Леонид Максименков о жизни и смерти военкома по формированию российских китайских отрядов

Человек, который сформировал стотысячный корпус китайских бойцов, умер в Сиблаге

Орган ЦК КПК — газета "Жэньминь жибао" недавно обрадовала своих читателей новостью на кинематографическом фронте: товарищи снимают 30-серийную киноэпопею под красноречивым названием "Ленин и его китайские охранники".

Газета напоминает: "По словам режиссера Ху Мингана, после октябрьской революции 1917 года десятки тысяч китайцев присоединились к революции в России во главе с Лениным, вошли в ряды красноармейцев. "Китайская армия" под руководством Чжан Фужуна вела кровопролитную войну с белогвардейцами, внесла вклад в зарождение первого в мире социалистического государства".

Дальше начинается путаница. Прототип главного героя, согласно китайской публикации,— Ли Фуцин. "Жэньминь жибао" сообщает, что он "исполнял обязанности начальника охраны Смольного в Санкт-Петербурге и Кремля в Москве". Но и Чжан Фужун (он же Чжан Фучен) в реальности существовал — о нем даже наш журнал рассказывал, правда, в жанре некролога.

Ответ попробовали искать в бывшем Центральном партийном архиве Института Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина при ЦК КПСС (ЦПА ИМЭЛС). Удалось выяснить, что всплеск "воспоминаний" и исследований об участии китайских интернационалистов в Октябрьской революции пришелся на конец 1950-х — начало 1960-х годов. Тогда советский агитпроп решил реанимировать память о забытых китайских героях Гражданской войны в СССР — в пику Мао. Дескать, ведь был же другой Китай и настоящие китайские революционеры, не чета нынешним. Откуда-то появилась пара-другая страниц воспоминаний "Я был бойцом личной охраны Ленина" за подписью Ли Фуцина. Их опубликовали без шума, в профсоюзном издательстве, в брошюрке "Рассказы рабочих о Ленине".

Ли Фуцин вспоминал: "При следующей встрече Ленин спросил нас, откуда мы родом. Мы ответили: из Китая. Ленин же принял нас за монголов. <...> В другой раз Ленин говорил нам, что мы неплохо говорим по-русски. Но надо много учиться, чтобы хорошенько изучить русский язык. На следующий же день после этой беседы каждый китаец получил ручку и учебник. <...> Как-то раз он пришел в общежитие охраны, пощупал постели, одеяла и спросил товарищей, не холодно ли спать. Все, конечно, ответили, что не мерзнут".

Ну и прочая бытовуха. Можно ли на ней вытянуть 30 телесерий? Ведь о факте, что товарищ Ли был начальником охраны вождя революции, ни в его мемуарах, да и в ленинском архиве в целом ни слова. Материальных следов руководителя "китайской армии" Чжан Фужун в ленинском секторе бывшего ЦПА ИМЭЛС при ЦК КПСС также не выявлено. Кроме упоминания вскользь, что после гибели этого командира его вдову и детей принял в Кремле Ленин.

Так что же мы имеем? Очередное историческое фэнтези или до сих пор сокрытую в анналах историю, реальных героев которой только предстоит установить?

Арест чернорабочего

24 июня 1941 года, через два дня после начала Великой Отечественной, оперуполномоченный отдела управления Наркомата госбезопасности по г. Москве сержант госбезопасности Скудатин подписал очередное постановление на арест. Документ по цепочке заверили начальник отдела и замначальника УНКГБ по Москве и области.

На следующий день в центр столицы по адресу: улица Горького, дом 19, нагрянула группа захвата. Поднялись в квартиру N 86. Предъявили ордер на арест и обыск. Понятые. Составленный протокол. Все по правилам.

За кем пришли? Какая-то важная шишка? Все-таки в шаговой доступности от Кремля. Через день после объявления страны на военном положении и начала всеобщей мобилизации.

Нет. Арестованный — чернорабочий.

Где работает? В цехе N 1 завода "Станколит".

Год рождения? 1887-й.

Место рождения? Шадунь.

Фамилия имя отчество? Шен Ченхо.

Другое написание имени? Шан Тинхо.

Неужели китаец? Да, гражданин СССР китайской национальности. Подпольный миллионер? Да нет. Можно сказать, что нищий. При обыске забирают лишь пропуск на завод да брошюрку с текстом Устава ВКП(б) на китайском языке.

