К каким сражениям готовится КПК? Размышления Андрея Кириллова

В уходящем году Китай неизменно присутствовал в экспертных оценках разных мировых событий как некий обязательный компонент, без учета которого любой расклад — неполный. Но можно ли полагаться на учет "китайского фактора", не имея четкого понимания, чем живет сам Китай?

Андрей Кириллов, шеф бюро ТАСС в Пекине

Самыми ранними китайскими письменными документами считаются гадания на бараньих лопатках и черепаховых панцирях. Еще корявыми, близкими к пиктограммам иероглифами древние китайцы царапали на этих носителях свои вопрошания: ждать дождя — не ждать дождя, победим в походе западных варваров или нет, будет успешной охота или опять облом, как в прошлый раз, и так далее. Затем ван (государь по-нашему) самолично тыкал в панцирь или лопатку раскаленным железным стержнем. Образовавшиеся трещины и подсказывали ответ.

Нам, продвинутым детям XXI века, можно посмеяться над древними китайцами, но сквозь смех невольно спрашиваешь себя: а не является ли протыкание гвоздем черепашьего панциря более эффективной методикой, чем нынешние цифровые технологии? Ведь политологи и разного рода эксперты, оценивая китайские дела, из года в год прибегают, по сути, к тем же гадательным практикам, стараясь не давать однозначных ответов. Мол, если будет то-то, то получится, надо думать, так-то. А как иначе можно предсказать неведомое? Да никак. Но в точках китайского "внутреннего напряжения" разобраться все же стоит.

«Жесткая посадка»: да или нет?

С одной стороны, последние полтора десятилетия многие привыкли видеть в Китае эдакий всемирный стабилизатор, позволяющий глобальной экономике преодолевать турбулентности и флуктуации. Особенно эта вера укрепилась после азиатского финансового кризиса 2008 года, когда Поднебесная своей державной невозмутимостью ободрила заколебавшиеся окрестные экономики.

До сих пор не совсем ясно, что тогда вызвало резкие колебания азиатских валют (поговаривают, не обошлось без "мировой закулисы"), но региональный "старший брат" со своим юанем выстоял, подставив плечо менее крепким денежным единицам. И в этом году юаню пришло долгожданное признание: он вошел в корзину мировых резервных валют. Это такие валюты, которые благодаря своей надежности накапливаются центробанками разных стран, служат им для инвестиционной активности и даже выступают в роли своего рода "подушек безопасности", позволяя пассажирам выжить в случае крушения. Для юаня, словом, уходящий год — знаковый.

Но не все так празднично. Эксперты предрекают дальнейшее замедление темпов роста китайской экономики до 6,5-6,7 процента. Это, в общем-то, укладывается в контрольные цифры. Но опытные экономисты скажут вам, что индекс потребительских цен (CPI) в Китае — ключевой показатель уровня инфляции — составил в ноябре 2016 года 2,3 процента против 2,1 процента в октябре. Как подтвердило Государственное статистическое управление КНР, значение индекса цен производителей стало максимальным за последние 56 месяцев. "В ноябре цены на овощи продолжили расти, однако в целом показатель сохраняет стабильность,— пояснил ситуацию главный экономист Китайского банка коммуникаций Лянь Пин.— Темпы роста оказались выше прогнозируемых, однако в пределах допустимого".

Где эти "допустимые пределы", широкой публике неведомо. И что делать: тревожиться или нет? За пределами Китая эксперты выбирают первую опцию и строят на этом небоскребы прогнозов. "Волноваться не стоит",— делает вывод аналитик инвестиционной компании Dongfang Securities Ван Цзяньчэн, а вслед за ним и множество других китайских экспертов, алармистскую версию отрицающих. Кому виднее?

Другая мантра, которую приходится слышать последние 15 лет,— скорый и неминуемый крах китайской экономики. Сторонники этого подхода убеждены, что экономика Поднебесной — это просто очень большой "пузырь". В доказательство они ссылаются на огромную задолженность провинциальных властей, на кризис перепроизводства в металлургии и угольной промышленности, уход капиталов в теневой банкинг...

Все это верно, более того, это только часть проблем, с которыми сталкивается вторая экономика мира. Есть еще последствия демографических изменений (почти полная исчерпанность дешевой рабочей силы, перемещение половины китайского миллиарда в города, старение населения), структурные проблемы (расширение сферы частного бизнеса, сокращение базовых "угольно-железных" отраслей, рост сферы обслуживания). Да и агрессивный вывоз капиталов за рубеж уже возобладал над привечанием иностранных инвестиций.

Но Поднебесная велика и многолика, ее промышленный сектор все еще задает тон, определяя бытие внутреннего рынка и экспортных отраслей. Не стоит забывать и о гигантском аграрном секторе, в нем тоже идут свои непростые процессы в формате "производство-владение", в которых без бутылки 52-градусного "Маотая" не разобраться.

