Иммерсивный театр как новейшее из искусств

В старинном особняке в Хамовниках проходят предварительные показы иммерсивного спектакля "Вернувшиеся" по пьесе Генрика Ибсена "Призрак". Первого декабря состоится мировая премьера. Спектакль, созданный американскими режиссерами и русскими телепродюсерами, претендует на сенсацию и наверняка перевернет представления москвичей о театральном развлечении как таковом.

БОРИС БАРАБАНОВ

Поздним осенним вечером 2015 года из ничем не примечательного здания на 27-й улице в нью-йоркском Челси вместе с пестрой компанией явно не очень трезвых людей вышел молодой человек латиноамериканской наружности. Он отделился от шумной компании, сел прямо на асфальт и горько заплакал. Молодой человек отлично вписывался в нью-йоркский пейзаж, но, прислушавшись, можно было разобрать, что сквозь слезы он что-то бормочет по-русски: "Никто и никогда не сделает у нас ничего подобного. Никто и никогда".

Если бы рядом в этот момент оказались туристы из России, они мгновенно опознали бы в нем своего соотечественника — продюсера и хореографа Сергея Шестеперова, известного стране под именем Мигель. Прозвище досталось ему от отца-кубинца. По меркам шоу-бизнеса Мигель — ветеран, у нас его помнят еще по "Фабрике звезд" и первым "настоящим" мюзиклам вроде "Метро" и "Ромео и Джульетты". Мигель был задействован во множестве проектов в России и на Украине, включая последние "Рождественские встречи" Аллы Пугачевой и "Один в один" на "Первом канале", но переломным моментом его карьеры стало шоу "Танцы" с главным призом 3 млн рублей, запущенное на ТНТ летом 2014 года. "Танцы" изменили не только жизнь Мигеля, но и отношение к хореографии в стране. Интерес к "Танцам" каждый год приводит к дверям отборочной комиссии десятитысячную толпу, а количество подписчиков инстаграма Мигеля перевалило за полтора миллиона.

Но в тот вечер Мигель столкнулся с чем-то, что перевернуло его представления о зрелище и полностью изменило привычную систему координат. Прошел год, и Мигель запускает в Москве театральный аттракцион, который сам же считал чем-то таким, что на российской почве не приживется никогда. Что ж, так же когда-то говорили о мюзиклах и гастролях Cirque Du Soleil.

"Sleep No More", и ничего более

Мрачное здание старого склада в городских гидах развлечений значилось как отель "Маккиттрик", хотя заказать комнату в нем вам не помог бы никакой booking.com.

Отель "Маккиттрик" — выдуманное место действия иммерсивного спектакля "Sleep No More", созданного британской театральной компанией Punchdrunk по мотивам шекспировского "Макбета", но это "Макбет", каким бы его мог поставить Альфред Хичкок. С 2011 года действо показывают в Нью-Йорке.

В иммерсивном театре зрителя вовлекают в действие, делают его частью труппы и непременно запутывают

Эстетика, в которой работает Punchdrunk, часто описывается терминами "променад-театр" и "site specific". Променад-театр предполагает показ спектаклей-экскурсий или спектаклей-квестов. "Site specific" — театр, рассказывающий историю именно в том месте, где происходит действие пьесы. Но иммерсивный театр — это нечто большее. "To immerse" --"погружать, поглощать, запутывать". В иммерсивном театре зрителя вовлекают в действие, делают его частью труппы и непременно запутывают. Для театрала, привыкшего к стандартному формату "три часа в мягких креслах с антрактом", такой спектакль становится неожиданным опытом.

Представьте, что вы в Нью-Йорке проездом и у вас есть всего один вечер, скажем, между рейсом из Лос-Анджелеса и рейсом в Москву. Если вы спросите своих нью-йоркских друзей, как провести эти часы, в ответ, скорее всего, услышите именно эти три слова: "Sleep No More".

На входе в "отель" выдают белые венецианские маски, как в фильме "С широко закрытыми глазами". В баре, где зрители набираются смелости перед началом трипа, их просят ни в коем случае не снимать маски во время спектакля, чтобы их не приняли за актеров. В случае чего всегда можно вернуться в бар.

В "отеле" есть не только гостиничные номера, лобби и вестибюли, здесь есть кладбище, лес, кондитерская, анатомический театр, оранжерея, детская, больничная палата, контора частного детектива, библиотека и еще десятки помещений, включая танцевальный зал, где разыгрывается финальный акт шоу. Всего около ста локаций.

В этом театре зрители следуют за артистами. Иногда бегом, и тогда кажется, что это актеры убегают от них. Иногда гости заглядывают лицедеям через плечо, дышат им в затылок (порой в самые интимные моменты пьесы). Говорят актеры редко, их основной язык — танец. Музыка льется из невидимых динамиков, настраивая на линчевский лад. Зрители либо идут за актерами, либо, наоборот, самостоятельно исследуют темные уголки "отеля", стремясь открыть все потайные двери, разглядеть все мельчайшие детали, обилие и каталогизация которых отсылают к Питеру Гринуэю. В итоге что-то обязательно ускользнет от них, и непременно захочется прийти еще. Есть люди, побывавшие на "Sleep No More" более ста раз, и это при цене билета от $75 до $170.

