Елена Стафьева о выставке «Margiela: The Hermes Years»

В антверпенском музее моды MoMu открылась выставка «Марджела: годы в Hermes», которая стала триумфом всех ее участников. Дома Hermes, в очередной раз продемонстрировавшего широту взглядов и чувство времени. Директора MoMu Каат Дебо, утвердившейся в качестве одного из главных современных фэшн-кураторов. И конечно, самого Марджелы и его идей

Мартину Марджеле 9 апреля исполнилось 60 лет. Артистическим директором женской линии Hermes он был с 1997-го по 2003 год. Свою последнюю коллекцию для собственного бренда Maison Martin Margiela показал восемь с половиной лет назад, 29 сентября 2008 года. Все прошедшее с тех пор время он никак не проявлял себя в фэшн и, как и прежде, бежал любых форм публичности. Надо сказать, и публика в эти годы интересовалась им не особенно, и вот буквально за последние полтора года он превратился в главного героя современной фэшн-сцены. Антверпенская выставка открылась сейчас, в год 20-летия его появления в Hermes, в следующем году исполняется 30 лет дому Maison Martin Margiela — и откроется его ретроспектива в Париже. И дело тут не только в датах или истории моды: внезапно оказалось, что Мартин Марджела стал самым актуальным дизайнером современности.

Выставка построена вокруг простого и эффектного визуального приема — ее пространство разделено на две части, белую и оранжевую. В оранжевой, разумеется, выставлены вещи Марджелы для Hermes, а в белой — и эта часть оказалась сюрпризом, она никак не анонсировалась устроителями,— в белых вещи Марджелы для Maison Martin Margiela. Два цвета, два мира, причем про белый мир мы знаем довольно много, а про оранжевый — почти ничего. Работа Марджелы для Hermes оказалась Атлантидой: рассказы, легенды, даже какие-то съемки есть, но никто, кроме успевших увидеть, не представляет себе этого по-настоящему. Почему так произошло? Отчасти потому, что годы, проведенные Марджелой там, пришлись как раз на предиджитал-эпоху, бума интернет-контента, смартфонов и соцсетей тогда еще не случилось — и даже style.com возник только в 2000-м. Но прежде всего потому, что, когда выдающийся дизайнер идет работать в большой модный дом, его наследие остается и растворяется в истории этого дома. И этот жест — соединить оба дома, для которых работал Марджела,— демонстрирует и видение, и благородство дома Hermes, который тотальному брендингу предпочитает смысл и историю.

Выставку открывают два разных манекена — тот, что использовал Марджела у себя, и тот, что он сделал специально для эрмесовских коллекций,— представляющих два типа женского тела и два способа работы с ним.

Два разных типа внешности мы видим и на стене с фотографиями кастинга: у моделей, отобранных для показа Hermes, взрослые женские лица с классическими чертами, у моделей для показа Maison Martin Margiela — острые, с диспропорцией и далекие от конвенциальной красоты.

Ту же разность мы видим в двух первых подиумных луках выставки — соответственно Hermes и Maison Martin Margiela: пальто цвета верблюжьей шерсти и черный брючный костюм. Это два ключевых для того и другого дома образа: струящийся силуэт с гладким мягким плечом и узкий жакет с подчеркнуто структурированной линией плеч и знаменитыми подплечниками-«сигаретами». Эти образы могут показаться противопоставлением, противоположностью, но это лишь первое, поверхностное впечатление.

Hermes — это безмятежность и гармония, в этом его суть, которая так точно была передана в марджеловских вещах, головокружительно простых, струящихся и дающих максимальную свободу телу. Maison Martin Margiela — это драматическая деконструкция, игра контрастами и контрапунктами, в результате тоже рождающая конструктивную гармонию, ею проникнуты все вещи Марджелы. Глядя на его распоротый и перелицованный пиджак, сложно представить себе, насколько идеально садилась эта вещь и как она украшала.

Как говорит Каат Дебо, «вы можете деконструировать одежду, только если действительно знаете, как она была сделана».

