях по ряду причин: хорошо помнят свою кровную семью и намерены туда вернуться; уже жили в приемной семье, не нашли с ней общий язык и были возвращены назад; еще не справились с травмой, не верят взрослым и пока не готовы с кем-то жить. Руководитель фонда "Солнечный город" Марина Аксенова убеждена, что в каждом случае нужен индивидуальный подход: "Семейное устройство в нашей стране развивается, и это заслуга государства, но сейчас надо подумать о том, как максимально осторожно и грамотно помочь тем подросткам, которые остались в системе, при том, что она к их воспитанию и устройству не готова". В качестве примера Аксенова приводит один из интернатов, который недавно посетила: "Это изначально дошкольное учреждение, но в нем живут дети старшего возраста. Там есть бассейн 1,5 на 1,5 метра, которым руководство очень гордится, и раковины на уровне колена, потому что нет денег на переоборудование. А по коридору ходят пацаны под два метра ростом. Да, сиротская система не готова к таким резким переменам и к таким детям. Эта неготовность проявляется во всем: в нехватке кадров, в отсутствии системы профессиональной переподготовки для работы с подростками, в неготовности замещающих семей к приему подростков". В "Солнечном городе" убеждены, что наряду с семейным устройством подростков надо развивать институт профессиональных наставников и тьюторов — это поможет тем детям, которые в семьи не попали, адаптироваться к самостоятельной жизни и социализироваться. "Мы в регионе пытаемся довести до учреждений мысль, что теперь нужно делать упор не на воспитателя, а на друга-куратора, тьютора, профессионального наставника,— говорит Аксенова.— У подростка в детском доме должен быть близкий взрослый, с которым он находится в постоянном контакте. Этот взрослый понимает, что такое утрата. Знает особенности возрастной психологии. Понимает, что к человеку нужно относиться уважительно. И после того, как выстраиваются доверительные, честные отношения, этот наставник уже может помочь с профориентацией и социализацией. Но до тех пор, пока не будет пройден первый этап выстраивания таких отношений, не будет обеспечена спокойная и безопасная среда для подростка, бессмысленно и пытаться выстраивать его дальнейшую судьбу. Было бы неплохо, если бы эти близкие взрослые и потом сопровождали своих подопечных детей".

Кроме профессиональных наставников в жизни подростков-сирот важную роль могут играть наставники-волонтеры. "Подросток — это уже сформировавшийся по сути человек, имеющий за собой некую историю,— говорит директор портала "Усыновите.ру" и руководитель Центра социальных проектов Армен Попов.— Он долгое время находится в сиротской системе, которая его, конечно, деформирует. Семей, которые специализируются на воспитании трудных подростков, очень мало. С одной стороны, непросто найти семью, которая решится принять этого подростка, а с другой — сам подросток часто не хочет в семью. Он знает, что его жизнь там будет под большим вниманием и контролем, чем в детском доме, а ему хочется больше свободы. И для таких ребят во всем мире развиты технологии добровольного наставничества, поддержки и сопровождения. В последние годы и в России развивается этот институт: волонтеры, молодые ребята, приходят к подросткам в детский дом, общаются, куда-то вместе ходят, что-то вместе делают. Подросток с этим волонтером на одной волне, и волонтер транслирует ему определенную модель поведения, которая потом поможет в жизни. Ребенок не готов многие вещи слышать от взрослых, учителей, воспитателей, родителей. А вот от старшего брата готов". У наставничества большие перспективы, убежден Попов: важно только проводить регулярные обучающие курсы для волонтеров, чтобы опытные волонтеры знали, как справляться с выгоранием, а новички понимали степень своей ответственности и не бросали подопечных, которые к ним привязались. "Я знаю, например, что выпускники МГИМО по собственной инициативе стали курировать детский дом в одном из регионов,— рассказывает он.— Они туда сначала с подарками ездили, так все волонтерские движения начинаются. А потом поняли, что игрушки там есть, а вот с общением проблема. И стали общаться с ребятами старшего возраста. Потом эти ребята выросли, но они и сейчас поддерживают связи: кто-то переезжает в Москву, им помогают устроиться. Это хорошая история, которая не только про детей-сирот, но и про гражданское общество".

