— интервью —

Без развития ювелирного бизнеса, «уничтоженного» ради вывоза сырья, алмазная отрасль России лишена возможности роста, — такой вывод сделал вице-премьер, полпред президента РФ в ДФО Юрий Трутнев во время визита в Индию в середине марта. Возглавляемая им российская делегация предложила особые условия индийским компаниям, которые согласятся инвестировать в новые проекты добычи и обработки на Дальнем Востоке. О новых договоренностях с индийским бизнесом господин Трутнев рассказал корреспонденту „Ъ“ Татьяне Едовиной.

— Индийские компании могут составить конкуренцию японским и китайским инвесторам на Дальнем Востоке?

— Я пока не вижу ситуации, где мы бы столкнулись с ограниченными ресурсами. Пока этого нет вообще, в перспективе же остроконкурентными могут стать направления, связанные с рыбой, лесом, углем, золотом, а тем предприятиям, которым не требуются ресурсы, места вполне достаточно — даже в сельском хозяйстве.

— Но вы ждете прихода индийского бизнеса?

— Я надеюсь на него, и он точно состоится, но в каких масштабах, насколько быстро... Это у меня первая встреча с индийским бизнесом, сказать, что я все про него понимаю, было бы несколько самонадеянно. Меня, например, озадачило малое количество вопросов на круглом столе в Мумбае, особенно по сравнению с Ханоем, но мне пояснили, что здесь предпочитают задавать вопросы на двусторонних встречах, а не публично.

— Вы сказали, что может быть заключено двустороннее соглашение с индийской стороной по алмазам,— но при этом нужно поддержать и огранку в России. Как это совместить?

— Это нужно, чтобы в России была ограночная отрасль, ювелирная. Когда я слушаю вопросы инвесторов о том, что им мешает, у меня возникает ощущение, что либо кто-то вообще не думал, либо сознательно убил эти отрасли, такое количество препятствий и барьеров, настолько все не построено. Выжили их успешно — в Индии целые города построены на наших камнях. С этим нужно серьезно разбираться в Москве.

— Нужны ли новые инструменты поддержки их экспорта и реэкспорта, возможно, через свободный порт?

— Если мы поддерживаем экспортоориентированное производство, но ставим пошлину на ювелирные изделия, возникает вопрос: зачем? Мы вроде везде наоборот поступаем — на круглый лес есть заградительные пошлины, чтобы перерабатывали у нас, а на алмазы почему наоборот все сделано? Я попросил своих коллег подготовить совещание на тему налогового, таможенно-тарифного регулирования алмазной отрасли, потому что у меня есть ощущение, что этим просто никто еще не занимался. Мы имеем крупнейшее в мире предприятие по добыче алмазов — а у нас все инструменты госрегулирования не настроены на то, чтобы получать от него максимальную прибыль.

— Действительно ли дальнейшая приватизация пакета в 6% АЛРОСА пройдет уже после 2017 года? Как уговорить Якутию на продажу части их пакета? Есть ли интерес инвесторов?

— В Якутии продажа акций АЛРОСА прямо запрещена законом республики. Я не знаю, кто будет разговаривать с Егором Афанасьевичем (Борисовым, главой Республики Саха.— „Ъ“ ) о возможности отмены этого закона,— но точно знаю, что не я, потому что это неправильно. Люди считают это собственностью республики, у них в условиях экстремально низких температур добываются камни, они этим гордятся — с какой стати их подталкивать к продаже? А если они не продадут, а продаст Российская Федерация, то возникнет явный дисбаланс, — по сути компания перестанет быть национальной, а станет якутской, еще страннее. Я не вижу смысла торопиться с продажей пакета.

— На прошлом ВЭФ инвесторы довольно активно интересовались возможностью упрощения доступа к недрам, вы как к этому относитесь?

— У нас нет никакого осложненного доступа к недрам, честно говоря. Этот доступ когда-то я и регулировал, и мы делали систему очень простую — это, по сути дела, заявительный принцип, если субъект РФ, любая компания говорит: я хочу вот это месторождение купить, то Роснедра обязаны в месячный срок выставить это месторождение на торги, а там уже на аукционе кто заплатил больше денег — тот купил,— прозрачно, быстро, понятно, эффективно. Если вы помните, изменив систему регулирования, мы увеличили доходы от продажи прав пользования недрами в восемь раз. Если говорят о том, чтобы отдавать без аукционов, то я против — потому что возникнет почва для сговоров, коррупции, нам это не нужно. Потом, государство заинтересовано получить как можно больше денег. Я не вижу никаких проблем пока с получением прав пользования недрами. С правами пользования лесными участками — вижу, рыбой тоже, а с недрами — нет.

— Азиатские инвесторы называют проблемой нехватку трудовых ресурсов на Дальнем Востоке…

— Серьезная тема и гораздо менее однозначная. Конечно, мы заинтересованы в трудоустройстве граждан РФ, для этого и экономику развиваем, предприятия строим. Будут ли случаи, когда на предприятиях будут работать не только граждане РФ,— боюсь, без этого не обойтись. В целом у нас установленная пропорция 20 на 80: 20% из страны-инвестора, 80% — россияне. В каких-то случаях на начальном этапе мы можем отступать от этой пропорции, потом к ней возвращаться. Например, руководители компании KGK (открывает ограночное производство во Владивостоке.— „Ъ“) на встрече здесь, в Индии, говорили, что у нас нет сейчас специалистов по огранке: «Мы станки завезли, в сентябре хотим стартовать, но кого за станки посадим?» Они говорят: «Мы будем учить ваших специалистов, не только огранке, бизнесу в алмазном деле,— в Индии много мелких компаний, которые занимаются алмазами на разных этапах вплоть до выпуска ювелирных изделий,— но на начальном этапе нам нужно большее количество наших работников». Глупо было бы им отказать, так что мы будем запускать большее количество их работников, но сразу будем прописывать, через какое время они будут выходить на стандартные пропорции.

Татьяна Едовинова