Сейчас, например, китайское правительство пытается "поженить" замедляющуюся государственную экономику с успешным частным бизнесом, вовлекая капиталы нуворишей в госсектор путем акционирования предприятий.

Хитрые скоробогачи не торопятся зарывать авуары на государственном поле, предпочитая холить и лелеять собственные "денежные деревья". Хотя есть свои пионеры-стахановцы, такие как знаменитый капиталист-айтишник Джек Ма, известный в своем отечестве как Ма Юнь: основатель Alibaba Group выступает за диалог государства и бизнеса, делая достаточно смелые заявления, что, мол, пора властям прислушаться к нашему предпринимательскому голосу.

Прислушаются в итоге или будут "стимулировать процесс" крутыми административными мерами, не знает пока никто. Гадать бессмысленно.

Между тем должно быть ясно одно: "жесткой посадки" китайской экономики не будет, если подразумевать под этим смутным термином такое ее замедление, которое граничит с крушением всей системы хозяйствования и политической надстройки. Такое бывает, конечно, но не в сегодняшнем Китае.

«Твердая рука» председателя Си

Порукой тому — 90-миллионная Коммунистическая партия Китая (КПК), правящая партия Китайской Народной Республики, которая определяет ее политико-экономический курс. Сегодня главное в партийной жизни — борьба с коррупцией, которая (борьба) вроде всегда была, но по-настоящему развернулась с приходом во власть в 2012-2013 годах Си Цзиньпина и его товарищей.

Подавляющее большинство китайцев не отмечают Новый год, который для них — лишь повод повесить на стену новый календарь вместо старого. Но некоторым партийным руководителям и этого не дадут сделать. Новый год придет к ним в тюремной робе — в стране продолжается жесткая кампания преследования коррупционеров. Один за другим в камеры отправляются руководители городов, парткомов, крупных госпредприятий, и для некоторых это камеры смертников.

На день написания этого материала, к примеру, 12 лет тюрьмы получил бывший секретарь парткома города Линьи в провинции Хэнань Ван Чунъань. Его признали виновным в получении взяток на 11,2 млн юаней (1,62 млн долларов США) в период с 2003 по 2013 год за "содействие в получении выгодных строительных контрактов и приобретении участков земли". А в городе Чучжоу восточной провинции Аньхой на те же 12 лет отправился за решетку другой секретарь парткома, Цзян Шань, получивший подношения на 4,3 млн юаней (около 600 тысяч долларов). Это, можно сказать, будни партийной жизни провинции. Но и в центре функционерам достается: с начала декабря идут слушания по делу бывшего заместителя секретаря Пекинского городского комитета КПК Люй Сивэнь. Она обвиняется в получении взяток на общую сумму в 18,79 млн юаней (около 2,7 млн долларов).

Судят и глав крупных госкомпаний. Две недели назад, например, на скамье подсудимых оказался президент China Southern Airlines Сы Сяньминь, который обвиняется в получении взяток на сумму 7,89 млн юаней (1,14 млн долларов). А в ноябре предстал перед судом бывший генеральный директор Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) Ляо Юнъюань. В расчете на снисхождение он с ходу признал вину в получении взяток на 13,39 млн юаней (около 1,98 млн долларов). У бывшего топ-менеджера была также обнаружена собственность на 21 млн юаней (3 млн долларов), происхождение которой он не смог объяснить...

Надо пояснить: дело не только в посадках. Идет общее ужесточение норм партийной жизни, повсеместно возрождаются бытовавшие прежде, в годы борьбы КПК за власть в стране, практики и лозунги — "исправления стиля", "искоренения излишеств". Это, короче говоря, не просто дежурный "месячник борьбы" — это линия.

Пару недель назад высшим руководителям Китая было предписано совершать поездки без помпы, сводя к минимуму воздействие на общественную жизнь, и пользоваться автотранспортом, "не выходящим за пределы установленных стандартов". Об этом говорится в постановлении о "стандартизации благ", которое приняло руководство Компартии Китая и государства на очередном заседании политбюро ЦК КПК. "Новые правила имеют большую важность для улучшения стиля работы партии, показывая, что Центральный комитет КПК с товарищем Си Цзиньпином в качестве его ядра будет во всем подавать пример",— говорится в документе. "Чтобы ковать железо, мы сами должны быть тверды",— возгласили высшие партийцы.

Речь идет о нормативах, с которыми должны соизмеряться, в частности, размеры служебных помещений руководящих работников, площадь занимаемого ими казенного жилья и численность штата, находящегося у них в подчинении. "Строгое управление партией должно начинаться с чиновников, в особенности — высокопоставленных",— говорится в документе. "Требуя с других, начинай с себя, запрещая другим, еще более строго спрашивай с себя самого",— гласит постановление политбюро ЦК КПК.

