Пространство

Легкость, с которой итальянцы относятся к окружающей их старине, — качество национальное, передается строго по наследству и не экспортируется. Так как же сегодня обстоит дело с сохранением культурного наследия в Италии?

Наталия Белякова

Проект Turisti a km Zero — вот ключ от малознакомых дверей, причем дверей, обыкновенно, старинных, с массивным металлическим кольцом в рассохшемся от времени деревянном массиве. Вообще-то маршруты "Туризма нулевого километра" рассчитаны в первую очередь на самих итальянцев, но никто не мешает к ним присоединиться.

Сама эта программа — готовый кейс по деликатной стимуляции любви к "отеческим гробам". Той любви, которую в России пытаются возродить под флагом импортозамещения в туризме. Итальянский опыт свидетельствует, что успех обеспечивает густой замес исторической памяти и аттракций, совершенно понятных даже поколению Z. Прикосновение к истории происходит без лишнего пафоса, но с приличествующим времени и месту почтением. Одним словом, пресловутые веревочки на стульях в итальянских музеях увидишь крайне редко. Раз стул стоит — значит на нем можно и нужно сидеть.

Прикосновенная старина

Итальянцы активно путешествуют внутри страны вовсе не потому, что больше некуда податься. Туризм выходного дня отлично развит, и именно к таким маршрутам рекомендуется присоединяться любознательным иностранцам. Да не пугает вас языковой барьер — бронируя посещение небольших частных поместий, готовых время от времени принимать гостей, можно договориться об экскурсии на английском (например, на www.villeaperte.info).

Обрастая объектами, которые брало под защиту ЮНЕСКО, в XX веке итальянцы потратили немало средств, чтобы соотечественники уяснили разницу между легким и легкомысленным отношением к окружающей толще эпох. Каких-то пару веков назад граждане еще непринужденно возводили свои дома из случавшихся поблизости античных руин.

Сегодня же мало кто может поспорить с Италией в плане строгости охраны внешнего облика памятников архитектуры. Историк и археолог здесь всегда начинают и выигрывают, а девелопер покорно следует их указаниям. Однако система вынуждена учитывать и право частной собственности на многие объекты, поэтому порой за фасадами XVI века можно найти современную начинку. Изменения идут, как бы неизменно все ни выглядело снаружи, — по крайней мере, в отношении не мировых, но местных достопримечательностей. Яркий пример — ситуация с виллами. Их нужно успеть посетить в ближайшее время.

Уходящая натура

Маршруты "Нулевого километра" часто отсчитываются от порога вилл — особенно на севере Ломбардии, где неплохо сохранившиеся поместья ведут полнокровную жизнь. Частные резиденции разной степени великолепия, некогда кучно окаймлявшие берега Адды и других живописных речек, вышли из глобальной встряски XX века со сравнительно небольшими потерями.

Некоторые из них обрели новую жизнь в качестве муниципальной собственности и потихоньку возвращают славу локальных центров культурной жизни. К таким объектам относится, например, Villa Sottocasa в коммуне Вимеркате, превращенная в любопытный музей восточной части провинции Брианцы. Язык не поворачивается назвать его скучным словом "краеведческий", хотя таковым он по сути и является.

Однако немало вилл по-прежнему находится в частном владении. Часть из них ведет свою историю от XVIII столетия, и это не предел. Их посещение заставляет трепетать сердца искушенных вояжеров: аутентичная органика истории плюс шарм аристократического поместья разят наповал.

Увы, вилл с действительно интересной "начинкой" остались единицы, причем естественная их убыль продолжается. Почему так происходит?

С одной стороны, государство жестко регламентирует любые изменения внешнего облика: например, нельзя прорубить или заложить окно подвала, если нельзя доказать по бумагам, что такой прецедент в истории поместья уже был. С другой — стремление владельцев сохранять уникальные интерьеры никак не поощряется. Внутри они вольны делать все, что угодно — никто не отберет право собственности за то, что ты не уберег от плесени cтаринные фрески или продаешь фолианты из вековой семейной библиотеки.

Кроме того, за "оказание туристических услуг" взимается немалый налог, помимо собственно налога на имущество и землю. Поэтому официально размещать гостей и тем самым хотя бы отчасти компенсировать астрономические затраты на реставрацию мало кто решается. В результате вопрос с реставрацией решается стихийно и зависит от личной ответственности и культурного бэкграунда собственника. Часто интерьеры приходят в упадок — или превращаются внутри в новодел разной степени вкуса.

Прошлое без купюр

В этом плане абсолютно уникальный опыт можно получить в Palazzo Bassi Brugnatelli, расположенном в получасе езды от ломбардской столицы, в провинции Лекко. Этому поместью исключительно повезло с собственником — оказавшись в итоге в руках профессионального реставратора и успешного архитектора, оно не просто застыло во времени, но, кажется, еще дальше углубилось в него. Например, при бережной реставрации выяснилось, что домовая капелла скрывала фрески XVI века, а самый старый фолиант в библиотеке после ее разбора был атрибутирован... 1532 годом.

