В 1916 году газета "Русские ведомости" сообщила: "Вчера в Тюфелевой роще, за Симоновым монастырем, проходила закладка первого в России автомобильного завода... Весной должен быть выстроен уже первый автомобиль". Так 100 лет назад началась история одного из крупнейших и самых загадочных автомобильных заводов Москвы.

Болотное прошлое

В древности на территории, занимаемой ныне остатками корпусов автомобильного завода, располагалась так называемая Тюфелева роща. Было у рощи еще два названия — Тюхалева и Тюхолева, что, скорее всего, действительно означало затхлость, вызываемую окрестными озерами: Постылым, Черным и Болотным. Места здесь действительно были болотистые, с востока прилегала недоброй славы Мещера. Роща вошла в серьезный документ — в охотничий дневник царя Алексея Михайловича: "Июня в 11 день, в четверток, ходил Государь тешитца в Коломенские поля. Кушанье было в Тюхалях, а вечернее кушанье было в селе Покровском".

Рощу огибала река Москва, а в окрестностях находилась деревня Кожухово, принадлежавшая Крутицкому подворью. Из объектов важных, стратегических — Тюхоловский мост, к которому для надзора и обслуживания было приставлено двое "мостовщиков" из деревни Котел.

Здесь же был выстроен дворец Петра Великого. Правда, лично император никогда в этом дворце не жил, зато некоторое время проживал князь-кесарь Федор Юрьевич Ромодановский, тоже персонаж не из последних.

В 1697 году дьяк Виниус писал царю шутливую жалобу: "Господине мой премилосердный... челом бью за милостивое твое ко мне писание, в нем же повеленное поклонение всем господам, а паче же государю генералиссимусу в обителех ево государских Тюхоловских низко и по достоинству сотворил, и за то подарок ево отвез, и отпустил меня с болною головою и перекусаною щекою".

Ромодановский же оправдывался, тоже в шутку: "Писал ты ко мне, господине, будто некоторой и славной провинции Тюхолеи объедеными щеками и ушами отъехали, и тово в таких местах не бывало; нехто впрямь в беспаметстве напоменул Бахуса, писал о нас к вам; а у нас уже Бахуса забыли".

Русский истеблишмент резвился.

Архитектурные эксперименты

В 1797 году "бывшую Симонова монастыря землю под названием Тюхольских казенных покосов, с лесным и пахотными угодьями и водами" пожаловали знаменитому русскому архитектору и живописцу Николаю Львову. Здесь он проводил свои оригинальные эксперименты по сооружению землебитных домов. Местность преобразовалась до неузнаваемости. Журнал "Телескоп" сообщал: "Только в двух или трех первых комнатах главного дома были употреблены полы деревянные, но стены, перегородки, все земляное... В зале обои соломенные, но красивее штофных; стены где муравленные, где расписаны... Кроме главного корпуса, построены тем же способом: скотный двор при въезде в рощу, теперь разрушен; баня, почти на месте домика Петра Великого; в противной стороне кухня и еще вдали какое-то строение. Погреб сделан среди леса в виде стога соломы, другой в виде огромной убранной берестою хижины, опирающийся на живые, растущие столбы зеленых сосен... Львов не искажал природы в роще Тюфелевой в угодность вкусу своего времени — был и остался прост... Там, среди кустов рябины и волчьих ягод, кусты малины и смородины заброшены будто случаем; а за рощею, на песчаном косогоре затейливо-простой дом выходит из темного леса несколькими кровлями, не ровно, не правильно, будто в разное время настроенными, и смотрит окнами на широкий светлый вид, на зеленый луг перед рекою, на обсыпанные уступы берега, на золотую главу Донского монастыря... Если вы любите рассказы Вальтера Скотта о тех уединенных, странных домах, которые вдали городов, в глуши леса бывали сценами происшествий романтических, ступайте, любуйтесь домом Львова... Будто два отдельные строения составляют его, соединяясь длинным зданием с переходами на сосновых столбах, покрытых корою и сучьями. Соломенные крыши, одна на другую брошенные, закрывают этажи, подымающиеся, выглядывающие друг из-за друга разнообразными, круглыми, острыми окнами. Как гнезда ласточек, лепятся один под другим маленькие балконы на сучьях, вылезших из стены; сквозные воздушные лесенки соединяют их; можно не открывая дверей комнаты выйти из дома, подняться в другой этаж. Неправильные уступы и неровные этажи стен заключают лабиринт неожиданных комнат, горниц, зал, горенок, светелок; библиотеку, в которую ведет уродливая лесенка: но идите смело и спокойно подымитесь в комнату, в которой стены, обтянутые расписным холстом, все шкапы, все двери; между ими отворив иной, вместо ряда книг найдете палатку, в ином встретите лестницу с двойными ступенями вверх, потайной ход в оранжерею, выход в лес".

