Советскую архитектуру пора занести в Красную книгу
Доцент Академии архитектуры и искусств ЮФУ Артур Токарев о защите исторической городской среды
В декабре опубликована «Красная книга» южнороссийской архитектуры 1920–1930-х годов, посвященная уникальным архитектурным объектам, нуждающимся в особой охране. Автор этой книги «Архитектура Юга России эпохи авангарда» — доцент Академии архитектуры и искусств ЮФУ Артур Токарев — рассказал „Ъ-Юг“, почему и власть, и жители редко видят ценность в памятниках советской эпохи и зачем их все-таки нужно оберегать.
— Как историк архитектуры вы занимаетесь ранним советским периодом. Почему наследие той эпохи интересно сегодня?
— Отечественная архитектура узнаваема во всем мире благодаря прежде всего двум архитектурным стилям: древнерусскому зодчеству и советскому авангарду. Это нашло отражение, например, в экспозиции музея архитектуры в Лондоне, где наша страна представлена двумя объектами: дореволюционный период представляет собор Василия Блаженного в Москве, советский период — драматический театр имени М. Горького в Ростове-на-Дону.
Считается, что 1920–1930-е годы — время уникальных возможностей, так как отсутствие частной собственности позволяло решать крупные градостроительные задачи, вплоть до строительства новых городов. Архитекторы создавали новые, невиданные до того типы зданий — фабрики-кухни, хлебозаводы, дворцы культуры. Одна из основных задач, которая ставилась в 20-е годы,— это улучшение бытовых условий жителей, обобществление быта. Но причины были не только идеологические — были и сугубо практические соображения. Надо было создавать прачечные, столовые, детские сады, библиотеки, клубы и прочие места культурно-бытового обслуживания. Это освобождало людей, прежде всего женщин, для производственной и культурной деятельности.
Были смелые эксперименты и с жилищем — проектировались и строились дома-коммуны, жилые комбинаты. Готовя материалы для книги, я общался с жильцами домов в Ростове, построенных в 20-е годы. Меня интересовало, чем жил тот или иной дом в те времена. Принципиально новым по сравнению с дореволюционным периодом стало то, что двор стал рассматриваться как пространство коллективного общения. В своих экспериментах архитекторы создавали такое пространство, которое стимулировало социальные контакты в обществе. На Западе сейчас пытаются идти по проторенному нами в 20-е годы пути — формировать такую среду города, которая бы снимала барьеры между людьми и стимулировала коллективное общение.
В последние годы архитектура советского авангарда активно исследуется: в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге издаются книги по этой теме, все новые здания получают статус памятников регионального или федерального значения. С сожалением отмечу, что на юге России почти ничего не издавалось, и даже выход нашей книги лишь отчасти восполняет этот пробел.
— Что дает зданию статус памятника?
— На первом этапе историческое здание ставится на охрану в качестве выявленного объекта культурного наследия. С этого момента его нельзя сносить, перестраивать и т. д. В течение года нужно провести экспертизу, которая должна выявить предмет охраны (например, все здание целиком или только фасады, интерьеры, двери и т. д.), и определить категорию историко-культурного значения — регионального или федерального.
К сожалению, даже получение статуса объекта культурного наследия не гарантирует реальной сохранности зданий: например, такой шедевр авангарда, как театр имени М. Горького, многие годы находится в удручающем состоянии. «Зеленый» театр в парке Ростова разломали, заменили остекление пилонов на алюминий, полностью изменив рисунок профилей, поставили тонированное стекло — и «архитектура» сразу же перестала дышать. То, что сейчас делают с интерьерами театра, не поддается даже определениям.
— Какова сегодня ситуация на Юге, и в частности в Ростовской области, с выявлением объектов культурного наследия советской эпохи и получением охранного статуса?
— Этой работой мало кто хочет заниматься, так как она доставляет лишнюю головную боль чиновникам из министерства культуры. Это объяснимо — в ведомстве существует катастрофическая нехватка кадров для проведения необходимых работ. Более того, охранный статус здания мешает всем, не позволяя жителям изменять фасады и планировки в зданиях, девелоперам — сносить объекты и получить территорию под строительство, муниципальным структурам — осваивать бюджетные деньги, например для того, чтобы оштукатурить фасады зданий при капремонте.
Сложности возникают еще и потому, что областное министерство культуры ведет двоякую политику по отношению к собственникам помещений в таких зданиях — то очень жесткую, то очень мягкую. Как, например, с домом знаменитого архитектора Михаила Кондратьева на пр. Буденновском, 68,— это объект культурного наследия, который специалисты давно признали шедевром. Он находится на охране, тем не менее это не помешало владельцам изуродовать фасады комплекса, разместить вдоль Буденновского двухуровневые пристройки. И хотя я обращался с заявлением в министерство культуры о прекращении строительства, пристройки были все-таки возведены и фасады комплекса изуродованы. А ведь штрафы за такой самострой очень велики.