Выставка прекрасно показывает, как соотносились вещи Hermes и Maison Martin Margiela как раз на уровне отдельных конструктивных элементов. Например, придуманная Марджелой вариации vareuse — морской блузы с V-образным вырезом. Мы видим маленькое видео с одной из манекенщиц Марджелы в Hermes в этой самой vareuse и в пальто цвета «кэмел», с колье на шее в виде ключницы на сумке Kelly. А рядом, в белой зоне, стоит манекен — и тоже в vareuse, все с тем же V-образным вырезом, но из состаренной винтажной темно-серой кожи и с плечами-сигаретами.

— Для меня было важно показать обе стороны Мартина — Maison Martin Margiela и Hermes,— объясняет Каат Дебо.— Дом Hermes предоставил нам как музею свободу сделать эту выставку самостоятельно. С первого лука кажется, что это очень разные вещи — концептуальная мода и мир лакшери. Но если у вас есть время рассмотреть все по-настоящему, вы увидите, что это один тип креативной ДНК. Когда я начинала собирать выставку, то не ожидала, что диалог между коллекциями окажется таким интенсивным: Марджела не просто перерабатывал для Hermes свои прежние идеи, он придумал цельную концепцию.

Это чистая правда, и концепция Марджелы для Hermes — одна из самых пленительных и ускользающих в истории современной моды — идеально отразила самую суть этого дома: свободная и лишенная всякого show-off роскошь.

Эта сложно устроенная простота, назовем ее так, плохо поддавалась демонстрации даже на выставочных манекенах, почти полностью терялась в фотографиях, а открывалась только жившим в этих вещах людям и, конечно, тем, кто смотрел на них. (Отчасти поэтому работу Марджелы для Hermes пресса воспринимала тогда не с таким энтузиазмом, как его радикальный дизайн в Maison Martin Margiela, так что нынешняя выставка еще и своего рода восстановление исторической справедливости.)

Нужно было найти способ убедительно показать сейчас эти простоту, сложность, роскошь — и куратор и сценограф выставки, Каат Дебо и Боб Вихельст, его нашли. На развешанных по всем залам экранах видео с моделями, которые показывали коллекции Марджелы для Hermes (большинству из них уже заметно за 50): они медленно, в рапиде, показывают, как живет эта одежда — как пальто становится кейпом, как юбка-фартук застегивается на трикотажном платье, как прозрачный халат из пленки, похожей на шелк, надевался на кожаный плащ или смокинг, защищая драгоценную ткань от дождя и просто для красоты.

— Сложнее всего сделать что-то невероятно простое — по этой простоте и узнают великих портных. Было очень трудно представить дизайн Мартина для Hermes, объяснить эту одежду,— говорит Каат Дебо.— Я думаю, что идея Боба Вихельста с экранами очень помогла. Конечно, можно прочитать в описании, как это носилось, но когда видишь все в движении — это прямо ух!

Все видео моделей сделаны фотографом и художницей Мариной Фауст, многолетней, как и Боб Вихельст, соратницей Марджелы. «Он невидим, но живителен, как кислород»,— так про него говорил покойный Жан-Луи Дюма, легендарный глава Hermes, который и пригласил в 1997-м Марджелу. Он продолжает оставаться невидимым, но его присутствие на выставке абсолютно: оно в составе делавших ее людей, в выборе экспонатов и стайлинге манекенов, в котором он принимал непосредственное участие, в массе мельчайших деталей, как придуманные им пуговицы с шестью дырками вместо четырех: пришивающие нитки образуют букву H, специальный знак Марджелы для Hermes.

Важно понимать, что Марджела в принципе во многом сформировал ту повестку, с которой мода имеет дело прямо сейчас,— что-то из этого выставка делает вполне наглядным, что-то требует отдельного додумывания, но в любом случае это тоже ее большой успех.

