Маркус Хинтерхойзер о программе следующего Зальцбургского фестиваля

Ежегодно Зальцбургский фестиваль представляет свою программу в значимых мировых столицах. В Москву рассказать о насыщенной программе важнейшего музыкального смотра прилетел новый интендант Зальцбургского фестиваля, пианист и музыкальный деятель Маркус Хинтерхойзер. Лето 2017 года станет для Маркуса инаугурационным сезоном, для него его новое назначение сроком на пять лет — своеобразное возвращение на родину. В Зальцбурге Хинтерхойзер учился, а позже был директором концертной программы фестиваля. О новых постановках, друзьях фестиваля и музыке Галины Уствольской с МАРКУСОМ ХИНТЕРХОЙЗЕРОМ поговорила ЕЛЕНА КРАВЦУН.

— Как много российских зрителей приезжает на фестиваль? Есть ли у вас такая статистика?

— Статистики у меня как таковой нет, но я знаю, что число российских зрителей за последние годы выросло. Однако зрители из России — не преобладающая часть, это понятно и вряд ли когда-то будет иначе. Большинство зрителей — европейцы, очень много к нам приезжает меломанов из США. Тем не менее на фестивале становится больше артистов из России.

— Я знаю, что первое общество друзей Зальцбургского фестиваля было основано 60 лет назад. Сейчас существует несколько отделений в разных странах — например, в Германии, Швейцарии, США. Появилось оно и в России. Членство подразумевает ежегодный взнос, насколько мне известно, другом фестиваля можно стать за €1100 в год. Правильно ли я понимаю, что участники общества друзей фестиваля имеют право на специальную программу?

— В кругу этих друзей есть подразделения на категории, каждая из которых обладает своими, присущими ей привилегиями. Например, если мы говорим о так называемых серебряных друзьях, то такой статус стоит дороже, но он дает возможность приобрести билеты раньше и купить самые труднодоступные билеты. Существуют определенные мероприятия, экскурсии и встречи со звездами, которые доступны друзьям фестиваля. Здесь важно понимать, что ключевое понятие для нас «друзья», а не то, что они вкладывают или получают. Приятно, что в рамках фестиваля сложилась некая идентичность, к которой хотят принадлежать люди со всего мира.

— Kuratorium на вас как интенданта как будет влиять?

— В нашей иерархии это одна из самых высоких ступеней организации фестиваля, это, по сути, наблюдательный совет, который представляет собственников и учредителей. Также есть представители от бургомистра, от министерств финансов и культуры, вместе мы обсуждаем финансовую часть фестиваля, не программу. От них мы получаем разрешение, без него мы не можем действовать дальше. Вы наверняка знаете, что бюджет фестиваля строится из многих составляющих. От государства мы получили €16 млн, а общий бюджет составил €61,69 млн. Все остальное — средства проектных, продуктовых спонсоров, меценатов, партнеров и друзей фестиваля.

— Вас не беспокоит, что ваши карьерные интересы как пианиста с связи с должностью интенданта Зальцбургского фестиваля могут отойти на задний план?

— У меня нет такого ощущения. Разумеется, постановки опер требуют больших организаторских и временных вложений. Я понимаю, что занимаясь Зальцбургским фестивалем, я будто оседлал слона и скачу на нем. Однако у меня все еще достаточно времени на занятия собственным исполнительским искусством.

— Как вы пришли к идее, что необходимо к постановкам даже в качестве режиссеров привлекать важные фигуры из области визуального искусства?

— Все это придумали еще до нас. Если вы вспомните, великий экспрессионист Оскар Кокошка работал как сценограф для Театра М. Рейнхардта, и было это в 1919 году, а в 1955 году он оформлял оперные постановки, и, кстати говоря, «Волшебную флейту» Моцарта на фестивале в Зальцбурге. Я всегда был за то, чтобы мы использовали разные медиа, у нас ведь очень разная публика. Жерар Мортье, например, сотрудничал с Йоргом Иммендорфом и Робертом Лонго.

Мне хочется верить, что кого-то именно это привлечет на фестиваль. В 2014 году я привлек современного художника Уильяма Кентриджа. Мы сделали с ним «Зимний путь» Шуберта, этот проект был потом представлен по всему миру. Для нашего буклета о фестивале мы использовали работы Луиз Буржуа, нас буквально поразили ее рисунки, особенно «Рисунки бессонницы». В 2017 году мы будем работать с иранской художницей Ширин Нешат, которая будет ставить «Аиду».

— Расскажите об «Аиде» с Ширин Нешат подробнее. Что это будет?

