Сергей Лавров признал Совет Европы подходящей дискуссионной площадкой

Россия считает Совет Европы (СЕ) уникальной площадкой для сотрудничества, сохранившей эффективность даже в условиях кризиса в отношениях с Западом. Это дал понять, отвечая в кипрской Никосии на вопрос “Ъ”, глава МИД РФ Сергей Лавров. В то же время генсек СЕ Турбьорн Ягланд на министерском заседании представил доклад, в котором критикуется целый ряд недавних российских законодательных инициатив. Делегация из РФ, в свою очередь, попыталась переключить внимание участников встречи на нарушения прав человека властями Украины. Удалось ли это, выяснял в Никосии корреспондент “Ъ” Павел Тарасенко.

«Тяжелая правочеловеческая ситуация»

Темой заседания было обозначено «Усиление демократической безопасности в Европе». Чтобы выяснить, кто именно виноват в том, что этой безопасности сейчас явно не хватает, в Никосии собрались делегации из 47 стран — 28 из них возглавляли министры, восемь — заместители, а остальные были представлены на уровне постпредов при Совете Европы.

Для министра иностранных дел Кипра Иоанниса Касулидиса первой непростой задачей стала встреча глав делегаций: всем нужно было пожать руки и с каждым перекинуться несколькими словами. Причем высокопоставленные дипломаты в это время терпеливо стояли в очереди: большинство из них одновременно привезли в конгресс-центр Никосии на автобусах. Впрочем, собравшиеся зря время не теряли. Например, глава МИД Украины Павел Климкин активно переговаривался со всеми своими соседями. Когда очередь прошла, начали подъезжать те, кто решил (или, скорее, кому разрешили) воспользоваться личным транспортом. Сергей Лавров в кортеже из трех машин подъехал почти к самому входу в здание. Ближе остановился лишь последний кортеж — президента Кипра Никоса Анастасиадиса.

Выступление российского министра проходило в закрытом режиме — так же, как и глав других делегаций. Впрочем, накануне замглавы МИД РФ Алексей Мешков дал понять, что одной из главных тем речи министра станет «тяжелая правочеловеческая ситуация на Украине». Выступая перед журналистами по итогам встречи, Сергей Лавров начал именно с украинского вопроса — обвинил Киев в «грубом нарушении» Европейской конвенции по правам человека. Беспокойство Москвы вызывают «нападки на церковь и СМИ», а также деятельность украинских парламентариев — в частности, дискриминационный, по мнению господина Лаврова, закон, который «переводит все сферы жизни на Украине исключительно на украинский язык в ущерб языкам русского, венгерского, польского и других меньшинств». «И это уже не говоря о том, что происходит в Донбассе, где правительство Украины объявило полную блокаду и тем самым пытается сорвать процесс выполнения минских договоренностей»,— добавил министр.

Сергей Лавров вспомнил и о героизации нацизма, и о «позорном явлении безгражданства в Эстонии и Латвии», и о «попытках коллективного наказания некоторых групп населения по признаку политических убеждений или по территориальному признаку» (министр пояснил, что имел в виду «введенные некоторыми странами ЕС меры визовой дискриминации жителей Крыма»).

Критичный взгляд

Генсек Совета Европы Турбьорн Ягланд, официально представивший на заседании свой доклад о ситуации с демократией, правами человека и верховенством права в Европе, открыто солидарен с Сергеем Лавровым лишь по одному из упомянутых пунктов. Накануне господин Ягланд назвал решение президента Украины Петра Порошенко по блокированию российских соцсетей, поисковых систем, почтовых служб и новостных веб-сайтов противоречащим «общему пониманию свободы слова и свободы СМИ».

Вместе с тем к России у господина Ягланда претензий куда больше. В докладе упоминается и об арестах в РФ журналистов (о ком именно идет речь, не уточняется, однако в конце прошлого года Киев не раз призывал Совет Европы осудить арест в Москве журналиста «Укринформа» Романа Сущенко), и об ужесточении контроля за новостными агрегаторами («В закон включен ряд широких терминов, которые дают возможность для злоупотреблений»), и о расширении в конце 2015 года прав сотрудников ФСБ, и о «законах, налагающих ограничения на свободу собрания и выражения мнения».