Ничего подобного до этого не видели.

Завод военного назначения

Очередная известность пришла к этой земле с выходом повести Карамзина "Бедная Лиза". Пруд, в который бросилась романтическая героиня первого русского историографа, был одним из тех самых, болотистых, перечисленных выше. Владелец одной из здешних дач художник Иван Иванов похвалялся: "Дача Тюфили лежит подле Симонова монастыря, границы оной касаются границ монастырского владения, к которому, кажется, принадлежит и Лизин пруд".

Москвичи совершали паломничества.

Ближе к концу XIX века местность стала утрачивать свой патриархальный и дачный характер. Здесь начали вовсю строить промышленные предприятия. И в этом смысле автомобильный завод отнюдь не был первопроходцем.

Завод вступил в строй в 1917 году, буквально за несколько месяцев до революции. О нем принято писать как о детище талантливых российских предпринимателей, в первую очередь Павла Рябушинского. Но, ничуть не умаляя их достоинств, вспомним о времени, в которое появлялся завод. Первая мировая война. Страна в агонии. Неудачи на фронте становятся все очевиднее. Предпринимательская вольница отнюдь не поощряется. Наоборот, регламентируется все, что только можно регламентировать. И, если учесть это обстоятельство, становится ясно, что автозавод не что иное, как огромный военный заказ. На скорое окончание Первой мировой войны власти, разумеется, не рассчитывали. Предполагалось усилить войска поставками автомобилей — передовой по тому времени транспортной техники. И в первом договоре о поставках автомобилей, подписанном между Главным военно-техническим управлением и торговым домом "Кузнецов и Рябушинские", речь шла о "семисот пятидесяти штабных (легковых) машин и семисот пятидесяти трехтонных грузовиков. Всего 1500 штук на сумму 27 млн рублей". Аванс же составил 11 млн руб. При этом только 10% комплектующих предполагалось закупать за границей. Остальное по законам опять же военного времени должно было производиться в России.

Всего же в России планировалось открыть шесть автомобильных заводов.

Но вмешалась Октябрьская революция. Завод закрылся, так и не выпустив ни одного полностью собранного в его цехах автомобиля.

Первые мастерские

А цеха были готовы полностью, за исключением разве что оборудования. При этом выстроены, как говорится, на славу.

Полностью был готов главный корпус завода — литейный. Более того, он был практически полностью оборудован. В цехах было смонтировано несколько разнообразных гигантских печей. Все было готово для плавки и литья цветных металлов, чугуна. Разве что отсутствовали сушила и вентиляционная система. Но достроить их было несложно.

Готов был и кузнечный корпус, установлены горны и молоты. Прессовая, рессорная, отжигательная — все было готово к работе.

Своего рода сердце завода механические мастерские также были полностью завершены и частично укомплектованы станками. Всего из-за границы было получено 400 станков для мастерских. Подходили к завершению термическая, сборочная, жестяницкая, медницкая и деревообделочная мастерские. Завершались работы в химической и механической лабораториях.

Ближе к концу XIX века местность стала утрачивать свой патриархальный и дачный характер. Здесь начали вовсю строить промышленные предприятия. И в этом смысле автомобильный завод отнюдь не был первопроходцем

Все это было расположено вдоль Главного проспекта — архитекторы мыслили градостроительными категориями.

Кстати, к моменту сдачи первых корпусов относится еще один курьез, связанный с заводом. Практически во всех путеводителях по городу с восторгом упоминается, что фасады для новой фабричной недвижимости разрабатывались с участием знаменитого архитектора-конструктивиста Константина Мельникова. Но дело в том, что Константин Степанович в то время лишь поступил на свое первое место работы — в строительную контору "В. Залесский и В. Чаплин" в должность "мальчика". Первая же известность придет к нему только спустя пять лет вместе с завершением строительства павильона "Махорка" для Всероссийской сельскохозяйственной выставки.