Допросы чернорабочего китайца начинаются немедленно. Чего от него хотел следователь следственной части УНКГБ г. Москвы Пархоменко? Неужели 23 июня 1941 года у чекистов не было больших проблем, чем доводить до кондиции китайского пролетария предпенсионного возраста?

В постановлении о предъявлении обвинения говорится:

"Достаточно изобличается в том, что среди окружающих его лиц вел антисоветскую агитацию, направленную на дискредитацию политики и мероприятий, проводимых партией и Советским правительством".

Получается, что взяли за разговоры. Вопросы и ответы на эту тему ("Вел агитацию?" — "Не вел!") продолжаются все лето. Сначала в Москве, а потом в Омске.

Постепенно из допросов вырисовывается картина событий революции и Гражданской войны, неизвестная большинству советского населения. То, что называется альтернативной реальностью. Тысячи китайских интернационалистов, разбросанные по всей стране "от Кронштадта до Владивостока". Китайские полки и роты специального назначения в Тирасполе, на Донбассе и на Урале. Китайские отряды ВЧК на Тереке. Спецгруппы при штабах. Потом эти "восточники" выплывают на Дальнем Востоке. Перебрасываются в Маньчжурию и Синьцзян. А еще возникают какие-то китайские землячества, артели, прачечные. Членские билеты, ордена, справки...

Какое отношение ко всему этому имел чернорабочий столичного завода "Станколит" Шен Ченхо?

Самое прямое. Наируководящее. Едва ли не первостепенное.

Главный китаец Советского Союза

Для понимания судьбы этого человека особую ценность представляют автобиографические заметки арестованного. Хотя он был "неграмотен по-русски", мемуарные записки написаны гладко и читаются с интересом:

"Я, Шенченхо, участник Гражданской войны, с конца 1917 года по 1923 год включительно был в то время главным организатором — руководителем китайских отрядов — после формирования Красной Армии мне было дано Р.В.С. (Революционный военный совет.— "О") Республики звание главного военного комиссара по формированию российских китайских отрядов. Я честно выполнял задания партии и Р.В.С. Мною было сформировано около 100 тысяч китайцев-бойцов, участвовавших на всех фронтах против белых".

Могут возразить. Мало ли что рассказывали и в чем признавались люди на допросах. "Главный организатор", "руководитель китайских отрядов". И не такие небылицы на себя возводили... Но мы найдем подтверждение этому биофакту: в 1987 году под занавес большевистского театра, под эгидой авторитетного издательства "Советская энциклопедия" выходит словарь "Гражданская война и иностранная интервенция в СССР". И там в статье "Китайские интернационалисты" лаконично сообщается о том, что "в мае 1918 года в Москве создается штаб формирования китайских отрядов в РСФСР (комиссар — большевик Шен Ченхо)" (с. 264).

Получается, что по справедливости именем Шен Ченхо должны были называть улицы и площади, пароходы и колхозы, школы и клубы интернациональной дружбы. Но "Яндекс" на эту фамилию выдает лишь ссылку на "списки жертв политического террора", составленный обществом "Мемориал", да на хрестоматийный труд главного исследователя этой темы — украинского историка Николая Карпенко "Китайский легион. Участие китайцев в революционных событиях на территории Украины (1917-1921 гг.)". Правда, Карпенко считает товарища Шен инженером по профессии.

Из протокола допроса. Вопрос: "В разговорах с окружающими вас лицами, по чьему заданию в 1919-1920 годах вы говорили, что были организованы отряды из китайцев против белогвардейцев?"

Ответ: "Что я говорил и с кем по данному вопросу, не помню".

Чекисты напоминают: "Об организации китайских отрядов вы говорили, что они якобы были организованы по инициативе Троцкого. Утверждаете это?.."

Карпенко доказывает, что действительно Троцкий. Привлечь и опереться на китайцев и других интернационалистов было его идеей.

Мне было дано Р.В.С. республики звание главного военного комиссара по формированию российских китайских отрядов

Китайцы как меч революции

Историк Николай Карпенко отмечает: "...иностранцы во время Гражданской войны оказались не только надежными бойцами на передовой фронтов, но и в массовом количестве использовались для выполнения карательных функций — в подавлении взбунтовавшихся красных частей, в расстрелах заложников, в подавлении восстаний крестьян в тылу и изъятии у них силой продуктов питания. Иностранцев привлекали в заградительные отряды..."

