Что ограничивало неограниченные права самодержца

Воцарившийся в 1825 году Николай I за три десятилетия довел до совершенства систему управления страной как армейской дивизией. Его преемники пытались сохранять все элементы его стиля — от особой требовательности в исполнении приказов до неуместной порой снисходительности к тем, кого он считал опорой трона. Однако оказался забытым главный принцип императора-солдата: хозяин земли русской имеет не только неограниченные права, но и обязанность заботиться о благосостоянии народа.

Генерал-лейтенант В. И. Сен-Лоран, бывший дивизионным начальником в Полтаве, был сыном французского эмигранта. В 1826 году он против воли был назначен управлять малонаселенной Омской областью. Он рассказывал, что когда он умолял Николая I не назначать его на должность, к которой он вовсе не способен, то получил следующий ответ:

— Ты хорошо командовал дивизией, значит, можешь управлять и краем, это дело не мудреное. Я был дивизионным начальником, а пришлось управлять целым государством, и притом, как видишь, не хуже других.

***

В 1830 году, когда холера впервые посетила Москву, император Николай Павлович, получив известие о том, решил тотчас туда ехать. Императрица Александра Федоровна, напуганная неведомой и страшной болезнью, умоляла мужа не подвергать себя опасности, но император остался непреклонен; тогда императрица привела в его кабинет детей — великих княжон и великого князя Константина Николаевича, тогда еще ребенка трех лет, думая, что их вид убедит императора.

— У меня в Москве 300 тысяч детей, которые погибают,— сказал император и в тот же день уехал в Москву.

***

Один помещик желал определить сына в какое-то учебное заведение. Для этого ему нужно было подать прошение императору Николаю Павловичу. Не зная, как написать прошение, и, главное, затрудняясь, как титуловать государя, простак вспомнил, что императора называли августейшим, и так как дело было в сентябре, начал прошение словами: "Сентябрейший государь!". Прочитав это прошение, Николай I рассмеялся и сказал:

— Непременно принять сына и учить, чтобы он не был таким дураком, как его отец!

***

В 1835 году, назначая генерал-лейтенанта графа А. Д. Гурьева киевским генерал-губернатором, император Николай Павлович сказал:

— Ты знаешь, что я, после польского восстания не люблю поляков. Но если по предубеждениям и по страсти я буду принимать против них какие-нибудь несправедливые меры, то ты обязан немедленно предостеречь меня.

***

В 1830-х годах в России случился очередной страшный неурожай. Николай I немедленно разрешил беспошлинный ввоз хлеба из-за границы, приостановил сбор податей и рекрутские наборы и отпустил большие суммы на покупку зерна для посевов.

Тогда же доложили императору, что один крупный хлеботорговец, закупив заблаговременно громадное количество хлеба, продает его по несоразмерно высоким ценам. Николай Павлович послал к нему флигель-адъютанта спросить, не может ли он понизить цену на хлеб.

— Не могу,— отвечал купец,— я сам дорого заплатил за хлеб, нельзя же мне торговать в убыток.

Когда доложили этот ответ императору, он сказал:

— В таком случае я не хочу насиловать торговлю и разорять бедного человека, но я требую, чтобы он не смел продавать хлеб ниже назначенной им цены.

В то же время император приказал открыть розничную продажу хлеба из казенных складов по заготовительным ценам.

Купец остался при своем хлебе и понес громадные убытки.

***

22 июля 1843 года Николай I в Александрии, близ Петергофа праздновал день именин сестры своей, королевы Виртембергской Марии Павловны. На праздник были приглашены близкие императору люди, тесный кружок друзей, дипломатический корпус и избранные особы первых классов.

Кадеты, которых император любил почти как собственных детей, стояли лагерем под Красным Селом. И Николай Павлович позвал их на праздник.

Наследник цесаревич Александр Николаевич, будущий император Александр II, стоял на эстраде. Император позвал его к себе и, когда он подошел, сказал ему:

— Что же ты не поздороваешься с кадетами?

Великий князь поздоровался и на поздравление кадетов поклонился.

— Кланяйся ниже,— сказал ему отец,— твоим будущим слугам можешь поклониться в пояс.

***

Среди всех своих подданных Николай I выделял военных, а гражданских пытался приучить к армейской дисциплине и порядку. Однажды ему не отдали чести три студента, которые прежде его никогда не видели да и позабыли, что по введенным им правилам они обязаны приветствовать всех генералов. Император велел отправить их на гауптвахту, а вечером их привезли во дворец, где накормили обедом, а дежурный флигель-адъютант провел их в кабинет императора.

— Ну, надеюсь, теперь вы будете меня узнавать? А теперь ступайте домой. Но помните, что если я сделал вас равными офицерам, то и требую от вас чинопочитания. Передайте мои слова своим товарищам.

