За что лишали звания Героя

В июле 1945 года партизанский командир Герой Советского Союза майор Петр Брайко написал два письма Сталину, где рассказывал о состоянии украинской глубинки и некоторых сторонах деятельности Украинского штаба партизанского движения. А в сентябре 1945 года его арестовали, затем судили и лишили звания и наград.

Из письма слушателя факультета "П" Краснознаменной ордена Ленина и ордена Суворова I степени Военной академии им. М. В. Фрунзе Героя Советского Союза майора П. Е. Брайко генералиссимусу И. В. Сталину, 20 июля 1945 года

Дорогой Иосиф Виссарионович!

В Великой Отечественной войне я находился с начала и до конца в 1 Украинской партизанской дивизии им. дважды Героя Советского Союза генерал-майора Ковпака, работал командиром 3-го полка.

Громя ненавистный фашизм в его тылу, я отдавал все силы и умение для скорейшего разгрома гитлеровской Германии. За мужество и отвагу, кроме полученных мною правительственных наград, в мае месяце 1943 года был представлен к ордену Отечественной войны I степени. В октябре 1943 года за Карпатский рейд был представлен к ордену Ленина. Эти награды дошли только до Украинского штаба партизанского движения, где, видимо, попали под сукно, а меня заверяли, что все оформят в следующий Указ, однако "следующих" прошло много, а ничего нет и в настоящее время. В 1944 году был представлен к ордену Богдана Хмельницкого II-й степени, а в сентябре 1944 года был представлен командованием дивизии к высшей правительственной награде — второй медали "Золотая Звезда", которую после якобы не утвердили, а заменили орденом Богдана Хмельницкого I степени.

Но все эти обещания были, пока воевали, а как только закончили свои действия, все осталось пустым обманом. И так, не только я, а сотни бойцов и офицеров нашего соединения, заслуживающих высокой оценки, остались без наград.

Возможно, я неправильно думаю, но мне кажется, если тот или иной товарищ заслужил такую оценку, он должен ее получить независимо от того, продолжает он сражаться с врагом или послан на другой участок работы.

Такая нормировка допустима при выдаче хлебных карточек, а награды выдаются по заслугам, а не по потребностям

Украинский штаб партизанского движения к вопросу представления к правительственным наградам подходил так: если кто имеет три-четыре награды, в следующей ему отказывали (какой бы подвиг он ни совершил), мотивируя тем, что с него достаточно прежних. По-моему, такая нормировка допустима при выдаче хлебных карточек, а награды выдаются по заслугам, а не по потребностям. В настоящее время ряд бойцов и офицеров со всех концов пишут, спрашивая, почему они не награждены? Все наградные материалы по 1-й УПД находятся в ЦК КП(б)У у Н. С. Хрущева, но результатов нет до сих пор. По этому вопросу я обращался в Украинский штаб партизанского движения, писал Ковпаку, Строкачу и Н. С. Хрущеву, но почему-то везде молчание.

Хочу знать, все же будут заслуженные награды или нет?

Вот почему я и обращаюсь к Вам, дорогой Иосиф Виссарионович. Извините меня за беспокойство.

Из письма слушателя факультета "П" Краснознаменной ордена Ленина и ордена Суворова I степени Военной академии им. М. В. Фрунзе Героя Советского Союза майора П. Е. Брайко генералиссимусу И. В. Сталину, июль 1945 года

Дорогой Иосиф Виссарионович!

Извините меня за беспокойство, но я решил обратиться к Вам с небольшим письмом.

Имея месячный отпуск для отдыха, я поехал на Украину, к себе на родину, где живет моя мать-старушка, в село Митченки Батуринского района Черниговской области.

Попутно, заезжая к товарищам по совместной борьбе с немецкими захватчиками, побывал в Конотопском и Кролевецком районах Сумской области. Вот об этой настоящей жизни колхозников и работе руководителей я хочу Вам вкратце рассказать.

Село Митченки в прошлом — одно из крупных и культурных сел в районе. До войны, несмотря на то, что руководители села и района пропивали все, жило зажиточно. Колхозники получали по 2-3 кг хлеба на рабочий день, но могли получать по 5-7 кг. Деньгами, правда, правление колхозов никогда не рассчитывалось с колхозниками, видимо, денег у них не хватало. Но все же колхозники довольны были, что у них есть хлеб, и работали, не зная усталости, даже видя, что их руководители пропивают и транжирят колхозное добро, думая только о своей шкуре.

Теперь же меня поразило, что колхозники не хотят работать в колхозе. Бригадиры ежедневно гоняют их на работу до 12 часов, но идет мало кто.

