Скандинавские архитекторы обсуждают московские здания и памятник Владимиру Великому

В институт «Стрелка» наведались с лекциями об архитектуре специалисты из Скандинавии, а “Ъ-Lifestyle” воспользовался случаем и узнал, что они думают о знаковых зданиях Москвы.

Реиульф Рамстад — архитектор и глава титулованного норвежского бюро Reiulf Ramstad Arkitekter, переосмысляющего скандинавский дизайн.

Юлия Каусте — директор Музея финской архитектуры в Хельсинки, социолог и куратор международных выставок, исследующих отношения архитектуры и современного общества.

Анси Лассила — финский архитектор, основатель и директор бюро Oopeaa, в работах которого скульптурные формы сочетаются с традиционными материалами и инновационными технологиями.

Дом на набережной

Рамстад: В этом здании могут сосуществовать офисы или жилые помещения, а центральная часть напоминает театр. Мне кажется, что оно было построено в поздний сталинский период, явно не раньше — нет влияния империалистических идей. Здесь видна скорее технократическая эстетика. На самом деле это здание может быть чем угодно.

Каусте: С ходу трудно понять назначение этого здания. Мне безумно нравится чувство напряженности и контраста, которое в нем сокрыто. Будь все здания в Москве такими масштабными, я бы чувствовала себя подавленно, но его индивидуальная массивность, особенно заметная на контрасте с небольшими домами вокруг, очень вдохновляет.

Лассила: Будучи ребенком, я знал только одного архитектора — Алвара Аалто и мечтал строить масштабные здания. Чуть позже я понял, что по-настоящему люблю все небольшое и скромное. В поисках оптимизированной архитектуры важно не забывать о перспективе и сохранять человеческие масштабы. Снаружи этот дом выглядит жутко массивно; интересно, как пространство организовано внутри? Что чувствуют живущие или работающие там люди? Может ли площадка адаптироваться под разные запросы? Социальный элемент очень важен для создания качественной архитектуры.

Дом Пашкова и памятник Владимиру Великому

Рамстад: Стиль здания напоминает XIX век, но трудно сказать наверняка, действительно ли эта постройка настолько стара, или она является лишь стилизацией. Когда я смотрю на фундамент, он кажется довольно древним, поэтому ставлю на первый вариант. Заметно классическое влияние. Два здания по бокам похожи на храмы, как и фасад центрального строения. Круглый элемент в центре крыши — очень русский, в мировой классической архитектуре он не распространен. Возможно, здание принадлежало правительству, а может, было чьей-то резиденцией. Говоря о скульптуре, она похожа на памятник Петру Первому, выглядит очень китчево и очень банально. Как в Китае и США, в России есть эта монументальная традиция, которая порой выражается не лучшим образом. Раньше это были статуи Ленина и Сталина, теперь возник тренд на создание новых героев. Памятник Владимиру выглядит очень странно.

Каусте: Для человека из Хельсинки здание выглядит довольно привычно, но в Финляндии оно имело бы меньший масштаб. Первый вопрос, который возникает у меня: это действительно старинная постройка или все же реконструкция? Некоторые здания кажутся историческими, но на деле являются стилизацией перестроенного варианта под оригинал. А эта статуя — о боже — это правда будет так? Снова возникает забавное ощущение напряженности. Несмотря на наличие пристроенных крыльев, здание «говорит» на одном «языке». Продолжая аналогию, памятник совсем не знает «языка» этого здания напротив. Находясь в диалоге, они определенно не понимают друг друга. Странно, что место памятника до сих пор пустовало.

Лассила: Гигантская скульптура перед особняком XVIII века? Даже не знаю, это все как-то странно. Вопрос в том, что хотят сказать этим проектом? О чем этот памятник должен сообщать? По макету проекта видно, что вокруг скульптуры будет много свободного места. На оживленной улице хорошо бы выглядел небольшой сквер, где можно прогуляться; такие места привлекают горожан. Говоря о масштабах в целом, Москва — огромный город. Возможно, кто-то думает, что в большом городе можно позволить себе возводить гигантские статуи, но повторюсь, этот проект выглядит странно. Что изменит этот памятник в жизни людей, которые живут поблизости или просто проходят мимо? Если замысел в том, чтобы просто напомнить о каких-то исторических событиях, то это не идея. Здесь нет никакого посыла.

«Москва-Сити»

Рамстад: С 2000-х годов такие здания можно видеть в Китае, Америке, Европе — везде. Выглядит еще более депрессивно, чем статуя, которую мы обсуждали. Это первое поколение глобальной архитектуры, все очень одинаковое. Этот странный тренд вгоняет меня в депрессию, он показывает, что у людей все меньше хороших идей. Вещи теперь изобретаются, чтобы произвести впечатление, показать: мы можем сделать высокое здание, мы можем сделать закрученное здание. Но это не делает мир лучше, наоборот. Я верю, что мы должны находить среду, с которой себя ассоциируем. Среда — это зеркало, которое показывает, как мы живем и кем являемся. Безусловно, небоскребы могут быть красивыми, особенно если вы сделаете в них зеленые террасы и соблюдете масштаб. Но это не тот случай.

