Росстат досчитал в ВВП 2015 года стоимость военно-политических изменений для России

Опубликованные данные Росстата о переоценке ВВП дают основания для косвенных оценок стоимости для экономики "мобилизации" лета 2015 года. Досчеты статистиков данных о произведенном валовом продукте в секторе госуправления и военной безопасности полтора года назад добавили ВВП 2015 года 0,7 процентного пункта, или около 560 млрд руб. Значительная часть этих расходов, минимум сотни миллиардов рублей в год — это затраты на работу ВПК и силовых ведомств в новом режиме, учитывающем конфликты на востоке Украины и в Сирии.

Росстат в рамках плановых работ произвел переоценку поквартальных и годовых данных о ВВП за 2014-2016 годы. Это рутинная работа статистического ведомства. В случае с 2014 годом опубликована пятая (и последняя в обычном режиме) оценка валового внутреннего продукта за год, в случае 2015 года — третья, для 2016 года дана первая официальная оценка ВВП за третий квартал. Крайне интересные данные приведены в оценках не за прошлый, а за позапрошлый год. Росстат снизил оценку годового падения ВВП (вызванного преимущественно последствиями нефтяного шока) в 2015 году с 3,7% до 3%, причем объяснения этому — досчеты результатов работы секторов госуправления и обеспечения военной безопасности.

Статистика военного сектора в силу множества причин, от временных режимов снятия гостайны до невысокой оперативности данных, поступающих от предприятий и организаций, связанных с силовыми структурами, пересматривается достаточно часто не только в России. Так, при переходе на новый план системы национальных счетов 2008 года, начатом ведомством в 2015 году пересчетом данных за 2011-2015 годы, вопрос об учете военных закупок в расчете потребления основного капитала был одним из крупных изменений наряду с учетом оценок теневой аренды жилья. Впрочем, пересчет ВВП 2015 года к методике отношения, видимо, не имеет: все крупные изменения, позволившие Росстату найти 0,7 процентного пункта изменения ВВП, пришлись на третий квартал 2015 года.

Ситуация в секторе госуправления и военной безопасности ранее оценивалась Росстатом как спад на 0,8% год к году. Однако в третьей оценке статистики обнаружили в секторе рекордный рост — 3,4%. Напомним, на этот период в секторе госуправления никакого видимого роста выпуска происходить не могло: бюджеты всего госсектора с начала 2015 года были де-факто заморожены, с большой вероятностью (детализованной статистики на этот счет нет) именно в госуправлении динамика соответствовала общеэкономическому тренду — порядка 1-2% падения. Тем более важна вторая часть сектора, оборонная — именно в третьем квартале 2015 года "околовоенные" мероприятия Минобороны должны были быть максимальны.

Напомним, третий квартал 2015 года ознаменовался очередным сильным обострением в военном конфликте на востоке Украины. Напряженность распространялась и на Запад — 20 июля военное командование Финляндии объявило о намерении усилить оборону восточных рубежей страны из-за роли России в событиях на Украине, а в госструктурах РФ говорили о контрмерах. К середине августа режим перемирия в Донбассе фактически был сорван. При этом 30 сентября 2015 года, как раз в последний отчетный день третьего квартала, Россия присоединилась к военной операции в Сирии. Однако очевидно, что это потребовало предварительных военных приготовлений, как в случае с Украиной — передислокации войск по территории РФ, изменений в графиках военных мероприятий и т. д.

Речь, разумеется, не может идти о том, что 0,7% ВВП 2015 года, или 560 млрд руб.— это чистые военные расходы России, связанные с востоком Украины и Сирией в третьем квартале 2015 года. Динамика ВВП за этот период лишь косвенно показывает порядки суммарных расходов РФ для приведения и оборонного комплекса, и госаппарата в новый "более военный", чем ранее, режим. "Произведенный" валовой продукт в секторе обеспечения военной безопасности должен включать в себя и стоимость передислокации войск, и дополнительно произведенные оборонным комплексом вооружения, и переброску материальных резервов с расходами на транспорт, и наем персонала, и дополнительную работу не только военных, но и других силовых структур. В статистике расходов федерального бюджета РФ оценить всплеск именно военных расходов почти невозможно, немалая часть из них оплачивается по статьям "общегосударственные расходы", "общеэкономические расходы", а также в закрытой части бюджета — в общую же цифру, вычисляемую из пересчета Росстата, попали и "мобилизационные" мероприятия региональных властей.

Тем не менее с очень большой вероятностью досчеты Росстата соответствуют по крайней мере по порядку величины именно цифрам стоимости перевода национальной экономики в новый режим, соответствующий возросшим военным угрозам РФ. В марте 2016 года президент Владимир Путин на встрече с военными в Кремле оценивал расходы РФ на военную операцию в Сирии за полгода в 33 млрд руб. Очевидно, что речь идет в данном случае только о прямых расходах, тогда как все "околовоенные" траты РФ (напомним, производство в секторе госуправления и обеспечения военной безопасности более или менее соответствует госрасходам на эти цели, производимым "продуктом" является управление государством и достижение военной безопасности) на порядок выше — это сотни миллиардов рублей в квартал или, грубо, до триллиона рублей допрасходов для работ Минобороны и подчиненных и координирующих с ним работу структур по предотвращению выросших военных угроз РФ. Валовая "стоимость" для РФ конфликта на востоке Украины, отметим, ранее никогда не приводилась.

В этой части сведения Росстата вполне соответствуют популярному экономическому заблуждению, "теории разбитых стекол". Околовоенные мероприятия могут статистически вызвать дополнительный рост ВВП, однако эти траты так или иначе вынужденны и не приводят к росту национального благосостояния. Переоценка ВВП за 2015 год может изменить годовые оценки ВВП ушедшего года (до переоценки данных 2015 года ожидался спад на уровне 0,5-0,6%). Но никакие изменения статистических показателей не изменят того факта, что перемещение военных грузов и войск, а тем более участие в вооруженных конфликтах, с отменой системы аннексий и контрибуций уже не делают ни одну их страну-участника богаче.

Дмитрий Бутрин, Олег Сапожков