Каждый колхозник ищет себе хоть кусочек земли и сеет на ней или в огороде все культуры: рожь, пшеницу, ячмень, просо и прочее. И обрабатывают эти культуры дома у себя.

Колхозники спрашивают, когда распустят колхозы?

Мне припомнилось, как раньше, до войны, все, кто мог работать, на рассвете бежали в колхоз и упрашивали бригадира дать какую-нибудь работу, а последний даже затруднялся найти ее. Все колхозники, в том числе и я, работали от рассвета до позднего вечера.

Я долго думал по этому поводу и пришел к выводу, что причиной этому является неправильное управление колхозами на Украине.

Весной подошло самое рабочее время, а колхозники не имеют хлеба, за исключением некоторых (кто эти некоторые, расскажу дальше), а много колхозников не имеют даже картошки, не говоря уже о жирах. И ежедневно, вместо того чтоб идти на работу, ходят на поле к ямам, где была закопана колхозная картошка и прогнила. Долбят эту гнилую картошку, делают из нее картофельную муку.

А потом мне колхозники рассказали, что в 1944 году урожай был не совсем плохой, но убрали плохо, не сумев организовать сборку. И смогли только уплатить госпоставку и прочее, даже не хватило на семена. На трудодень получили по 200 граммов, и то это только в колхозе им. Куйбышева нашего села, а в остальных колхозах совсем ничего не дали.

Заинтересовавшись этим вопросом, я беседовал со многими колхозниками, побывал на разных совещаниях в сельском совете, колхозах и совсем растерялся. Я прямо задал себе вопрос: какой строй и порядок в селе и районе?

В селе руководят люди, которые думают не о колхозе, не о народе, не о родине, а только о своей шкуре.

Думают, как бы обеспечить себя, как бы выпить и как выслужиться.

Актив села — это бывший немецкий актив, который служил немцам, а теперь служит советской власти. Они имеют хлеб, водку и прочее. Они посещают все совещания, они руководят колхозами, они решают и постановляют, только не выполняют, а если выполняют, то так, чтобы было чувствительно для колхозников. Они пьянствуют с руководителями села и района, имея от последних тесную поддержку.

За 1944 год колхозы не сдали свеклу на сахарные заводы. Она осталась зимовать на поле. Ее начали таскать на самогон — растаскали половину, но кто же? В первую очередь "актив". В селах процветает взяточничество. Например, районный врач т. Кисель без пол-литра и курицы не перевяжет и пальца.

Для того чтоб колхознице, у которой муж в Красной Армии, а дома 3-4 детей, привезти с поля заработанную солому для отопления квартиры, она должна своему бригадиру поставить литр водки и хорошую закуску, но поскольку этой возможности она не имеет, она должна замерзнуть, или ночью идти с веревкой на поле и воровать солому, или идти воровать свеклу, гнать водку и давать бригадиру, чтобы дал лошадей привезти солому, либо замерзнуть, либо пойти под суд за воровство.

Село Митченки стало центром снабжения водки для района (так в тексте.— "История").

РО НКВД и НКГБ решили повести борьбу с водкой, направили своих уполномоченных в села, а последние, приехав в село, собрали водку, отобрали аппараты у тех, кто думал выгнать водку для бригадира, и передали их постоянным самогонщикам — "активу". Таким образом, в район беспрерывно потекла водка. Руководители пьянствуют совместно с бывшими немецкими работниками, гарантируя им безопасность.

На вопрос колхозникам, почему они не хотят работать в колхозе, они отвечают: "Зачем нам ходить на работу? Нам ничего все равно не дадут за труд. Все равно все пропьют".

На массовые обращения жен красноармейцев-фронтовиков ни сельские, ни районные руководители не обращают внимания и не оказывают помощи. Хуже того, даже по-человечески не поговорят. Пострадавшим от войны колхозникам жилищных помещений до сих пор не строят.

Имеются факты грубого нарушения постановлений СНК, в частности постановления от 1944 г. о контрактации рогатого скота.

В самом районе массовые хищения гос. добра. Не очень давно на маслозаводе в м. Батурине скомбинировали так, что сумели похитить с маслозавода 6 цент. масла, 8 цент. сыра и прочее.

Все получаемые изделия и товары в район для колхозников, или инвалидов, или учителей где-то исчезают в районе, а если дойдет в село, то тоже сразу исчезает, а рядовому колхознику ничего не попадает.

В селе и во всем районе полный зажим критики, все колхозники дрожат, на собраниях о недостатках никто не говорит, а особенно о прошлых делах нерадивых колхозников и руководителей. Последнее время совсем на собрания никто не ходит и не интересуется ими, заявляя: "Все равно по-нашему не будет".

