В распоряжении “Ъ” оказалась видеозапись первого допроса Заура Дадаева

18 апреля на процессе по делу об убийстве Бориса Немцова бывший заместитель командира чеченского батальона «Север» и предполагаемый киллер Заур Дадаев заявил, что не совершал преступления, в котором его обвиняют. Он сказал, что не знал Бориса Немцова, путал его с Борисом Березовским, а в день убийства не покидал квартиры, так как заболел. Свои предыдущие показания он объяснил тем, что решил взять вину на себя, чтобы «остальных не трогали». В распоряжении “Ъ” оказалась видеозапись первого допроса Заура Дадаева в Следственном комитете России, в ходе которого он дал признательные показания.

Допрос длился около двух часов. “Ъ” публикует сокращенную версию видеозаписи и ее стенограмму.

Следователь: Вы подозреваетесь в совершении 27 февраля 2015 года в городе Москве в составе организованной группы совместно с другими лицами, в том числе неустановленными, убийства Немцова Бориса Ефимовича из огнестрельного оружия, то есть в совершении преступлений, предусмотренных пунктами «ж», «з» части 2 статьи 105 УК РФ и части 3 статьи 222 УК РФ. Вам понятно, в чем вы подозреваетесь?

Заур Дадаев: Понятно.

Следователь: Что вы можете, Заур Шарипович, показать по существу возникшего против вас подозрения?

Заур Дадаев: В 2015 году 7 января во Франции была опубликована газета с карикатурой Мухаммеда пророка. После этого там произошло убийство, но, несмотря на все это, Немцов поддержал карикатуры и хотел опубликовать на территории Российской Федерации. После этого, как Немцов поддержал, возникла эта проблема. Все это началось с этого.

10–11, в середине января, приехал в Москву. Встретились с пацанами, друзьями, знакомыми. Присутствовали мои знакомые и знакомые моих знакомых. Разговор пошел об этом: во Франции что было, «Шарли Эбдо», публикация насчет пророка… И тут что возникло, на данный момент вопрос, который возник: что, как можно сделать?

С этого времени, как я приехал в Москву, как мы встретились, числа 12-го мы встретились в «Европейском». С тех пор начали следить. Следили, когда он уходит на работу, когда приезжает, куда, что… Это все продолжалось до 27 февраля. Этим занимался непосредственно я, мне помогали в этом Шаванов Бесик (Беслан) и Губашев Анзор. Следили, прежде виделись… Его видели всего мы три раза, до 27 февраля видели три раза. И то не видели его — вне досягаемости… На расстоянии мы его видели. Был народ, много народу, было вечером, не поздно, народу было много. Ничего мы не сделали, оставили, ушли. Просто не успели, можно сказать, народу было много. Вот так продолжалось до 27 февраля, следили. Поочередности следили. Бывало, его вообще дома не было. По интернету смотришь, где-то что-то… Какие-то митинги… В Ярославской области депутатом он, и он больше времени проводил у себя там, где он работал, где он являлся чиновником у себя.

27 февраля, в тот вечер, мы приехали — каждый приехал по отдельности. Анзор приехал на машине, я — на такси, на попутке. Не доезжая до места его жительства, места его работы, вышел с машины и пешком прошелся. До этих пор мы не подходили друг к другу, не общались ни с кем. Мы находились на этом месте, где он живет, где он работает. В этом месте смотрели. Потом осталось время. «Давай пойдем?» — «Давай еще полчаса посмотрим, постоим, поговорим». Ну, полчаса — разошлись, как обычно, кто куда. По телефону сказали, еще полчаса постоим и разойдемся. И стояли-стояли. Позвонил Беслан, сказал, что он передвигается, вышел: «Я его вижу, он идет в направлении какого-то кабака». Но он тоже не знал названия кабака. Он мне сказал: «Нормально, не беспокойся, я буду за ним следить». Тот зашел в кабак, он проследил. Когда он уже вышел, пошел, он мне сообщил, куда он пошел и с кем пошел. Он в кабак пришел сам, там же встретил девушку, из кабака они уже с девушкой вышли.