"Sleep No More" сложно назвать блокбастером. Стоимость проекта оценивают минимум в $5 млн. Чтобы получить прибыль, продюсерам мало билетных продаж. Приходится задирать цены в баре, а также продавать специальные билеты с ужином в ресторане и на крыше отеля "Маккиттрик", где пунш стоит $50. На выходе из театра зрителям довольно бесцеремонно впаривают программку за $20. Среди партнеров, для которых в "отеле" делали эксклюзивные программы,— Stella Artois, Louis Vuitton и водка "Абсолют".

Звонок из "Дома Алвингов"

Спустя четыре месяца после душераздирающей сцены на манхэттенском тротуаре в московском офисе Мигеля зазвонил телефон. На другом конце провода была Анастасия Тимофеева, будущий креативный продюсер "русского "Sleep No More"". Настя звонила с премьеры проекта "Дом Алвингов", который был задуман как приквел к спектаклю по мотивам пьесы Генрика Ибсена "Призраки". "Я нашла невероятное! Здесь весь Манхэттен! Ты должен обязательно с ними познакомиться!" — кричала Тимофеева в трубку.

"Они", Journey Lab,— это Виктор Карина и Мия Занетти, молодые нью-йоркские режиссеры, которые отлично знали людей из "Sleep No More" и даже сотрудничали с некоторыми из них. За несколько дней Journey Lab распродали билеты на месяц показов получасового "Дома Алвингов" и готовились ставить в Нью-йорке полноценный спектакль по "Призракам".

"У моих дедушки с бабушкой был дом на краю огромного леса,— рассказывает Виктор Карина.— Я сделал этот лес ареной своего воображения, я населил его выдуманными персонажами, я вовлекал в игру соседей и родственников. Лет в двенадцать я фактически переделал дом в большую театральную площадку".

Если Виктор создавал миры из подручных средств, то Мия с детства писала истории. Во время кастинга на один из своих проектов она отсеяла Виктора — он не соответствовал ее высоким требованиям. Позже они все же стали работать вместе. "Нас обоих интересовал вопрос, как рассказывать истории по-новому",— говорит Мия.

Энтузиазм русской девушки Насти, побывавшей на "Доме Алвингов", заразил не только Мигеля, но и Виктора с Мией. Уже имея на руках контракт на нью-йоркскую постановку "Призраков", они согласились пообщаться по скайпу с Мигелем. "Я очень надменно говорил с Виктором,— вспоминает Мигель.— Я был полуголый у монитора в своем офисе в Москве, смотрел на Виктора и думал: что это за подросток, что за цыпленок мне тут вещает из Нью-Йорка про режиссуру и про театр? А вокруг него, оказывается, сидела вся команда Journey Lab, и они тоже не понимали, что это за шарлатаны из России... Настя меня убедила: "Мигель, просто давай попробуем". И я подумал: это же то, о чем я мечтал!"

Приглашение на кастинг

Мигель разместил объявление в своем инстаграме, и вместо 150 человек, на которых рассчитывали продюсеры, на первый кастинг пришло 700.

До сих пор променад-театр в России в поле массового коммерческого развлечения не существовал. Были эксперименты вроде "Дня Леопольда Блума" в "Школе драматического искусства" или "Норманска" по братьям Стругацким в Центре имени Мейерхольда. В каком-то смысле к приходу иммерсивного театра Москву подготовил проект компании Rimini Protokoll "Remote Moscow" — зрители в наушниках перемещались по Москве, повинуясь командам аудиогида и чувствуя себя героями сюжета, разыгрывавшегося прямо на улицах.

Для начала участников кастинга попросили просто ходить по репетиционному залу 15 минут. И после этого половину отсеяли. Без объяснений. По словам Мии Занетти, если русские актеры не кричат, не плачут, не заламывают руки на сцене, то это, с их точки зрения, не совсем театр. Но это и в Америке так, считает Мия. Самое сложное для актера — существовать на сцене, не делая абсолютно ничего: актерство так и рвется наружу.

Первое испытание не было похоже ни на что из того, с чем сталкиваются в отечественных постановках. Задача была в том, чтобы войти в комнату, полную незнакомых людей, выбрать одного и рассказать ему языком тела свой самый главный секрет. В крайнем случае можно было произнести одно-единственное слово. После этого нужно было покинуть комнату, причем так, чтобы у всех присутствующих появилось желание пойти следом. Для российского актера — задача неимоверной сложности.

"Актеры у нас неизвестные,— говорит Мигель.— Но они подходят к обычному человеку, и у него внутри что-то меняется. Если тебе стало хорошо, странно, страшно, если тебе по-другому, значит, они выполнили свою задачу".