Когда 4 года назад началась антикоррупционная кампания, от экспертов приходилось слышать разные соображения о ее целях. Некоторые полагали, что уберут старых коррупционеров — на их места продвинут новых, "своих", и все завертится как прежде. Другие видели в основе происходящего политическую борьбу.

Для такой точки зрения были основания. В несколько приемов была разгромлена "новая банда четырех": невзирая на былые заслуги и высокие чины, осуждены бывшие член постоянного комитета политбюро ЦК КПК Чжоу Юнкан, член политбюро Бо Силай, заместитель председателя Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая Лин Цзихуа (некогда исполнявший обязанности главы канцелярии ЦК КПК), не дожил до конца расследования бывший зампредседателя Центрального военного совета Сюй Цайхоу. Однако сейчас, когда с этой группировкой практически покончено, складывается впечатление, что ее устранение было лишь частью общей задачи.

У западных аналитиков в моде обновленная версия: идет укрепление личной власти Си Цзиньпина, который является генеральным секретарем ЦК КПК, председателем КНР и председателем Центрального военного совета КНР, то есть высшим партийным, государственным и военным руководителем. Но такое сосредоточение власти не он придумал, оно существует уже на протяжении "трех руководящих поколений", начиная с Цзян Цзэминя. Так что остается принять за производное тот ответ, который дает само руководство КПК: цель — строгое управление партией.

И тут же возникает вопрос: а зачем нужно строгое управление партией?

Трамп грядущий

Предположим, что Си Цзиньпин и его соратники достаточно давно увидели опасность размывания единства партийных рядов, в которых проявились чреватые будущими расколами разделения — на течения (достаточно условно обозначим их как "левое" и "правое"), группировки (они существовали в КПК практически всегда), региональные элиты. Группа Чжоу Юнкана, например, была опасна своей коррупционной сущностью при использовании "красных" одежд, предназначенных для "лаобайсин" — "ста фамилий", простонародья. У этой группы, которую называют также "нефтяным лобби", была материальная опора — нефтяная промышленность и сопредельные отрасли, плюс поддержка какой-то части генералитета. Региональные элиты делились на богатых "южан", тяготившихся вынужденным подчинением "бюрократическому" Пекину, и на "северян", опиравшихся на государственную промышленность (это такая самая общая селекция).

Антикоррупционная борьба смазала эту картину, уравняв (в идеале) всех перед партийной дисциплиной и в конечном счете перед законом.

Получается, председатель Си готовит партию к грядущим сражениям, делает ее боеспособной, такой, какой она была во времена борьбы КПК за власть в стране. Неужели он видит угрозы, которые до того, скажем, лет 15-20 назад, не просматривались?

Никто же не предвидел даже полгода назад президентство в США Дональда Трампа, высказывания которого уже сейчас обозначают серьезные вызовы Китаю в политической, экономической, военной и дипломатической областях. Но факт есть факт: руководящие китайцы Трампа как такового, может, и не предвидели, но к чему-то подобному, похоже, готовились.

И вот пришел Трамп, первым из американских лидеров за четыре десятилетия поговоривший по телефону с главой администрации Тайваня Цай Инвэнь. На Западе поспешили с выводами: ну ошибся, не понял, с кем говорит, недоучел смысл политики "одного Китая"... Однако Трамп очень быстро разъяснил на своей странице в Twitter, что все он понимает, но понимает по-своему, и несогласие у него вызывает чуть ли не весь комплекс китайско-американских отношений. "Разве Китай спросил нас, хорошо ли девальвировать их валюту (чтобы нашим компаниям было труднее конкурировать), облагать высокими налогами наши товары, поступающие к ним в страну (США же с них налоги не берут), или строить масштабный военный комплекс посреди Южно-Китайского моря? Я так не думаю",— написал Трамп.

Пекин позитивно воспринял вероятное назначение губернатора штата Айова Терри Бранстеда послом США в Китае. Председатель КНР имеет с Бранстедом давние дружеские связи. Однако можно ведь предположить, что Бранстед будет своего рода мягкой прокладкой для жесткой политики президента. Какой она будет, можно только гадать, Трампу ничто не мешает и с далай-ламой встретиться.

Так что если говорить об американо-китайских отношениях, то их будущее... да что там будущее — уже настоящее! — рисуется не в радужных тонах. Со всеми вытекающими последствиями, которые руководящих пекинцев серьезно беспокоят, несмотря на их внешнюю выдержку. Китайские СМИ, правда, уже грозят Вашингтону серьезным обострением отношений, вплоть до понижения уровня дипломатических отношений и конфликтов на море, ссылаясь одновременно на "особую ответственность" Китая и США за дело всемирного мира.

Для Поднебесной грядут непростые времена?

Впрочем, все это не более чем гадание на бараньих лопатках и черепаховых панцирях...

Председатель Си готовит партию к грядущим сражениям. Неужели он видит угрозы, которые до того, скажем, лет 15-20 назад, не просматривались?