Я его уже видел, когда было метров 20–30 расстояние между нами. Я его начал догонять быстрым шагом, пока он опять в толпу куда-нибудь не ушел. Я его начал догонять. Не в упор, метров пять когда осталось, до пяти, как раз по случайности проезжала мусороуборочная машина. Вот я как раз, когда она с нами сравнялась, тогда произвел выстрел. Шесть выстрелов в общем.

Скрылся на автомашине. Машины марку не помню, цвет стальной, седан. Не наша — не российского производства машина. Проехали через Большой мост, метров сто проехал, вышел с машины, перескочил дорогу, прошелся пешком, остановил машину попутную. С ним проехал еще 2–3 километра, остановил таксиста уже междугороднего. Взял таксиста, на этом же таксисте проехал некоторое время. Вылез, опять взял другое такси, на третьем такси приехал к себе домой, на квартиру. Матвеевский район, дом 3, корпус 4, улица Веерная.

Через некоторое время, где-то через час, приехал Беслан с Анзором. Я у него спросил: «Ну как? Что?» Телефона у нас не было, после того, как я все сделал, после того, как я позвонил ему в момент совершения преступления. Подъезжай (на чеченском). Подъезжает. Вот и все. Телефон я сразу же выкинул. Приехал к себе домой. Телефона у нас после этого не было. Где вы? Что вы? У меня спрашиваете. Я их ждал дома, они приехали, где-то в течение 40 минут. Что? Как? Машину скинули. Где скинули? Объяснили так, чисто по-нашему: на Кутузовский, когда до арки доезжаешь, как доезжаешь, в сторону направо ушли. Туда вглубь ушли и скинули там машину. Адрес? Помнишь — не помнишь? Подозрения? Хвост был? Ничего не было. Машину скинули на такси приехали. Тоже пару раз поменяли машину. «Да–да! Ничего такого». Хорошо. Позвонил…

Когда мы еще встречались, когда я приезжал. Встречались нашей компанией насчет «Шарли Эбдо» и всего этого с Борисом Немцовым. С нами в обсуждении был еще один человек. Фамилию я не знаю. Знаю, как его просто называют среди толпы. С ним я знаком не был. Русик. С этим Русиком разговаривали. Ну вот так и так, предложение как бы звучало от него. Не лично ко мне: да, ты это сделай, тебе это надо сделать, но типа, что Борис Немцов поддерживает «Шарли Эбдо» и хочет на территории РФ поддержать и опубликовать, и распространять газеты, карикатуры и все такое.

Потом подумали, подумали, решили. Я посоветовался с Бесланом, с Анзором, посоветовались наедине. Я согласился. Я не соглашался… Деньги, заказного убийства не было. Кто-то заказал — такого не было. Насчет денег как звучало: (на арабском языке): «Ради Аллаха». То, что ты сделаешь, если ты говоришь: «Да, я хочу это сделать ради Аллаха по поводу того, что оскорбляет пророка Мухаммеда». Я это так взял. И мне сказано, ради Аллаха, если все получится, как ты говоришь, если все так будет. Тебе (на чеченском языке). Ради Аллаха. Тебе ради Аллаха вот такие деньги будут. Пять миллионов рублей. Эти деньги я не получал, этих денег я не просил, и в этих деньгах я не нуждаюсь, так как эти деньги грязные. Я считаю эти деньги грязными. Я это преступление сделал из-за посланника Мухаммеда: защищал честь его, не хотел, чтобы его оскорбляли. И не хотел, чтобы на территории РФ была какая-то рознь, непонятка из-за какого-то человека.

После того как минут через 40 приехали Анзор с Бесиком, все втроем сидели, никто об этом ничего не говорил. Сделано — сделано. Сделано ради Всевышнего — нечем гордиться. Как бы что ни было, всем известно, что человека убили. Этим мы не гордились, что мы убили человека. Мы горды были тем, что за посланника вступились, была возможность. И все.

На второй день в 14:30 Анзор с Бесланом улетели, 28-го, в Грозный. 1 марта я улетел в Грозный, тоже в 14:30.