Правила игры
называет своими словами Дмитрий Бутрин, заместитель главного редактора
Довольно большое число достаточно важных решений государства, строго говоря, не являются ни важными, ни даже решениями как таковыми. Давосская история с российским рублем 19 января (см. "Ъ" от 20 января) — из этого ряда. Напомним, речь идет о заявлении первого вице-премьера Игоря Шувалова, в Давосе констатировавшего, что Банк России при цене нефти выше $55 за баррель может приступить к пополнению резервов. Чуть позже и он, и министр экономики Максим Орешкин, и Минфин из Москвы сообщали даже не о плане (в смысле какого-то документа), а о принятой схеме координации работы ЦБ и Минфина с Резервным фондом, которая при таком пополнении не должна влиять на номинальный валютный курс.
Рынку эти соображения, напомним, крайне не понравились, несмотря на то что все комментарии правительственных структур на этот счет не содержали не только никакой конкретики, но и отрицали саму возможность какой-то дополнительной конкретики. Рубль на стабильных и даже растущих ценах на нефть 19 января дешевел к доллару, поскольку словосочетание "пополнение резервов" рынок в Москве сначала воспринимает как "прямая покупка ЦБ на рынке валюты с ослаблением рубля", а потом уже смотрит, что к чему — и выясняет, что смотреть не на что, и укрепляется в мысли, что от него скрыты важные подробности. Впрочем, дальнейшие комментарии Максима Орешкина показывают, что скрывать действительно нечего, а сообщение, если его воспринимать ровно так, как оно есть, рассматривать можно только в пользу номинального укрепления рубля. На деле эту новость 18 января сообщил в Москве министр финансов Антон Силуанов, сказавший, что Белый дом решил все внеплановые допдоходы федерального бюджета при цене нефти выше $40 за баррель не направлять в Резервный фонд, а расходовать, сокращая дефицит бюджета. То есть избегать ситуации, когда фонд, с одной стороны, тратится согласно закону о бюджете с конвертацией старых долларов Резервного фонда в рубли, а с другой стороны, пополняется с конвертацией избыточных налоговых рублей в новые долларовые активы Резервного фонда. В сущности, это и есть "схема", в силу реализации которой должна уменьшиться волатильность на валютном рынке — чем меньше долларов Резервного фонда превращается в рубли, обязательства ЦБ, тем менее рубль зависим от колебаний нефти. В будущем же ЦБ при необходимости пополнять резервы, а Минфин — конвертировать доллары в рубли, будут делать это вне рынка прямыми сделками ЦБ и Минфина. Так это и происходит сейчас — неснижение резервов под управлением ЦБ в 2016 году не требует иных доказательств.
То же, что рынок видит в этом только подготовку к потенциально опасным переменам, вполне естественно. На доказательство стабильности принятой политики нужно много месяцев отсутствия содержательных новостей о ней.