Начальство университетов изо всех сил старалось оправдать ожидания императора. Как-то в Харькове он решил посетить местный университет. Студентов собрали в актовом зале, мундиры на них были с иголочки. Студентам загодя приказали постричься и сбрить бороды. А пуще всего — не носить очков, которые император не терпел.

Один из студентов, страшно близорукий, осмелился надеть очки в тот момент, когда император входил в зал. Николай Павлович остановился возле него и громко спросил:

— Зачем очки?

— Без очков я не имел бы счастья лицезреть ваше императорское величество,— твердо ответил студент.

Начальство, было, хотело подвергнуть дерзкого студента наказанию. Но император специально приказал, чтобы его не наказывали. А запрет на ношение очков с тех пор соблюдался не слишком прилежно.

***

Смелые ответы не раз спасали тех, на кого гневался Николай Павлович. Как-то император проезжал мимо одного трактира и увидел, что оттуда выходит офицер, довольно заметно пошатываясь. Государь велел остановиться и подозвал рукою офицера, который, хотя и нетвердо, но быстро подбежал и приложил руку к козырьку каски.

— Что бы ты сделал на моем месте, если бы встретил офицера в таком виде?

— Я... я бы, ваше императорское величество, с подобною свиньей совсем не разговаривал.

— Возьми поскорее извозчика, поезжай домой и проспись,— с улыбкой сказал император.

***

В 1847 году вокруг Москвы появилось множество волков, забегавших иногда даже на улицы Первопрестольной. Московский генерал-губернатор генерал от инфантерии князь А. Г. Щербатов, известный своею храбростью и, к сожалению, простотой, донес об этом императору Николаю Павловичу и просил дозволения: "учредить облавы для уничтожения волков, или, по крайней мере, для прогнания их в другие смежные губернии". Император, получив это оригинальное донесение, рассмеялся и сказал:

— Так, пожалуй, он загонит волков и в Петербург!

Но укорять князя Щербатова, к которому благоволил, за неразумное предложение не стал. А вскоре приказал учредить должности губернских и уездных ловчих для истребления зверей.

***

В апреле 1847 года был учрежден комитет под председательством генерал-адъютанта Н. Н. Анненкова для обсуждения уничтожения гражданских чинов. Любимец Николая I граф П. А. Клейнмихель доложил императору, что товарищу его, генерал-провиантмейстеру П. И. Рокасовскому, как старшему по должности в армии, обидно быть в комиссии ниже Анненкова.

— Во-первых,— отвечал император,— никому нельзя обижаться, находясь под руководством моего генерал-адъютанта, а во-вторых, странно то, что Рокасовский вздумал чиниться в комитете по уничтожению чинов.

***

Когда берлинский живописец Франц Крюгер рисовал портрет Николая I, император сказал художнику:

— Просите за него как можно больше, любезный Крюгер, потому что этот скряга (он указал на министра императорского двора и уделов князя П. М. Волконского), который все боится, чтобы мы не сделались нищими, непременно заставит вас что-нибудь сбавить с цены.

За портрет, чрезвычайно понравившийся императору, Крюгеру приказано было выдать драгоценные золотые часы с бриллиантами, но, проходя через руки чиновников Министерства двора, бриллианты улетучились, и когда Николай I увидел у Крюгера эти часы, он сказал ему:

— Видите, как меня обкрадывают! Но если бы я захотел наказать всех воров моей империи, для этого было бы мало всей Сибири, a Россия превратилась бы в такую же пустыню, как Сибирь!

***

Князь А. Ф. Орлов, доверенное лицо императора Николая I, был начальником Третьего отделения Собственной его императорского величества канцелярии и шефом жандармов. В старости ум его ослабел и память изменяла, но Александр II назначил преданного друга отца председателем Государственного совета и председателем Совета министров.

В 1861 году, когда он уже отошел от важных дел, к нему явился варшавский обер-полицмейстер, генерал И. Я. Абрамович, человек очень раздражительный и нервный. Князь Орлов принял его радушно и тотчас же осведомился о том, что делает его старый приятель, фельдмаршал князь Паскевич, многие годы бывший наместником Царства Польского.

— Ваша светлость,— с изумлением ответил Абрамович,— вот уже пять лет прошло, как фельдмаршал Паскевич умер.

— Он умер,— горестно заметил Орлов (он, разумеется, сто раз слышал о кончине Паскевича),— как жаль! Какая потеря для государства!

Абрамович переменил разговор, но Орлов несколько раз прерывал его, осведомляясь о здоровье своего приятеля Паскевича. Наконец, когда князь, еще раз устремив в потолок свой помутившийся взор, промолвил:

— Вот вы из Варшавы теперь приехали, генерал. Скажите-ка мне, что делает мой добрый приятель, фельдмаршал князь Паскевич?

— Ваша светлость, он вас ожидает! — с горячностью сказал Абрамович, встал, раскланялся и ушел.

Публикация Александры Жирновой