"В первую очередь надо обратить внимание на кровную семью"

К концу 2017 года доля детей старше 10 лет в федеральном банке данных может превысить 90% — об этом на Всероссийском форуме приемных семей в Сочи рассказала член Координационного совета при президенте РФ по реализации "Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы", кандидат психологических наук Галина Семья. Она убеждена, что если замещающие семьи в России будут получать поддержку специалистов в воспитании детей, а психологи смогут подключаться на ранних стадиях семейных кризисов, то возвратов станет меньше, институт приемной семьи будет активнее развиваться и в семьи станут забирать даже подростков. Эксперт разработала методические модули по сопровождению приемных семей для Минобрнауки, которые ведомство обещает внедрить в регионах. Но пока системной поддержки и профессионального сопровождения у приемных семей нет, что также свидетельствует о неразвитости института замещающей семьи в РФ.

В этой сфере необходимо и дополнительное законодательное регулирование. По словам специалистов, некоторые замещающие семьи берут детей из-за единовременной выплаты, которая в некоторых регионах превышает 500 тыс. рублей, а потом возвращают их обратно — при этом возвращать деньги они не обязаны. На форуме в Сочи Минобрнауки пообещало разработать механизм возврата этих средств в случае отказа приемных родителей от воспитания ребенка.

Директор фонда "Измени одну жизнь" Юлия Юдина считает, что необходимо законодательно обязать приемных родителей сообщать о планах вернуть ребенка в учреждение задолго до часа икс: "Сегодня люди приводят ребенка в учреждение, говорят, что они больше не могут его воспитывать, и уходят. Ставят учреждение перед фактом. Выбрасывают ребенка, как котенка. Потом реабилитировать этого ребенка крайне сложно. Это недопустимо. Необходимо установить законодательный срок, в течение которого специалисты будут работать с родителями и ребенком, пытаясь вывести семью из кризисной ситуации. И если ситуация не разрешается и возврат неизбежен, то специалисты хотя бы снизят остроту травмы ребенка, помогут ему это пережить. Родитель должен нести определенные обязательства и помочь ребенку в такой ситуации. Сейчас по договору о замещающей семье нет никаких требований, обязывающих приемного родителя в случае расторжения договора пройти вместе с ребенком процедуры психологического и реабилитационного характера".

Практически все опрошенные "Властью" эксперты сходятся в том, что главным ресурсом в решении проблем социального сиротства является кровная семья. "В первую очередь надо обратить внимание на кровную семью и на так называемую большую семью, в которую входят бабушки, дедушки, дяди и тети,— говорит Юдина.— Мы живем во время колоссальных перемен, инноваций и технологических экспериментов, но перемены затрагивают и социальную структуру общества, происходит трансформация института семьи. Что такое теперь нормальная семья и что такое норма? Ее нет. А если мы посмотрим на страны, где не так много сирот, то мы увидим, что в этих странах есть институт большой семьи. Я говорю не только про Кавказ, я говорю про Италию, Испанию, латиноамериканские страны. И там проблема социального сиротства не так остра, как у нас".

Психолог Эльвира Савинова убеждена, что даже очень плохая биологическая семья, в которой невозможно жить, может косвенно помочь ребенку: "Ребенок рожден этими родителями, в нем течет кровь именно таких родителей. Он идентифицирует себя с ними. И когда ребенку говорят, что его папа — алкоголик и наркоман, он и себя чувствует таким. Поэтому мы всегда советуем приемным родителям уважать чувства ребенка и поддерживать его биологическую семью в виде воспоминаний, даже если физически ее уже не существует. Есть очень много способов сделать эту семью богатейшим ресурсом для ребенка".