Каусте: Если бы я не знала, что эти небоскребы находятся в Москве, не видела бы их как часть линии горизонта, то могла бы представить подобный комплекс в любой точке мира. Каждый небоскреб уникален, но, по сути, все они схожи. В контексте контрастного города эти высотки мне нравятся, в них чувствуется какая-то энергия. Сочетание современных небоскребов со старыми постройками — часть московской индивидуальности.

Лассила: Это интересно: небоскребы соседствуют с типовой застройкой и сталинскими высотками. Мне нравится это разнообразие. Наверное, в таком районе приятно жить — можно делать много красивых фотографий для Instagram. Вокруг новых небоскребов часто возникает ощущение, что тени больше, чем света; чувствуется какая-то пустота, как будто все умерли. Жизнь кипит на первом этаже, но стоит подняться в свою квартиру — и чем выше, тем более одиноко вы себя чувствуете. Комплекс в целом выглядит тривиально — просто несколько высоток, стоящих рядом. Настоящий город — вокруг.

Сталинские высотки

Рамстад: Я был в одной из таких высоток в отеле Hilton. В Румынии Чаушеску строил дворец в подобном тоталитарном стиле, и в Нью-Йорке много зданий схожей эстетики. Лобби Hilton мне очень понравилось: у архитектора явно талант использовать дорогие материалы без ноты китча. Снаружи все высотки выполнены в неоимпериалистическом стиле. Они были построены в 50-х, во времена Ле Корбюзье и Луиса Кана, поэтому выглядят отчасти эклектично. В Москве высоток семь, и все они очень привязаны к городу, мне это нравится. Даже если не брать в расчет эстетическую составляющую, большинство зданий эпохи 50-х — важная часть истории. Они могут кому-то не нравиться, но сносить их определенно не стоит.

Каусте: Увидев сталинские высотки впервые, я тут же задалась вопросом: какова их функция? Неподготовленному человеку трудно догадаться. Гуляя по городу, ты почти всегда видишь одну или две из них; эта идея размещения почти одинаковых зданий на значительном расстоянии друг от друга мне импонирует — гораздо оригинальнее, чем группирование небоскребов «Москва-Сити» в одной точке города.

Лассила: В Финляндии эти советские высотки смотрелись бы громоздко, но в контексте такого мегаполиса, как Москва, они выглядят интересно; сразу возникают ассоциации с Нью-Йорком. Зачастую, находясь в центре Нью-Йорка или, например, в китайском квартале небоскребов, не замечаешь, что здания действительно высоки. Тут все по-другому: разношерстность московской архитектуры позволяет обратить на высотки внимание.

Третьяковская галерея на Крымском Валу

Рамстад: Это вроде какой-то культурный центр? Здание-аноним. Учитывая расположение на берегу реки, было бы здорово сделать его более открытым. В Москве не очень дружат с водой: есть судна, но архитектура с водой не взаимодействует. В Норвегии постройки такого плана используются под ярмарки на периферии. Малевич заслужил место покруче.

Каусте: Снова безумные контрасты. Когда я смотрю на это здание, мне кажется, что там должен быть универмаг или что-то подобное, никак не галерея. Но входя внутрь, ты погружаешься в мир искусства и забываешь о внешней оболочке. На самом деле, если взглянуть на постройку издалека, то она выглядит довольно неплохо, но эти экраны над входом усиливают ассоциацию с универмагом.

Лассила: Возможно, москвичи не замечают красоты таких зданий, но для меня это интересный пример. Видно, что это советское здание, которому не помешала бы реставрация. Вообще, для музеев не существует канона, согласно которому они должны быть построены. Да, можно использовать много белого цвета, сделать ставку на свет — и все равно проиграть. Главное — организация пространства. Если площадка способна меняться, адаптироваться для разных целей, значит, проект хорош. Грамотно организованное пространство может создавать целые сообщества — представьте террасу на крыше музея, кафе в холле на первом этаже и маленький парк вокруг. Вот как это должно работать.

Многофункциональный административно-торговый комплекс в Оружейном переулке (также известный как зиккурат в Оружейном)

Рамстад: Здание демонстрирует помпезную силу. Помимо России такое я видел в США и странах бывшего восточного блока. Подобный неоимпериализм — некая ностальгия по ретроэстетике. Мне кажется, что этот дом — словно из утопии, где царит жесткий режим, и контроль осуществляется на всех уровнях жизни, в том числе на визуальном.

Каусте: Я думаю, что архитектура может задавать рамки развития общества, насаждать определенные модели поведения. Какие ценности несет это здание? Оно однозначно не создает ощущения безопасной среды, возможно, дело в недостаточно тщательном выборе материалов. Строение выглядит элементарно неприветливо для местного сообщества, а соседство с историческим зданием только портит общую картину.

Лассила: Этот бизнес-центр, видимо, должен был стать современной интерпретацией сталинских высоток, связующим звеном между старой и новой Москвой. Для великой архитектуры по большей части не важно, какой материал используется, главное, как ты выстраиваешь фундамент, платформу, первый этаж. Однако в этом случае материал определяет внешний облик здания. Сегодня очевидно, что гиперконструкции лучше строить из стекла и бетона, но как можно было соединить такую постройку с модерном? Без понимания архитектурного контекста хорошего проекта не создать.

____________________________________________________________________

Дмитрий Самарин