Почему свободные штаны вновь на пике моды, как их правильно носить и при чем здесь авангардисты.
Фото: AFP / East News
Фото: SipaPress/EastNews
Фото: Associated Press/East News
Фото: Sipa USA/East News
Фото: Photoshot / East News
Речь, понятно, не о рэперских джинсах-трубах: изменения коснулись классических брюк. В 2017 году Giorgio Armani предлагает сочетать мешковатые штаны с укороченными и зауженными пиджаками, Louis Vuitton — с сумками Supreme и кроссовками, а Larusmiani — совмещая цвета Ривьеры вроде кораллово-розового с милитаристскими оттенками хаки.
Это не только предсказуемое движение маятника моды в обратную сторону от намозоливших глаза в первой половине 2010-х коротких и узких штанов, которыми пестрели стритстайл-фото. Об одной тенденции заговорили сразу на двух языках: на языке моды — дизайнеры Раф Симонс и Дрис ван Нотен с их коллекциями оверсайза, а на языке традиции — классические портные, вновь обратившие внимание на «драпированный крой» и «оксфордские мешковатые» брюки 1930-х.
Драпированный крой костюма подчеркивает стереотипно мужскую фигуру: его особенность — расширенные плечи и особенно грудь, с характерными складками у проймы. Такой пиджак освобождает мужчину от модной затянутости, а заодно и от необходимости держать себя в форме: складки ткани сами придадут благородной «солидности» независимо от того, что под ними скрывается. Широкие брюки становятся манифестацией свободы перемещения: в них, конечно, куда удобнее, чем в скинни.
Дружный возврат к эстетике 1990-х — возможный вариант объяснения этого феномена, но он кажется слишком простым и поверхностным. Потребитель скорее отворачивается от попыток подражать «Безумцам» 1960-х и смещает фокус на межвоенный период. Здесь просматриваются и социально-политические параллели: не только мода, но и мир в 2017-м от курса на либерализм, созвучный эпохе Кеннеди, отходит — общественное внимание возвращается к консервативным ценностям с жесткими гендерными ролями и классическим представлением о маскулинности. В каком-то смысле это попытка добавить определенности хотя бы в собственную внешность («нормативный» мужской облик) в мире, который становится все хаотичнее. Хорошо это или плохо — другой вопрос, но в ту же копилку идет и отказ от лощености в пользу «ретросексуальности». К счастью, пока полной консервативной революции все же не предвидится: отдельные дизайнеры не перестают рассматривать и вопросы гендерной трансгрессии в мужской и женской моде.
Еще один элемент модного пазла — историко-культурный. Иконами вновь становятся авангардисты начала XX века — не в последнюю очередь благодаря олимпийской форме Bosco, которая стала в прошлом году суперхитом западных интернет-аукционов. Казимир Малевич в феврале 2017-го получил статус одного из главных героев крупнейшей текстильной выставки Milano Unica. Одежда, которую носили модернисты от Пикассо до Ротко, работавшие в те же 1920–1930-е, всегда была свободной и не сковывающей движения.
Естественно, и для современных вещей оверсайзы и мешковатость не в новинку. На этом приеме полностью построена не слишком известная в России марка британца Патрика Гранта E. Tautz, к оверсайзу часто прибегают его соотечественник Найджел Кейборн и особенно японцы Engineered Garments. Но только сейчас это явление начало выходить за рамки «продвинутого» стритстайла, более того, стало повсеместным.
Что важно помнить, если захотите себе такие брюки? Во-первых, то, что штаны из совсем легкой ткани, скорее всего, будут лежать с заломами. Лучше выбрать более тяжелый материал. Во-вторых, предпочтительно, чтобы посадка не нарушала базового правила длины брюк. Штанина сзади должна доходить максимум до верха каблука обуви, но желательно остановиться даже на сантиметр-другой раньше — на середине пятки: злоупотреблять мешковатостью еще и в длине ни к чему. Если сочетаете брюки с пиджаком или джемпером, лучше подчеркнуть контраст не слишком свободной посадкой верха. В таком случае будет ясно, что вы не случайно взяли вещи на пару размеров больше, а осознанно выбрали этот фасон.