Расчеты Банка России, представленные в мартовском аналитическом комментарии об экономике, в годовом выражении оценивают рост выпуска в феврале на уровне 1–1,5% с учетом календарного фактора (напомним, в феврале 2016 года было на два рабочих дня больше). Авторы документа ожидают, что и в марте по сравнению с февралем показатель с учетом сезонности вырастет, ссылаясь на «небольшое увеличение» промпроизводства в феврале. Обеспечивают его отрасли, выпускающие сырье и промежуточные материалы (главным образом химия и лесопромышленники), тогда как производство инвестиционных и потребительских товаров ускорило падение. При этом такие тренды в сравнении с январем 2013 года с учетом сезонности наблюдаются с середины 2016 года (см. график).

Положительный рост в обработке за февраль с исключением сезонности (на 0,9%) обнаружили и экономисты ВЭБа — но даже это не смогло удержать экономику от возвращения к отрицательной стагнации. «Доходы населения в феврале резко отскочили вниз — практически на уровень, который наблюдался в последние месяцы. Розничный товарооборот снизился к январю намного меньше, только на 0,3%. Похоже, дополнительные январские доходы продолжали стимулировать потребление и в феврале. Именно потребительский спрос обеспечил рост экономики в январе на 0,2%. Ослабление этого фактора привело к сокращению экономики на 0,1% в феврале»,— отметил главный экономист банка Андрей Клепач.

На «медленное и неустойчивое восстановление» потребительского спроса указывают и в ЦБ, где ждут резкого замедления его спада по результатам первого квартала в годовом выражении и неопределенного роста по сравнению с четвертым кварталом 2016 года с учетом сезонности. Впрочем, в отсутствие перспектив роста доходов (особенно в части, не зависящей от государственных выплат) и при крайне слабой динамике зарплат последнее может объясняться лишь январским всплеском потребления, основанном на одноразовых пенсионных выплатах.

В арсенале ЦБ между тем есть еще один фактор, который позволяет его аналитикам ожидать улучшения общей динамики экономики,— это инвестиции. В первом квартале 2017 года рост капвложений в Банке России оценивают в 1–3% в годовом выражении, считая, что за квартал с учетом сезонности они также увеличатся. «Оживление инвестактивности во многом обусловлено ожидаемым восстановлением спроса, снижением макроэкономической неопределенности, а также повышением доступности инвестиционного импорта в условиях укрепления рубля»,— отмечают экономисты банка. Значимым фактором, похоже, является лишь последний — расчеты ЦБ и ЦМАКПа свидетельствуют: увеличению инвестспроса способствует лишь импорт машин и оборудования, а внутренний выпуск инвесттоваров продолжает стагнировать на фоне продолжающегося спада в строительстве. При этом, по данным того же ЦБ, в январе-феврале 2017 года кредитование нефинансового сектора с учетом валютной переоценки снизилось на 0,8%, а депозиты компаний в банках увеличились на 2,9%.

В результате ожидания ЦБ увеличения экономики в годовом выражении в первом квартале 2017 года на 0,4–0,7% не выглядят обоснованными. По оценкам ВЭБа, за январь-февраль экономика сократилась на 0,4% — и устойчивых факторов, способных разогнать ее до 1–1,5%, которые прогнозирует ЦБ, и тем более потенциальных темпов в 2% годовых, на которых настаивают в Минэкономики, пока нет. Российская экономика может выйти на рост около 1,5% лишь в течение ближайших двух-трех лет, если цена нефти останется в коридоре $40–60 за баррель, говорит ведущий научный сотрудник Центра изучения проблем центральных банков РАНХиГС Павел Трунин. Текущая статистика, по его мнению, лишь свидетельствует: ситуация в экономике «по крайней мере не ухудшается», но об улучшениях говорить рано.

Алексей Шаповалов