Аудиторы не приходят к заключению
Законопроект об уголовной ответственности для них вызвал много вопросов
Подготовленный Минфином законопроект по введению уголовной и административной ответственности для аудиторов за заведомо ложное заключение нежизнеспособен, отмечают эксперты. При этом, как стало известно "Ъ", уже завтра рабочий орган совета по аудиту при Минфине планирует рекомендовать его к принятию. Если это произойдет, то в Госдуму может попасть законопроект, опираясь на текст которого повышать ответственность аудиторов будет затруднительно.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ
Завтра, 11 апреля, рабочий орган совета по аудиту при Минфине решит судьбу проекта закона, вводящего уголовную и административную ответственность для аудиторов. Проект дополняет Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях статьями об ответственности за подписание заведомо ложного аудиторского заключения.
Если это "деяние повлекло причинение существенного вреда", ответственность для подписавшего заключение будет уголовная, если ущерба нет — административная. За это преступление аудитор может лишиться свободы на срок до трех лет. Административная же ответственность для самого подписавшего составит до 50 тыс. руб. штрафа, для аудиторской организации — до 500 тыс. руб. Составлять протоколы об административных нарушениях будут "должностные лица органов исполнительной власти, осуществляющих функции по контролю и надзору в финансово-бюджетной сфере". Согласно документам рабочего органа, подготовленным к заседанию, предлагается "рекомендовать совету по аудиторской деятельности одобрить проект федерального закона".
Вместе с тем после полугодовой разработки (о начале см. "Ъ" от 27 июля 2016 года) законопроект, по оценке экспертов, оказался сырым и нежизнеспособным. В процесс составления заключения вовлечено несколько аудиторов — заключивший договор, вышедший с проверкой, проводивший контроль качества, подписавший заключение. "Противоправные действия могут быть на любом этапе, почему решили привлекать подписавшего?" — недоумевает заместитель главы "Финэкспертизы" Наталья Борзова. "Правильнее было бы привлекать к ответственности за составление аудиторского заключения, а это возможно и на основании действующей сейчас ст. 202 УК",— отмечает глава московской коллегии адвокатов "Международное партнерство" Татьяна Проценко.
Определение термина "заведомо ложное аудиторское заключение" есть лишь в законе "Об аудиторской деятельности", однако толковать его можно по-разному. Как поясняет управляющий партнер АБ "Коблев и партнеры" Руслан Коблев, к нему может относиться заключение, которое противоречит содержанию представленных аудитору документов. "Признать заключение заведомо ложным может лишь суд, а значит, привлечь аудитора к ответственности можно лишь после судебного признания заключения ложным",— считает господин Коблев.
Формулировка про размер ущерба, по мнению юристов, также некорректна. "В проекте есть термин "существенный ущерб", который является оценочным понятием, не имеющим стоимостной характеристики,— отметила Татьяна Проценко.— И тут понадобятся разъяснения пленума Верховного суда — что считать существенным ущербом, а что нет". И для защиты интересов тех же аудиторов было бы правильнее определить размеры ущерба, выраженные в конкретных цифрах, не дожидаясь разъяснений пленума, отметил управляющий партнер "Ренессанс-Lex" Георгий Хурошвили.
Юристы выделяют еще один неоднозначный нюанс законопроекта. "Заведомо ложное заключение — это всегда умысел,— отмечает Татьяна Проценко.— А если умысел был у аудитора, заключившего договор или проводившего проверку, но его не было у поставившего свою подпись, то не будет ни состава преступления, ни административного правонарушения". Составить же внутренний регламент проведения аудита так, чтобы у аудитора, ставящего подпись на заключении, априори не могло быть умысла, вполне возможно, считает она.
Кроме того, законопроект не учитывает последних изменений в надзоре за аудитом. "Документ явно писался с расчетом, что надзор остается за Федеральным казначейством, именно оно является органом исполнительной власти, который вправе составлять протоколы о нарушениях,— поясняет Георгий Хурошвили.— Но надзор передается ЦБ, который не является органом исполнительной власти".
Масса юридических неточностей в документе, как пояснили в пресс-службе министерства, объясняется тем, что Минфин не направлял его на межведомственное согласование. Однако все опрошенные юристы отметили, что при подготовке документов, вносящих поправки в важнейшие законодательные акты страны, подобный подход недопустим.