Приезжающие фронтовики, бывшие руководители сельского хозяйства до войны, видя такую несправедливость, пытались указывать руководителям района, но таких быстро снова отправили в Красную Армию, несмотря на их инвалидность, либо направляли в Западную Украину, чтобы они не мешали таким "руководителям" продолжать "работать". Так поступили с Откидачем Федором Павловичем и Ермольченком Иваном Евменовичем. Видя это, остальные боялись и боятся раскрыть рот. Некоторые пытались писать жалобы вышестоящим органам вплоть до центра, но письма не проходили, а в районе знали об этом — видимо, там тоже гоголевские почтмейстеры есть. Авторам тогда нехорошо.

В феврале этого года я лично рассказывал и писал Секретарю ЦК КП(б)У т. Коротченко об этом, он обещал послать представителей для расследования. Представители выезжали, но доехали, видимо, только до м. Батурина и вели себя так незаметно, что в районе об этом никто не знает, за исключением секретаря РК КП(б)У. Видимо, больше он нигде и не был, а отсюда известная и проверка, да и изменений нет, только и всего, что убрали председателя райисполкома Гузеева, которому сказали после по-хорошему: "Тебе придется уйти, а то через тебя будет всем делов".

Подобные факты есть в Конотопском и Кролевецком районах Сумской области, но с большой разницей в том, что секретари РК КП(б)У этих районов тт. Канавец Ф. Е. и Матющенко Ф. Д. (это бывшие командиры отрядов соединения Ковпака) сами работники честные, справедливые, всецело отданы народу и родине и интересы народа ставят выше всего. Они, как хозяева района, ведут борьбу с несправедливостью в районе, выгоняют нечестных, шкурников, они из рядовых колхозников воспитывают руководителей, а также из фронтовиков, контролируя их. Народ видит справедливость — это главное зерно, и совсем по-другому относится к ним и работает со всей энергией.

Но таких руководителей на Украине, к сожалению, мало, больше шкурников. А что это за люди?

Это те, которые струсили и всю войну отсиживались где-то на Дальнем Востоке, ожидая пока придет "дядя", выгонит немцев и даст им снова теплые местечки. Вот они получили их и дрожат за свою шкуру, выслуживаясь перед советской властью, выезжая за счет грабежа и издевательства над колхозниками, пропивая гос. добро и деньги, крича: "У нас нет кадров!" и еще получая благодарность за обман правительства. И, как правило, они, эти отсидевшиеся в тылу люди, давно потерявшие свое партийное лицо, легко сживаются с теми, кто оставался на службе у немцев во время оккупации Украины. Они единым фронтом выступают против фронтовика, партизана. В каждом из нас они видят свою гибель, а потому враждебны и настороженны.

Если кто возвращается инвалидом и они видят в нем способнее, честнее и сильнее себя, такого немедленно отправляют на фронт, чтобы не мешал, или стараются вовлечь в свою компанию.

Районные руководители м. Батурина: РК КП(б)У, РИК, РВК, РО НКВД, РО НКГБ и другие организации представляют собой не что иное, как кучку оторвавшихся от народа и его интересов людей, которые делают все, что им задумается.

Такой порядок во многих районах Украины. Черниговский обком КП(б)У знает об этом, но не знаю, почему молчит.

Я здесь указал одну сотую того, что делается, и затрудняюсь письменно изложить все это. Если можно, я смогу рассказать все подробно, чтобы нарисовать настоящую картину.

Встречаясь со многими партизанами, работающими в разных районах и областях Украины, прихожу к выводу, что подобное положение существует и в других районах и областях Украины.

Вывод:

Это положение могло создаться лишь потому, что, пользуясь военным положением и неразберихой, в партийный и советский аппарат пробрались чуждые и разложившиеся люди. Это могло быть потому, что отсутствует критика и самокритика масс. Эти "кадры" полностью зажали свободный голос народа и, пользуясь войной, творят безобразия в тылу (заверяя, что у них все хорошо,— вернее, обманывая правительство).

Как лечить это болезненное явление, которое рано или поздно дорого обойдется нашему народу и нашему хозяйству? Отвечаю — нужна жестокая критика и самокритика и проверка людей по их активному участию в Отечественной войне. Нужна чистка партийного и советского аппарата на Украине, чистка от немецких служак, трусов и паникеров, отсидевшихся в глубоком тылу и пришедших на готовенькое. Нужно выдвижение новых людей, прошедших школу войны в борьбе. Чем скорее это будет, тем лучше будет.

Второе письмо майора Брайко 28 июля 1945 года отправили тому, кого он критиковал,— первому секретарю ЦК Компартии Украины Н. С. Хрущеву. А 18 сентября 1945 года майора арестовали. О том, что с ним происходило дальше, он в 2015 году рассказал "Коммерсанту".

Публикация Евгения Жирнова