— Кажется, что «Аида» звучала уже сто раз и что уже, казалось бы, можно в ней сказать? Но мы решили ставить «Аиду», так как подсчитали, что в истории фестиваля была лишь одна постановка этой оперы — в 1979–1980 годах под руководством Караяна. Позвать дирижировать хотелось настоящего эксперта, поэтому выбор пал, естественно, на Риккардо Мути, который будет дирижировать Венским филармоническим оркестром и хором Венской государственной оперы. Мы хотели отойти от общеизвестных клише, парада слонов и прочей мишуры и сделать эту оперу интимнее, обнаружить в ней неизведанные пласты. Ширин известна своим глубоким взглядом на роль женщины в современном мире. Вспомните ее фильм «Женщины без мужчин», который принес ей «Серебряного льва» на Венецианском кинофестивале в 2009 году. Поэтому мы и позвали Ширин, чтобы рассказать с помощью этой оперы историю о нашем мире, об иерархии и религии. Это будет ее режиссерский дебют. В роли Аиды будет петь Анна Нетребко.

— Какие еще интересные постановки будут представлены на фестивале?

— Джон Элиот Гардинер проведет оперы Монтеверди, Чечилия Бартоли исполнит главную роль в опере Генделя «Ариодант». Будут концерты оркестра Берлинской филармонии под управлением Саймона Рэттла и арабо-израильского оркестра «Западно-Восточный диван» под управлением Даниэля Баренбойма. Внедренную предыдущим интендантом Александром Перейрой программу Ouverture Spirituelle, посвященную духовной музыке различных традиций, мы продолжим.

— Я знаю, что у вас будет целая программа «Время с Шостаковичем»…

— Да, Шостакович — один из моих любимых композиторов. Мы ставим его «Леди Макбет Мценского уезда» с Марисом Янсонсом, который в качестве оперного дирижера в Зальцбурге появится впервые. По случаю постановки мы решили сделать и целое путешествие во вселенную этого композитора. Будут исполнения его симфоний (первой и седьмой), квартетов, невероятная Марта Аргерих сыграет Концерт для фортепиано с оркестром, а Пятнадцатая симфония будет соседствовать с «Прощанием» из «Песни о земле» Малера.

— Зальцбург — особое место, со своей логикой. Режиссер, успешный на других площадках, может туда и не вписаться. А можете пояснить, в чем состоит логика? Чем руководствуетесь вы при выборе режиссера?

— Мой выбор субъективен, для нас важно кто и как рассказывает историю. Для меня самый главный вопрос — почему я это делаю? Когда я знаю на него ответ, я знаю уже, как я буду это делать и кого выбирать. Мой выбор — это комбинация знания, интуиции, даже интуитивного разума и удачи. Для меня сегодня важно понять, что фестиваль должен сказать в наше время, как мы должны говорить со слушателем. Фестиваль — это какой-то свод прекрасных оперных спектаклей, концертов и театральных постановок или, может быть, что-то еще?

— Когда вы сами впервые попали на Зальцбургский фестиваль в качестве зрителя? Вы помните этот момент? Что вы тогда подумали?

— Тогда я только учился фортепианному исполнительскому искусству, был студентом. Я искал билеты, но это было бессмысленное мероприятие, для меня тогда фестиваль был неприступной крепостью. Мне хотелось хотя бы попасть на генеральную репетицию. В итоге мне посчастливилось услышать, как работает Герберт фон Караян. Я тогда все думал, из какого выхода он пойдет. Его охраняли двое полицейских. Я наблюдал, как он выходит, садится в свой серебряный Porsche. Всю улицу перекрыли ради него, чтобы ехал по ней только он. И открыли движение, только когда он уехал. Вот такая заочная встреча, и так интересно жизнь вытанцовывается. Я был очень молод и тогда даже не представлял, что окажусь в центре этого фестиваля.

— На презентации программы Зальцбургского фестиваля вы сказали, что вам нравится даже просто слушать, как звучит русский язык, вы дышите русской музыкой. Как вообще получилось, что вы проявляете такой интерес к русским исполнителям?

— Моя любовь к русской культуре началась с интереса к русской фортепианной школе, с обожания Рихтера, Гилельса, Софроницкого. Конечно, я читал русскую литературу — Достоевского и Толстого, но не только, а и Мандельштама и Бродского. Я смотрел фильмы, слушал музыку. Такая мистическая, может быть, и счастливая тропа к русской культуре.

— Как пианист вы часто исполняете произведения Галины Уствольской. Как вы пришли к этому автору и ее музыке?

— Впервые музыку Галины Уствольской я услышал в 1994 году, для меня это был культурный шок. До этого я никогда и ничего подобного в своей жизни не слышал. Она абсолютный уникум в истории музыке. Ее музыка рождает архаичную, первобытную мощь. Ее музыка меня закрутила, с тех пор я стал часто играть ее произведения, пытаясь донести до публики, что Уствольская –– одна из важнейших фигур современности.