Замминистра культуры Владимир Аристархов о Музее архитектуры

Заместитель министра культуры ВЛАДИМИР АРИСТАРХОВ по просьбе “Ъ” прокомментировал назначение нового директора Музея архитектуры.

— Как была устроена процедура выбора директора?

— Мы действовали по тем правилам, которые сами же установили и публично объявили. После ухода Ирины Коробьиной в конце прошлого года, понимая, что в музее сложная ситуация, мы объявили, что мы проводим конкурс на лучшую концепцию развития музея. И что тот, кто представит лучшую концепцию, тот и будет назначен директором. К нам поступило в условленные сроки семь концепций. Была создана комиссия из экспертов, которые эти концепции рассматривали. И по итогам рассмотрения мы увидели, что концепция Лихачевой лучшая из всех, что нам были представлены. Соответственно, она и была назначена.

При этом, когда я вчера представлял Елизавету Станиславовну коллективу, я высказал пожелание, чтобы те моменты в остальных концепциях, которые полезны для музея, были бы также интегрированы в ее концепцию. И второе: мы бы хотели, чтобы все те авторы концепций, которые участвовали в конкурсе (а они все люди инициативные, неравнодушные и очень грамотные), получили возможность поучаствовать в работе музея в том или ином качестве.

— Отчего Министерство культуры не обратилось к уже зарекомендовавшим себя музейным менеджерам, за которыми было бы более однозначное общественное мнение?

— Мы обратились ко всем желающим. Участвовать в конкурсе могли все. В результате мы получили только эти семь концепций. Если кто-то опытный тем не менее не смог или не захотел участвовать — не могли же мы его тащить силком?

— Госпожа Лихачева многим не представляется человеком с достаточным менеджерским опытом и с достаточным объемом знаний по профессии. Почему министерство все-таки пошло в этой ситуации на риск?

— Есть разные мнения — кому-то она нравится, кому-то нет. Но что мы видим на данный момент? Что она работает в музее много лет, привел ее туда Давид Саркисян, один из великих ее предшественников, что уже дорогого стоит. Она знает музей изнутри, прошла самые разные должности и в базовой структуре музея, и во главе филиала. Кроме того, мы же не просто концепции заслушивали и читали, мы общались с их авторами. Кто-то из них, допустим, вообще не знает про работу музея, но знает много про отрасль, кто-то наоборот — знает работу музея, но плавает в вопросах стратегии и тактики его развития. Лихачева знала все. Цифры, факты, кто чем занимается, какие слабые места, какие сильные. Конечно, любое назначение — это риск. В нашей истории есть масса фактов, когда человек внешне подходящий по анкетным данным, имеющий хороший опыт работы, все-таки не справляется. Ну, всякое бывает. Поэтому в практике министерства, когда мы ставим кого-то нам ранее мало знакомого на новое место работы, при всех мыслимых рекомендациях, мнениях и так далее, мы подписываем контракт на один год. Так будет и в это раз.

— Как быть с той сложностью, что коллектив музея, похоже, воспринимает нового директора в штыки?

— Здесь не соглашусь, потому что, во-первых, мы получаем разные письма, есть одно письмо за Лихачеву, одно письмо против Лихачевой. У нас, правда, есть письма и за Коробьину, и против Коробьиной, и за Чепкунову (Ирина Чепкунова была и. о. директора после ухода Ирины Коробьиной.— “Ъ”). И есть ощущение, что иногда сотрудники подписывают такие письма не глядя. Кто у власти, за того и подписывают. Тем не менее у нас есть весомое ядро людей, которые поддержали Лихачеву,— это раз. Второе: я сам провел в этом музее все утро, общаясь и с Лихачевой, и с другими сотрудниками. Действительно, есть несколько человек, которым действительно не нравится. Но есть и целый зал, который аплодировал, когда я объявил о назначении. В чем была, пожалуй, главная цель моего выступления? Я просил коллектив от имени министерства и министра, чтобы они забыли дрязги, прекратили безвластие, которое действительно затянулось. И занялись совместной созидательной работой.

Есть и еще одна вещь, которую нужно реализовывать и которая всерьез проработана в концепции Лихачевой. Это создание попечительского совета музея. Инструмент это же не новый, есть такие советы и у Третьяковской галереи, и у Пушкинского, и у других музеев. С каждым годом становится все больше социально ответственных бизнесменов. Но в случае с Музеем архитектуры такой совет мог бы иметь совершенно особое значение. Ведь у нас же огромная строительная отрасль, огромная отрасль архитекторов, дизайнеров и так далее. Все это люди, которым музей нужен, для них этот музей создавался. Неужели среди них не найдется сколько-то там людей, которые могут помочь материально и организационно? Такого рода попечительские советы — это не только орган получения материальных благ для музея, это еще и орган обратной связи. И нам бы хотелось так, чтобы именно представители отраслей — строительной, дизайнерской, архитектурной — вошли бы в этот совет и тем самым осуществляли бы еще и общественный контроль над работой музея. Это, по нашему мнению, тоже должно повысить престиж музея и помочь новому директору.

Беседовал Сергей Ходнев