Кроме того, коллекции, собираемые поколениями владельцев поместья, продолжают пополняться. Например, по случаю, у антикваров приобретается та самая парная каминная ваза, которую не смогла в свое время найти бабушка. Или восстанавливается пейзажный пруд в романтическом саду, окружающим виллу: по планам поместья XVII века выяснилось, что он там был, но потом зарос — в эпоху мировых войн за ним некому было ухаживать. И возвращение статус-кво пруда для нынешнего хозяина поместья (оно переходило из одной семьи в другую всего дважды) — предмет искренней озабоченности.

Признаться, тут российский менталитет пасует. Пруд?! Для нас, жителей страны разграбленных и порушенных провинциальных усадеб, которые до сих пор ждут, если не владельцев, то хотя бы хозяйского пригляда, невероятен сам факт идеальной сохранности поместья. За несколько веков оно разве что немного обветшало, да буйно разросся некогда регулярный парк — но обстановка дома осталась неизменной.

Двухэтажный особняк — настоящая ловушка времени, в которую попалось много эпохи. Проходя анфиладой залов, кожей ощущаешь историческую динамику. Вот огромный зал с камином, кессонным деревянным потолком и высеченным в камне гербом владельцев, созданный в XVII веке и посвященный еще не забытой рыцарской эпохе. Вот рокайльная туалетная комната, затянутая шелком. Вот уютные гостиные XIX века, отразившие модные тренды эпохи: одна посвящена античному искусству, ставшему популярным на фоне раскопок Помпей, а другая по-китайски церемонится и полна ориентальных мотивов. Сердце дома — бальный зал с прекрасной коллекцией живописи и фарфора, голова — библиотека in memoriam эпохе Рисорджименто, а душа — палладианская церковь, в которой сохранился не только старинный орган, но и парадное облачение многих поколений семейных капелланов.

Поместье — не антикварная шкатулка, на которую нужно любоваться. Оказывается, в нем можно даже жить. А попасть сюда — в составе туристической группы или по индивидуальной договоренности с владельцами. Устраиваются концерты старинной музыки: в доме всегда любили музицировать, поэтому владельцы требовали от архитекторов идеальной акустики и собрали приличную коллекцию инструментов.

Гостей размещают в отреставрированном доме в непосредственной близости от самого дворца. Атмосферу создают тяжелые ставни и монументальные балочные перекрытия, увитые виноградом окошки и возможность отобедать в кухне дворца, где действующий камин, начищенная и висящая по стенам медная утварь уносит фантазией куда-то совсем к Макиавелли.

Вслед за графиней Самойловой

Для себя Palazzo Bassi Brugnatelli я открыла как историк, занимающийся cудьбами россиян в Италии: чутье говорило, что семейные архивы более чем пятивековой глубины таят много интересного. Как оказалось, оно не обмануло.

Cамое яркое открытие подстерегало меня... в бильярдной. Не только потому, что на втором ее этаже владелец поместил уникальную коллекцию старинных итальянских игрушек — от нежных фарфоровых кукол до железной дороги межвоенного периода. Стены залы украшены портретами участников пышного костюмированного бала, прогремевшего на вилле в 1828 году, — этакая протосветская хроника. Среди изображений итальянских аристократов в фантазийных образах — от Отелло до Торквато Тассо — нашлась и Сontadina Russa. Конечно, "русская крестьянка" предстала в слегка адаптированном виде: дама с осиной талией, пышными буфами на рукавах и прозрачной вуалью, спадающей с кокошника-диадемы.

Однако откуда такой всплеск русофильства? Да и лицо дамы показалось удивительно знакомым. Сверились с бальной книгой — да это же сама графиня Юлия Павловна Самойлова! Муза Карла Брюллова, который как раз в это время работал над "Последним днем Помпеи". Как известно, "бесценный дружка Бришка" изобразил на главном полотне своей жизни "чернокудрую Жюли" как минимум трижды — оттого-то при взгляде на портрет и возникло ощущение дежавю. И вот — еще один след, оставленный в Италии первой русской "светской львицей".

Прелесть итальянской провинции в том, что ее прошлое не является чем-то раз и навсегда закостенелым. Проехав по одному и тому же маршруту с разницей в пару лет, можно обнаружить много мелких, но важных изменений. Популярен агротуризм — при поместье обязательно заведут пару грядок и мини-ферму с вполне контактными козами. Появился спрос на "творческий туризм" — будут предложения об уникальном пленере.

Собственники поместий сами себе маркетологи, причем по большей части неплохие. Подарив известную степень свободы, государство взвалило на них массу обязанностей — и это мобилизует. Кстати, в палаццо Brugnatelli ждут урожая новой хитрой лозы и потихоньку заводят сыроварню. Время, вперед!