Режиссер Алексей Учитель в эфире «Ъ FM» — о скандале вокруг «Матильды»

Запрета фильма «Матильда» в России добиться невозможно, заявил режиссер картины Алексей Учитель в эксклюзивном интервью «Коммерсантъ FM». На этой неделе появились результаты экспертизы «Матильды» — ленты о фаворитке царя Николая II. Проверку провела специальная комиссия по запросу депутата Госдумы Натальи Поклонской, которая пытается добиться запрета фильма, настаивая, что он оскорбляет чувства верующих. Однако создатель «Матильды» уверен, что Поклонская лишь пытается набрать политические очки. С режиссером Алексеем Учителем беседовал политический обозреватель «Коммерсантъ FM» Дмитрий Дризе.

— Министр культуры Владимир Мединский назвал всю эту историю вокруг «Матильды» «вакханалией демократии». Как вы можете прокомментировать такие слова?

— В данном случае он поддерживает нашу картину. Действительно, то, что происходит, — за гранью, похоже на какое-то действо, уже совершенно непонятное ни для кого, когда активно ругают, обсуждают, пытаются запретить, устраивают многочисленные проверки, финансовые и прочие, но картину никто не видел. Министр культуры имеет в виду то же самое.

— То есть вы считаете, что власть в целом в этом конфликте на вашей стороне?

— Я очень надеюсь.

— Но Наталья Владимировна Поклонская — тоже по-своему представитель власти, она народный депутат. Может быть, здесь есть какой-то подводный камень в этой ситуации, вам не кажется?

— Вполне может быть. Но я думаю, что это все-таки какая-то очень личностная история депутата Поклонской. То, что она говорит, ее действия показывают, что там, скорее, какие-то «оговорки по Фрейду» могут быть. Ее любовь к персонажу и к герою нашего фильма императору Николаю II имеет совершенно не депутатское назначение, я бы так сказал.

— То есть это искренне верующий человек, и здесь нет никакого политического подтекста?

— Дело же в том, что все многочисленные ее заявления о том, что «я не буду смотреть фильм», «мне это неважно», просто «нет, и все». Обвинения строятся только на том, насколько я понимаю, что Николай II объявлен святым, а у святого не может быть никаких любовных отношений. Это буквально так. Но дальше следуют действия. Если бы это было чисто по-человечески, я бы это понял и принял. Действительно может быть такая позиция. Но когда она использует инструменты данной ей власти, свой депутатский мандат, и рассылаются веером во все организации запросы с требованием проверить еще что-то и еще что-то, — Росфиннадзор, Счетная палата, — и на нас валом катят все это, не дают закончить спокойно картину, это, конечно, какая-то вакханалия.

— То есть, возможно, она строит свою политическую карьеру на этом, используя это как повод?

— Конечно. Ей так повезло, госпоже Поклонской, что наша картина именно о ее любимом герое. Определенный пиар есть. Вы посмотрите, не сходит со страниц ее имя в отношении нашей картины.

— Колоссальная дискуссия. Она теперь самый узнаваемый персонаж, ее все знают, она приобрела совершенно феноменальную известность, будучи депутатом всего несколько месяцев. Уже даже в интернете ходят слухи о том, что вы договорились с ней, чтобы поднять популярность вашей картине вот таким образом, потому что, действительно, и картина теперь всем настолько известна, что и в рекламе, наверное, не нуждается. Вот как вы это можете прокомментировать?

— Даже некоторые мои коллеги шутят по этому поводу, но вы же понимаете, что если бы мне на сегодня предложили выбирать между вот таким пиаром и традиционным продвижением картины, уверяю вас, я выбрал бы второе. И дело не в высказываниях, они могут быть нелепыми, смешными, как уже притча во языцех, как честного актера Ларса Айдингера называют порноактером, ну я бы все это стерпел, и, может быть, это действительно подняло бы популярность. Но когда пытаются всеми средствами, то есть я не понимаю, чего хотят добиться — запрета картины? На мой взгляд, это невозможно, там нет никаких оскорблений чувств верующих, потому что не в конечном виде, но в каком-то монтажном виде картину смотрели несколько человек, и, конечно, там ничего этого нет и быть не может просто, мы не ставили никаких целей. А вот попытка и финансово, и так, и сяк, какие-то нелепые обвинения, я довольно спокойно к этому относился, с юмором, но когда я прочитал последнюю экспертизу, организованную Поклонской, людьми, которые пишут какие-то вещи, я даже не знаю, на каком это уровне, кружка любителей чего непонятно, когда всерьез описывается внешность Кшесинской как уродливая и такая-сякая, и что я не имел права взять на эту роль красивую актрису.

— Исходя из этой ситуации, нет ли у вас желания вообще завязать снимать фильмы в России? Возможно, это накладывает очень серьезный отпечаток на обстановку у нас в стране, что невозможно художнику здесь работать. Вам не кажется?

— Нет, не кажется. Понимаете, из-за одного депутата Поклонской, почему, я, наоборот, абсолютно искренне говорю, да, этот фильм финансировало не только государство, но довольно сильно помогали, разговаривали и с министром культуры о широком прокате картины.

— Вам не кажется, что такая дискуссия просто выгодна власть предержащим — раскручивать вот эту ситуацию, чтобы она как-то то ли отвлекала общество от чего-то, даже трудно понять?

— Я думаю, что вы несколько преувеличиваете. Во-первых, по поводу последней экспертизы и раньше довольно четко высказывался пресс-секретарь президента и говорил: «Остановитесь, потому что картина только в работе». Мне кажется, это четкая позиция, и то, что вы сказали о Мединском, тоже говорит о том, что власть пытается остановить, но, наверное, некоторые женщины неуправляемы.

— Это философский такой вопрос.

— Меня тоже это беспокоит, то, что можно было бы и более резко, и в стенах Думы разобрать. Мы сейчас подали заявление в комитет по этике. С ней должны, конечно же, поговорить, как-то объяснить, что черное есть белое. Если этот человек не понимает, достоин ли он быть депутатом Думы?

— В России все-таки, наверное, нет цензуры, или есть цензура? Или это такая разновидность цензуры, когда общественность привлекается к тому, чтобы задушить то или иное произведение, или ваша история — это досадное недоразумение? Потому что она, к сожалению, не единична. Многие спектакли переживают такое давление, поэтому мне кажется, что система какая-то в этом есть, и вы стали очередной жертвой этой системы. Так это или нет?

— Я надеюсь, что все-таки не так. Я знаю, что были протесты против фильма «Викинг», и подавали на них в суд тоже, и спектакли, но это были произведения, вышедшие уже из-под пера автора, я образно говорю. У нас этого нет. И поэтому эта ситуация уникальна. И она, конечно, и парадоксальна, и пугающа. Мне странно другое. Получается, что сейчас госпоже Поклонской, депутату, потом какому-то другому депутату не понравится что-то еще, — спектакль, картина, — прокуратура что, должна будет заниматься всеми этими случаями? Насколько я знаю, мы с ними беседовали, у них много другой работы, более важной. Такой прецедент, который сейчас случился с нами, даже за счет этого, да, имеет право депутат подать запрос, но все-таки, может быть, у депутатов есть более важные дела в Думе? Есть Министерство культуры, в конце концов, есть комитет по культуре в Госдуме, который может тоже, наверное, с чем-то разобраться, а не делать сразу громогласных заявлений и рассылать во все карательные органы депутатские требования проверять и наказывать.