Отвечая на вопрос “Ъ” о том, что вызывает особое беспокойство, Турбьорн Ягланд отметил «известный российский закон о НКО». В своем докладе генсек СЕ напоминает, что «Венецианская комиссия рекомендовала исключить из этого документа противоречивый термин “иностранный агент” и постановила, что законная цель — обеспечение прозрачности зарубежных источников финансирования НКО — не должна мешать деятельности этих организаций».

Упомянуты в документе и задержания в 2011 году российских оппозиционеров Алексея Навального и Ильи Яшина (по словам господина Ягланда, при рассмотрении их дел в России стандарты «эффективного и справедливого суда» не были соблюдены). В свою очередь, Иоаннис Касулидис, отвечая на вопрос “Ъ”, напомнил, что Россия далеко не всегда выполняет решения Европейского суда по правам человека — и члены Комитета министров Совета Европы (КМСЕ) уже не раз выражали свое недовольство по этому поводу.

Остаются и другие раздражители. Так, 4 мая КМСЕ постановил, что политика РФ в отношении «грузинских регионов» Абхазии и Южной Осетии «наносит ущерб попыткам обеспечить мир в этом регионе». Тогда же была опубликована позиция министров относительно присоединения Крыма к РФ: министры зафиксировали «факт нарушения международного права» и то, что «незаконная аннексия» Крыма и Севастополя «ставит под угрозу мир и демократическую безопасность в Европе». МИД РФ посчитал решение КМСЕ по Крыму «юридически и политически ничтожным».

Сравнительный анализ

Тем не менее власти РФ по-прежнему считают Совет Европы одной из немногих сохранившихся площадок для эффективного взаимодействия между РФ и Западом. «Роль КМСЕ и в целом Совета Европы уникальна, поскольку вся деятельность этого механизма основывается на юридически обязывающих документах — их больше, чем пара сотен. И эти документы регламентируют многие сферы жизни на континенте»,— заявил, отвечая на вопрос “Ъ”, Сергей Лавров.

Министр подчеркнул, что этим СЕ в лучшую сторону отличается от ОБСЕ, которая «не опирается ни на один юридически обязывающий документ и является политической организацией». «Мы вместе с нашими партнерами по СНГ уже не первый год продвигаем предложение о разработке устава ОБСЕ. Но западные коллеги предпочитают — как они признаются в беседах — сохранять ее гибкость. Мы же видим, что эта гибкость необходима для того, чтобы пытаться манипулировать существующими в ОБСЕ инструментами»,— заявил Сергей Лавров. В Совете Европы же, как отмечают российские дипломаты, уровень политизированности куда ниже, что позволяет развивать практическое сотрудничество. Турбьорн Ягланд, отвечая на вопрос “Ъ”, также не стал концентрировать внимание на негативе, отметив: «У нас обширная повестка отношений с Россией». В качестве позитивных примеров сотрудничества Совета Европы с РФ он назвал борьбу с коррупцией и реформу российской юридической системы.

Турбьорн Ягланд при этом уточнил, что нельзя говорить отдельно о Совете Европы и России, так как последняя является неотъемлемой частью СЕ. Иоаннис Касулидис же, отвечая на вопрос “Ъ”, какую роль приобретает Совет Европы в условиях кризиса в отношениях между Россией и Западом, отметил: «Политические различия между той или иной группой внутри европейского континента или в целом в мире — это не в компетенции Совета Европы. СЕ вовлечен в решение вопросов функционирования демократии и развития прав человека». При этом он также отметил важность диалога с Россией и поиска «лучших ответов на волнующие вопросы».

Новым доказательством того, что Россия активно вовлечена в работу СЕ, стало открытие к подписанию конвенции Совета Европы по борьбе с преступлениями против культурных ценностей. Россия непосредственно участвовала в разработке документа. «Все это напрямую связано с тем варварством, которое террористы демонстрируют в отношении многих святынь — и христианских, и мусульманских»,— пояснил важность документа Сергей Лавров.

В ходе торжественной церемонии на полях заседания КМСЕ документ подписали шесть министров (другие страны должны сделать это в ближайшее время) — в то время как их коллеги могли наблюдать за подписанием вместе с дипломатами и журналистами. При этом за событиями на сцене следили далеко не все. Министр Климкин, например, был с головой погружен в беседу со своим коллегой из Нидерландов Бертом Кундерсом. Было заметно, что ходом разговора с главой дипломатического ведомства страны, Сенат которой 30 мая проголосует по вопросу ратификации соглашения об ассоциации Украины с ЕС, он остался доволен.

Павел Тарасенко