"Революционные китайцы" по приказу большевистского руководства зачищали всех с одинаковой свирепостью на необъятных просторах бывшей империи. Из допросов товарища Шена летом — осенью 1941-го выясняется, что партия бросала его то на Урал, то в Приднестровье, то на Донбасс. При необходимости не щадили и своих.

Из воспоминаний Шен Ченхо.

"Помню такой эпизод: при наступлении Деникина Хан Сишун, будучи на фронте во время военных действий, собрал группу бойцов довольно большого количества, головкой этой группы был он. Чжа Сан, Мон Чонци сделал склоку, не желая воевать. Убил начальника отряда Ли Сона, военкома У Цычина, сорвали фронт и дали возможность деникинцам наступить до Славянска. Живы участники этого фронта и его событий. Я отдал распоряжение арестовать головку контрреволюции".

23 апреля 1920 года восстали галицийские бригады 12-й армии Юго-Западного фронта. Они примкнули к наступавшим белополякам. Реакция была мгновенной: "Принять решительные меры к уничтожению восставших галбригад и оказывать сопротивление наступлению поляков до последнего бойца... По приказу РВС всех зачинщиков, руководителей восстания расстреливать на месте. Солдат обезоруживать и под конвоем препровождать в штадив для дальнейшего следования в штаарм. В связи с создавшимся положением по дивизии отдан соответствующий приказ".

Приказ по 58-й дивизии подписывает Иона Якир, главный красноармейский "спонсор" китайских интернационалистов. Позднее он напишет о своих "китайцах" ставшие хрестоматийными слова: "На жалованье китайцы очень серьезно смотрели. Жизнь легко отдавали, а плати вовремя и корми хорошо. Да, вот так".

Якир при этом не пояснял, за что им платили "жалованье" — за карательные операции. Впрочем, "жалованье" было небольшое, с элементами дискриминации по национальному признаку. В архиве сохранилась раздаточная ведомость от 3 октября 1919 года за подписью начальника штаба якировской дивизии на "отпуск месячного содержания в виде наградных за поход 2-й роты 2-го интернационального полка, прикомандированного к штабу 45-й стрелковой дивизии". Переписчика Якова Доклова награждают 1700 рублями. Семерка остальных — китайские товарищи (Чац Дашен, Чан Жинчан, Чан Гуй, Ян Даген, Чуй Цымин, Тай Лайсиян и Пхан Да Лан). Им — по 500 рублей на нос. Получается, что за одного славянина трех с половиной китайских бойцов давали.

От командировки до статьи

После победы у комиссара Шена новое задание: "После военной службы я по приказанию партии был послан на ДВК для работы среди восточников". Там назревал очаг новой войны. Шен работает инструктором Читинского окружного комитета ВКП(б), среди китайских и корейских политэмигрантов. Готовит на советской территории базы для революции и переброску бойцов и партизан на родину. Занимается и "ветеранскими делами" — ведь сотня тысяч "красных китайцев" никуда после окончания Гражданской войны не делась. Судя по показаниям Шена, в среде "боевых соратников" процветали аферы, подлоги, очковтирательство ("В 1930 году были одной группой закуплены учетные воинские карточки в военкомате в Ростове и продавались китайцам...").

После возвращения в Москву товарищ Шен пытается попасть в святая святых международного коммунистического движения — в Международную ленинскую школу. Сверхсекретное и режимное учреждение, которое готовило кадры для мировой революции (формами и методами работы не брезговали: подрывное дело, рации, изготовление фальшивых документов, перевоз валютного нала через границы и океаны). В ЦК Шену пытались помочь — посылали ходатайства и записки. Но, увы, последовал отказ. Без объяснения причин — такие учреждения в переписку не вступают. Но причины легко угадываются: во-первых, Шен — малограмотный, во-вторых, терапевтический осмотр выявил диагноз neurosis traumatica (видимо, воспоминания не отпускали).

Было еще и в-третьих, но это выяснилось только в 1936-м.