В компании с "Черным русским"

Виктор Карина и Мия Занетти решили сыграть премьеру в Москве. Проект получил название "Вернувшиеся". Мигель и его многолетний партнер продюсер Вячеслав Дусмухаметов предложили американцам живые деньги и команду. В Нью-Йорке сделать такой спектакль за полгода-год было бы невозможно.

Для "Вернувшихся" выбрали особняк в Дашковом переулке, в пяти минутах ходьбы от метро "Парк культуры". Дом позапрошлого века, с историей: в разные годы здесь были квартиры, госпиталь, банк, потом он просто пустовал. Создатели "Вернувшихся" начали реконструкцию здания, а тем временем выяснилось, что в Москве стартует еще один театральный проект, черпающий вдохновение в "Sleep No More".

Премьера "Черного русского", вариации на тему пушкинского "Дубровского", состоялась в сентябре. В променад-спектакле режиссера Максима Диденко зрителей в масках водят по комнатам "Дома Троекурова" в Малом Гнездниковском переулке, подливая водку в рюмки, услаждая слух фольклорным пением, положенным на электронный бит, и радуя глаз не всегда одетыми барышнями. Машу иногда играет Равшана Куркова, Дубровского — Артем Ткаченко, прочие актеры блистают под стать премьерам. Ухитрившись не сорваться в абсолютную "баню, водку, гармонь и лосось", создатели "Черного русского" неожиданно сделали контент, от которого без ума иностранцы. В спектакле есть все предполагаемые знаки "русского мира", но все же в современной комплектации, без матрешек-балалаек и той самой нарочитой театральщины, о которой говорила Мия Занетти.

Звучит парадоксально, но выбор маршрута и манеры поведения в "Черном русском" ограничен движением. Актрисы в монашеских одеяниях командуют: "Стойте! Идите! Молчите!" А сразу после финальных выстрелов гудит сирена и голос в динамиках приказывает срочно покинуть дом. В "Черном русском" есть живые гуси и настоящая водка, но в целом практически отсутствует предметный ряд, завораживающий в "Sleep No More". Реквизит для "Вернувшихся" закупали на барахолках в Питере и на eBay.

"У нас не спектакль и не шоу,— говорит Мигель.— Это место, куда люди приходят за абсолютно разным опытом. Кому-то нужен сюжет, кому-то — бар с живой музыкой, кто-то просто хочет потусоваться с красивыми интересными людьми. Ты можешь взять книжку 1905 года издания и целый вечер сидеть и читать".

Впервые "Вернувшиеся"

Летом отобранные для "Вернувшихся" актеры репетировали у Мигеля в танцевальном центре "PRO Танцы", а в начале ноября оттачивали свои "лупы" (закольцованные фрагменты спектакля) уже в самом особняке, под жужжание дрелей. К этому времени иммерсивность совершенно очевидно стала новым трендом. В эфир вышел новый сериал HBO "Мир Дикого Запада", воспроизводящий схему иммерсивного театра в декорациях вестерна, а исполнительница главной роли Эван Рейчел Вуд признавалась в интервью, что готовилась к съемкам, играя эпизоды в "Sleep No More". В стилистике променад-театра была решена презентация исторического интернет-ресурса Михаила Зыгаря "1917. Свободная история". Вскоре после Хэллоуина устроители закрытых вечеринок "Midsummer Night's Dream" освоили пространства нового московского отеля Standart в традициях "Sleep No More".

Спектакль "Вернувшиеся" будет показан в Москве всего 50 раз. "Sleep No More" когда-то планировали на шесть недель показа, но постановка стала в своем жанре аналогом "Оклахомы" или "Призрака оперы" — мюзиклов, не сходящих со сцены десятилетиями. Виктор Карина считает, что произведенный эффект важнее долгожительства.

Самый завораживающий элемент иммерсивного театра — "персональное взаимодействие". В "Sleep No More" вы можете пройти сквозь наводящий трепет лес и оказаться в кабинете медсестры, которая снимет с вас маску, напоит чаем и расскажет о своей нелегкой судьбе.

В "Черном русском" гостей "Дома Троекурова" заставят водить хороводы, а потом потребуют от каждого найти себе пару. Для многих просто взять за руку незнакомца — уже стресс. Тем более — оказаться в ситуации, когда границы личного пространства размываются, а твоего визави трудно классифицировать: то ли это актер играет роль, то ли это ты попал в чужой мир, живущий по незнакомым законам.

"Это наш самый большой вызов, он гораздо важнее, чем все политические вызовы,— говорит Мия Занетти.— Русские очень закрытые люди. Здесь нет традиции здороваться со случайным человеком, с которым ты просто встретился взглядом на улице".

Но, судя по успеху "Черного русского", в Москве достаточно людей, готовых платить за этот стресс пять-шесть тысяч и больше. Самый дорогой билет на "Вернувшихся" — 30 тыс. рублей.