На принципах Корбюзье

Так или иначе, первый автомобиль на предприятии, тогда носившем название Первого государственного автомобильного завода, был построен уже при советской власти — в 1924 году. Это был грузовик АМО-Ф15. До того завод эксплуатировался исключительно как гигантская авторемонтная мастерская.

А с 1931 по 1937 год рядом с заводской территорией начали возводить еще один архитектурный памятник своей эпохи — Дворец культуры ЗИЛ. Он призван был объединить в своих стенах сразу несколько культурно-досуговых площадок: большой зал, малую сцену, лекторий, кинозал, библиотеку, всевозможные комнаты для студийцев и кружковцев, а также зимний сад и обсерваторию.

Работами руководили знаменитые конструктивисты братья Веснины. Увы, полностью реализовать задуманное им не удалось. В частности, не было сделано главное — огромный, стоящий как бы отдельным флигелем зрительный зал. Многое, впрочем, получилось: и зимний сад, и буфет, и даже обсерватория. Именно она большей частью привлекала сюда любопытных туристов.

В качестве основы авторы использовали пять известных принципов Ле Корбюзье: опоры-столбы вместо сплошных стенных массивов, свободную планировку, независимое оформление фасада, вытянутые по вертикали окна, а также плоскую функциональную крыша.

Увы, во время Великой Отечественной войны здание сильно пострадало от вражеских бомб — его пришлось восстанавливать заново. При этом многие затеи зодчих были безвозвратно утрачены: в послевоенную эпоху в моду вошел пафос неоампира, а идеология конструктивистов была предана сначала поруганию, а потом и забвению.

Ранее же на месте этого дворца культуры находился некрополь Симонова монастыря, где были упокоены представители русских дворянских фамилий — Дурасовы, Головины, Муравьевы, Нарышкины, Оленины, Шаховские и так далее. Впрочем, в те времена утраты подобных захоронений не считались значительными потерями.

Метро для автопроизводителей

Автозавод тем временем продолжал разрастаться и даже открывать филиалы, в частности в братском Китае. Не обошлось без реконструкции, пережитой заводом в 1930-х. Если у первых цехов есть свои архитекторы с конкретными фамилиями (А. Кузнецов, А. Лолейт, тот же К. Мельников), то здесь уже с этим гораздо сложнее. Реконструкцию выполнял проектный институт "Промстройпроект", а уж кто там за что отвечал — установить проблематично, да и не особо интересно. Разве что автором архитектурного оформления значится Е. М. Попов.

Новая идеология завода предполагала расширение цехов, рекреационных пространств, проложены уютные аллеи — словом, после реконструкции автозавод еще больше напоминает город в городе.

А в 1956 году ему присвоили имя его директора — легендарного Ивана Лихачева (1896-1956). Тогда же изменилось сокращенное название завода: он превратился в ЗИЛ.

В 1943 году, несмотря на Великую Отечественную войну, город-завод обогатился еще одним важным объектом — станцией метро "Завод имени Сталина". Инициатива исходила все от того же "красного директора" Ивана Лихачева. Его доводы были просты и весьма убедительны: "У меня люди по полтора часа на дорогу туда и по полтора часа на дорогу обратно тратят. При таком, товарищи, положении мы хорошего автомобиля стране дать не сможем! Дайте нам метро!"

Новая идеология завода предполагала расширение цехов, рекреационных пространств — словом, после реконструкции автозавод еще больше напоминает город в городе

Автор станции метрополитена Алексей Душкин, несмотря на свойственную ему самокритичность, именно этой своей работой гордился. Архитектор писал: "Станцию эту люблю за то, что она сделана как бы на одном дыхании. Здесь четко выражена конструктивная сущность и, как у русских храмов, чистота работающей формы".

Путеводитель же по городу писал: "Оформление станции выражает тему труда и защиты Родины, выраженную в серии художественных панно из мозаики, обрамляющих станционный зал. Стены станции облицованы светлым мрамором... Перспективу станционного зала завершает скульптурная фигура вождя".

Но главное, рабочие, на плечи которых свалился тяжелый по военному времени, хотя и тыловой труд, получили хотя бы какое-то облегчение. Кстати, именно эта станция — первая в Москве станция мелкого заложения, обустроенная эскалатором. Ранее подобное считалось баловством, и самодвижущимися лестницами снабжали лишь глубокие подземные перроны.

Сейчас эта станция носит название "Автозаводская".

Алексей Митрофанов