Однако есть истории и со счастливым финалом. Удалось спасти комплекс зданий Центральной городской больницы, построенный в 20-е годы прошлого столетия. Администрация больницы вместе с городом заказали проект реконструкции, который не учитывал того, что это выявленный объект культурного наследия, после чего началась их тяжба с министерством культуры области, занявшим в этом случае принципиальную позицию. Битва шла до получения экспертного заключения. Экспертизу я заказал лично.
— Почему выявлением объектов культурного наследия занимаетесь вы, а не профессиональное сообщество архитекторов-реставраторов или Всероссийское общество охраны памятников и культуры (ВООПиК)?
— Региональное отделение ВООПиК неплохо справляется со своими функциями, но это общественная организация, и ее возможности не безграничны. Я занимаюсь этими вопросами от безысходности и не ставлю цели сделать имя на этой теме. Честно говоря, радости и удовольствия мне это не доставляет, даже когда объект удается спасти. Сегодня город нуждается в общественном движении типа «Архнадзора» (московская градозащитная организация.— Прим. ред.), ведь в обществе уже формируется запрос на защиту исторической городской среды. В социальных сетях появляются группы по защите, к примеру, знаменитой мозаики в подземных переходах, Парамоновских складов и других уникальных объектов в Ростове-на-Дону. Но это неуправляемое движение принимает иногда полусектантские формы. Чтобы реально сохранить историческое наследие, должны появиться энтузиасты, которые бы возглавили общественное движение, направляли людей в легальную правозащитную деятельность по охране памятников.
Что касается профессионального сообщества реставраторов, то их позиция для меня не всегда понятна. В основе охраны памятников и их реставрации должно лежать понятие подлинности. Объясню на примере: после трагического случая, когда в Эрмитаже сумасшедший вылил серную кислоту на картину Рембрандта «Даная», было утрачено 27% произведения искусства, и эксперты утверждали, что ее уже нельзя считать подлинной. Восстановить можно, но это будет не оригинал. Тем не менее в сфере реставрации памятников архитектуры у нас почему-то подлог, создание копии считается нормой.
Об этом говорят, в частности, события вокруг кинотеатра «Россия». Это здание под предлогом невозможности эксплуатации было решено разрушить и затем заново «воссоздать». Однако для специалистов это нонсенс. Ведь о воссоздании ведут речь, когда, например, бомба упала в здание, полностью его уничтожив. Но даже в этом случае при послевоенном восстановлении городов и у нас, и в Европе бывало, руины разбирали по кирпичику и бережно восстанавливали исторические объекты из оригинальных материалов. А кинотеатр «Россия» был абсолютно цел. Минкультуры утверждает, что конструкции здания якобы не соответствовали желаниям владельца увеличить этажность. Но ведь известно, что недопустимо изменять объемное решение памятника в угоду его сегодняшним владельцам. Кроме того, согласно закону об охране объектов культурного наследия, техническое состояние памятника не является основанием для его разрушения... Однако это никого не остановило, здание пустили под снос.
Аналогичная ситуация сейчас разворачивается с гостиницей «Московская». Авторитетная организация подготовила проект реставрации, который предусматривает полный разбор фасада и создание нового — копии старого. Однако будем называть вещи своими именами: это не «копия», а подделка из новых материалов.
Инициативная группа специалистов написала письмо в министерство культуры с просьбой разобраться в ситуации. В полученном ответе в который раз утверждалось, что, мол, техническое состояние памятника не позволяет сохранить подлинный фасад. Но это не так — всегда можно найти необходимое техническое решение и сохранить старые конструкции здания. И в который уже раз позиционировать уничтожение объекта культурного наследия и создание муляжа фасада будут под соусом «реставрации». Хотя даже с практической стороны сохранить старый фасад владельцу, скорее всего, будет и проще, и дешевле, чем создавать дорогостоящий новодел. Думаю, эти тенденции в ближайшие годы могут только усугубляться. А Ростов-на-Дону пойдет по тому же пути, по которому когда-то прошла Москва. Напомню, что столичного мэра Юрия Лужкова сместили, вменив ему в вину в том числе «уничтожение старой Москвы». Но по последним сведениям, областное министерство культуры все-таки меняет свое отношение к этой проблеме. И хочется верить, что эпоха «сносов с воссозданием» закончена.
— Как отразилась ремонтная кампании под эгидой подготовки к ЧМ по футболу 2018 года на состоянии многоквартирных домов-памятников архитектуры в Ростове?