— Мне выпала честь работать с коллекциями дизайнера, который 20 лет назад уже понимал, что женщинам нужна удобная, функциональная и круто выглядящая одежда. Как это актуально сейчас — и как грустно, что сегодня женщины по всему миру по-прежнему вынуждены добиваться уважения к своим правам,— говорит Каат Дебо в ответ на вопрос о современности Марджелы.— Он сделал радикальный выбор, отказавшись представлять свою одежду на 17-летних моделях, у которых тела девочек, а не женщин. Этот выбор и сегодня остается трудным. В определенном смысле можно сказать, что его работа очень феминистская, ее абсолютный центр — женщина, ее роль, ее место, ее нужды.

На пресс-конференции артистический директор Hermes Пьер-Алексис Дюма называет семь слов, которыми Марджела определял свою работу в Hermes: comfort, quality, everlasting, timelessness, tradition, hand made, elegance in movement (комфорт, качество, неувядаемость, вневременность, традиции, ручная работа, элегантность в движении). Одно из них — timelessness — повторяется на все лады всеми причастными к выставке. Я шла по Антверпену к Музею моды, и из всех витрин на меня смотрели вещи Мартина Марджелы — их копии, их вариации, сделанные по их мотивам коллекции. Даже в нашей нынешней, принципиально вторичной моде nofashion это редкость. И ключевое слово сегодня по отношению к дизайну Марджелы не timelessness/вневременность — а, напротив, дикая и острая актуальность. И куда важнее копирования вещей стремление копировать его идеи.

Например, его знаменитая анонимность: в его доме все обращались друг к другу только по именам, носили белые рабочие халаты, унифицирующие и стирающие различия, работали среди белых стен и белой мебели. В результат его белые прямоугольники вместо лейблов и вся его концепция nobrand произвели один из самых сильных брендов в истории современной моды, с идентичностью, о которой его нынешние эпигоны могут только мечтать. Мы обсуждаем с Каат его знаменитую линию Replica, где он перевыпускал винтажную одежду в точности такой, какой она была, ничего не меняя, а этикетка объясняла, где и когда предмет был найден и каково было его первоначальное назначение. При этом в его «репликах» моментально и безошибочно узнавался Maison Martin Margiela — если есть идеологический контекст и мощная эстетика, то даже точная копия превращается в выразительный и оригинальный дизайн. Это и было сутью Replica — показать, что функция авторства меняется и что оригинальность вещам обеспечивают не лейблы, а идеи.

В этом принципиальная разница между nobrand эстетики Мартина Марджелы и современной nofashion, построенной на ее основе.

— Современные дома,— формулирует Каат Дебо свою позицию,— могут копировать формальные находки Марджелы, но они не могут скопировать его видение. И я надеюсь, что люди с помощью этой выставки поймут, насколько широко было это видение. Авторство, ремесло, slow fashion, концептуальность, бизнес-модели, устойчивое развитие — все эти напряженно переживаемые современной модой темы — это все тут, в работах Мартина. Очень концептуально в Maison Martin Margiela, более спокойно в Hermes, но он работает с этим постоянно. И мы знаем, что все эти проблемы по-прежнему стоят перед сегодняшней фэшн-системой. Но что мы делаем в нашем музее? Не судим, но показываем.

Выставка «Margiela: The Hermes Years» — это попытка, отойдя на некоторое расстояние, объективно представить глобальное наследие Марджелы, понять его место в истории моды. Она не судит, но показывает нынешний реванш Мартина Марджелы. Что по этому поводу чувствует и думает он сам — мы едва ли узнаем, хотя, например, сам факт его непосредственного участия в подготовке выставки, как и полное отсутствие всяких упоминаний современного Maison Margiela, кое о чем, конечно, говорит. Но мы, самая широкая фэшн-публика, точно знаем, что мы чувствуем, глядя на эти вещи: в частности, восторг от того, что это было, и сожаление, что этого больше нет. Потому что именно на фоне его бесконечных нынешних эпигонов отсутствие дизайнера такого масштаба, как Марджела, буквально зияет.

Музей моды, Антверпен, до 27 августа