Родная большевистская партия выгнала красного партизана из своих рядов (как явствует из дела — за выдачу фиктивных справок бывшим китайским легионерам). Логичным следующим шагом должны были стать арест и казнь. В 1937-м по такому сценарию террор косил тысячи китайских "красных ветеранов". Брали их пачками. Например, в Харькове украинское НКВД раскрыло целый заговор "китайской контрреволюционной шпионско-террористической организации", были арестованы десятки людей. На закате ежовщины, 31 октября 1938 года харьковская тройка НКВД списком приговорила большинство из них к высшей мере. Приговоры писались под копирку: "проводил шпионскую работу", "проводил контрреволюционную деятельность".

В 1939 году началась плотная разработка Шена — его окружили агентами, собирали "материал". Коррективы внесла война: опасно было оставлять на свободе носителя таких секретов из реальной истории революции и Гражданской войны. Здесь и подрывное дело, и теория и практика карательных операций, и столь важные для большевиков кадровые и организационные вопросы.

Шен, надо сказать, о собственной роли в истории говорил подчеркнуто лаконично. В деле сохранились его слова: "Как член партии с 1918 года я, повторяю, честно выполнил свой долг, но проделанная работа для меня, простого китайского рабочего, неграмотного по-русски, верно, быстро утомила меня и я в настоящее время инвалид — персональный пенсионер НКСО (Наркомат социального обеспечения.— "О"), красный партизан". Но после ареста в июне 1941-го чекистов интересовала не самооценка, а связи арестованного и следы движения финансовых потоков. Таковые, как ни странно, у чернорабочего нашлись.

Вопрос: "Следствию известно, что вы, находясь на Дальнем Востоке, располагали большими суммами денег. Расскажите, где вы их доставали?" Арестованный поясняет: его родственник Ту Ян Чу, огородник в Хабаровске, оставил ему 8 тысяч рублей. Следствие копает глубже: а почему после смерти жены разыскивали 14 тысяч, эти деньги откуда взялись? Сначала отпирался. Когда показали приобщенные документы, то признался: "Остались от ее первого мужа, который умер в 1930 году". Но вопросы продолжались: 22  тысячи рублей — это мизерные суммы для главного китайца Страны Советов, фактического крестного стотысячного китайского корпуса. Шен Ченхо на допросах держался стойко. На все вопросы отвечал отрицательно: не знал, не состоял, не говорил, не ведал...

3 сентября "расследование" было закончено, и для составления обвинительного заключения дело направили прокурору для предания суду по статье 58 пункт 10 часть 1 УК РСФСР ("пропаганда или агитация"). В Омской городской тюрьме обвиняемому предоставили право ознакомиться с делом (поскольку он был неграмотен, документы ему зачитали, это заняло 55 минут).

Финал

Из обвинительного заключения:

"<...> Проведенным по делу следствием установлено, что Шен Ченхо, будучи враждебно настроен к советской власти, на протяжении ряда лет среди окружающих его лиц из китайцев систематически проводил антисоветскую агитацию, направленную на дискредитацию мероприятий, проводимых ВКП(б) и советским правительством. Подвергал контрреволюционной критике решения ХVIII съезда ВКП(б) и распространял антисоветскую клевету об отношении советской власти к нацменьшинствам, проживающим в СССР..." О деньгах, законспирированных структурах и прочих тайных знаниях — ни слова.

31 января 1942 года Особое совещание при НКВД постановило заключить Шен Ченхо в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет, считая срок с 24 июня 1941 года. Вряд ли медицинская справка ("анемия с упадком питания, к физическому труду годен ограниченно") объясняет такой мягкий приговор.

Шен Ченхо, отправленный в Сиблаг, умер 4 сентября 1942 года в одном из лагерей Кемеровской области. И был реабилитирован — в 1995 году. Руководитель "Мемориала" Арсений Рогинской отмечает, что из арестованных по 58-й статье после 22 июня 1941 года на сегодняшний день реабилитировано лишь несколько процентов осужденных, так что случай китайского комиссара Шена — из разряда исключительных. Видимо, и "мягкий срок", и реабилитацию он чем-то особым заслужил...

В 1939 году началась плотная разработка Шена — его окружили агентами. Коррективы внесла война: опасно было оставлять на свободе носителя таких секретов

Леонид Максименков