Том Хэнкс об "Инферно"

Премьера кино

В прокат вышел фильм "Инферно" — очередная экранизация произведений Дэна Брауна. Сыгравший в нем роль Роберта Лэнгдона ТОМ ХЭНКС ответил на вопросы ТАТЬЯНЫ РОЗЕНШТАЙН.

— Что нового в "Инферно" по сравнению с другими экранизациями романов Дэна Брауна?

— У моего профессора совершенно другая роль. Обычно, чтобы решить проблему, он подключает логику и память. На этот же раз у Лэнгдона будут с этим большие сложности, потому что, по сценарию, у него начнутся проблемы с памятью, и большую часть фильма ему придется полагаться на память других, среди которых не всегда будут его доброжелатели.

— Лэнгдон — не волшебник Гарри Поттер и не летающий человек-паук. Чем он привлекает зрителей?

— Его можно назвать одним из умнейших людей на Земле. Каждый раз играю этого персонажа и чувствую, будто сажусь за университетскую парту, узнавая много нового про искусство, философию, историю. Несмотря на свой ум, Лэнгдон является вполне нормальным человеком, который не может похвастаться массивными мускулами или особыми приемами борьбы. Все проблемы он решает с помощью своего разума. Единственная проблема, которая при этом возникает у актера Тома Хэнкса,— как обмануть зрителя, чтобы сыграть интеллигентного человека, имея всего лишь среднее образование. Но в том и актерское мастерство — в умении притворяться.

— Удалось ли чему-нибудь научиться у Лэнгдона?

— Во время работы над экранизациями книг Дэна Брауна я снова начал зачитываться историческими романами. Правда, они всегда привлекали меня больше, чем художественные произведения или научная фантастика. У меня были хорошие учителя в колледже. В 14-15 лет я увлекся такими произведениями, как "Хладнокровное убийство" Трумена Капоте, основанного на реальных событиях. Реальные истории мне интереснее, чем вымышленные. Но в истории я не люблю статистику и голые факты, мне нужны занимательные истории.

— Насколько достоверна история в подобных произведениях?

— Если не углубляться в факты, а читать для своего удовольствия, все кажется вполне правдоподобным. Другое дело, когда начинаешь работать надо экранизацией, да еще выезжаешь на места действий. Тут и понимаешь, что и эти романы тоже фиктивны. Например, у Дэна Брауна. В "Инферно" он описывает сцену, в которой один из преследователей Лэнгдона оказывается на крыше Палаццо-Веккьо во Флоренции и падает вниз, проламывая потолок "Салона Пятисот". По Брауну, это было довольно легко, ведь для него потолок состоит из натянутого на каркас холста, расписанного в стиле тромплей. На самом деле крыша зала сделана из расписных кессонированных и довольно тяжелых деревянных перекрытий. Сломать их не так легко, как это описывает писатель. Или в Венеции он заставляет героев выйти на балкон собора Сан-Марко, чтобы увидеть четверку рыжих коней. Мы там тоже были. И долго искали коней. Оказалось, что они уже давно стояли внутри часовни. При подобных казусах так и хотелось выругаться: "Этот чертов Дэн Браун!" Кстати, и конец фильма нам пришлось поменять. Потому что финальная глава в романе не имеет никакого визуального эффекта и не содержит эмоционального послания зрителю. Хорошо еще, что Браун описывал Флоренцию или Париж. Думаю, ему не следует браться за роман про, скажем, бывший СССР. Все-таки достоверность художественной детали в таком произведении может передать только россиянин.

— Читали ли вы "Божественную комедию" до "Инферно" (лат. "Ад")?

— Наверное, нужно быть историком или профессором семиотики, чтобы в полной мере понять язык Данте, пусть он и написал свое произведение на народном итальянском, а не на латинском языке. Думаю, что трудности в кодировке его языка не только у меня, но и у многих моих современников. Поэтому не вижу ничего зазорного в том, чтобы начать знакомство с произведением Данте с романа "Инферно" Дэна Брауна, чтобы хоть как-то заронить интерес к литературной классике у зрителя.

— Данте описал свое представление об аде. Что может стать адом для вас?

— Наверное, я очень счастливый человек. Хотя у каждого из нас есть такие минуты, когда ему нужно выдать результат независимо от условий. Когда актеру нужно стоять перед камерой в три часа ночи в лютый мороз или под проливным дождем, а еще хуже — перед зеленым экраном, перед которым я часто теряю ориентацию. Иногда ад можно повстречать в своей собственной ванной, станешь рано утром перед зеркалом, посмотришь на свое изображение и спросишь: "Как ты, черт возьми, до этого докатился?" Независимо от всего этого, моя работа никогда не переставала быть для меня самой интересной и захватывающей на свете.

полная версия

kommersant.ru/11801