— Готов подписаться под словами коллеги — архитектора Сергея Номеркова, который заявил в одном интервью: «Когда узнал про этот ваш мундиаль, сказал друзьям: „Пойдите попрощайтесь с Ростовом“». Штукатурить фасады конструктивистских зданий — это культурное преступление. Ведь они, как правило, из облицовочного кирпича: штукатурка стирает все стилистические признаки.
Еще до ремонтной кампании к ЧМ по футболу я общался с собственниками дома-гиганта на углу ул. Горького и пер. Островского. Во время капремонта были срублены все пояски кирпичные, кладку между окон, имитирующую конструктивистское ленточное остекление, безобразно замазали штукатуркой. А старожилы, которые так трепетно любят свой дом, искренне считали, что так стало лучше. Посмотрите на жилой дом на пр. Ворошиловском, 8, который оштукатурили, закрасили розово-бежевым цветом, балконы зашили профнастилом. Можно закрывать тему, там больше нечего ставить на охрану.
— Сегодня собственники многоквартирных домов обязаны накапливать средства в фонде капремонта или на спецсчете. В случае с домами-памятниками государство должно софинансировать ремонты или же все расходы должен нести собственник?
— Вопрос сложный. Расценки на реставрационные и проектные работы значительно выше, чем на капремонт обычного здания. Для жильцов это могут быть просто неподъемные деньги, поэтому власть должна определиться с формой поддержки. Да и вкладывать средства нужно научиться эффективно: порой фасады конструктивистских зданий просто надо помыть, а их зачем-то штукатурят, красят, выбрасывая деньги на ветер. Вместо размазывания миллионов по фасадам в этих объектах нужно, к примеру, заменить окна, сделав настоящую «столярку». Но это же надо выйти за рамки привычных схем!
За рубежом обязанности по ремонту возлагаются на собственников домов-памятников, а государство занимается охраной. В нашей ситуации государство в лице министерства культуры не всегда способно даже охранять, не говоря уже о том, чтобы как-то управлять этим процессом. Ситуация тупиковая: наделение многоквартирного дома-памятника охранным статусом может обернуться бедой для малоимущих собственников. Например, на днях министерство культуры области признало объектом культурного наследия уникальный «круглый дом» в Таганроге. Инициатором выступила авторитетная международная организация «DOCOMOMO-Россия». Однако известие это вызвало шок у жильцов дома, они заявляют, что для них это трагедия, и хоть они и гордятся своим домом, но готовы требовать невозможного — не признавать его памятником. Если государство заинтересовано в комфорте собственников и одновременно в сохранении исторической среды, органы исполнительной власти должны участвовать, софинансировать реставрацию таких объектов.
— Ваша книга опубликована, но материала становится все больше?
— Несколько лет назад я написал монографию об архитектуре «первых пятилеток» Ростова-на-Дону. После выхода первой книги со мной связался меценат Игорь Бычков, который профинансировал проведение пяти экспедиций по Ростовской области, Краснодарскому краю, Кавминводам и Крыму. Мы стремились выявить новые объекты периода авангарда. Поэтому исследование вели во взаимодействии с государственным музеем архитектуры им. А. В. Щусева, специалисты которого проводили мониторинг объектов авангарда на предмет их подготовки для постановки на охрану.
Во время экспедиций по югу России мы нашли закономерность: чем меньше город и дальше от него инвестиции, тем в лучшем состоянии находится историческая архитектура. Так, почти в первозданном виде находятся клуб железнодорожников в Белореченске и фабрика-кухня в Тихорецке (Краснодарский край). Хотя многие объекты похожи на площадки для съемок фильма Тарковского «Сталкер» — в беспризорном состоянии ряд санаториев в Крыму, Сочи и Кавминводах.
Почти треть из опубликованных в книге объектов приходится на долю Ростова-на-Дону. Но лишь единицы из них имеют статус объектов культурного наследия. Это театр им. Горького, здание гостиницы «Ростов» (новое название — Marins Park Hotel), жилой дом архитектора Эберга на Серафимовича, 76, комплекс зданий ЦГБ и два жилых комплекса архитектора Кондратьева — «Новый быт» на Суворова/Соколова и жилой комплекс на Буденновском, 68. Что касается остальных, то необходима кропотливая работа с чиновниками, экспертами, прежде чем эти здания получат статус объектов культурного наследия.
Хотя сегодня это сделать немного проще в связи с поправками в закон «Об охране объектов культурного наследия». Теперь любой гражданин вправе написать заявление в министерство культуры с просьбой рассмотреть, можно ли то или иное здание признать памятником. В течение 90 дней министерство обязано провести при помощи уполномоченных структур исследование и ответить на запрос, выявить или отказать заявителю. Поэтому представленный в книге материал должен оказать реальную помощь государственным структурам, ответственным за выявление таких объектов.